Дымилась роща под горою,
И вместе с ней горел закат.
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят.
Как много их, друзей хороших,
Лежать осталось в темноте —
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.
Светилась, падая, ракета,
Как догоревшая звезда.
Кто хоть однажды видел это,
Тот не забудет никогда.
Он не забудет, не забудет
Атаки яростные те —
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.
Над нами «мессеры» кружили,
И было видно, словно днем.
Но только крепче мы дружили
Под перекрестным артогнем.
И как бы трудно ни бывало,
Ты верен был своей мечте —
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.
Мне часто снятся все ребята —
Друзья моих военных дней,
Землянка наша в три наката,
Сосна сгоревшая над ней.
Как будто вновь я вместе с ними
Стою на огненной черте —
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.
Еще стихотворения:
Как сатирой безымянной Как сатирой безымянной Лик зоила я пятнал, Признаюсь: на вызов бранный Возражений я не ждал. Справедливы ль эти слухи? Отвечал он? Точно ль так? В полученьи оплеухи Расписался мой дурак.
На страшной высоте блуждающий огонь! На страшной высоте блуждающий огонь! Но разве так звезда мерцает? Прозрачная звезда, блуждающий огонь,- Твой брат, Петрополь, умирает! На страшной высоте земные сны горят, Зеленая звезда летает. О, если ты.
На недоступной высоте На недоступной высоте Хранит базальтовая башня Цветные подписи всех тех, Кто на нее влезал бесстрашно. У экзотических Столбов Такая формула есть: Эмма Плюс Глеб равняется любовь — Нова, как вечность.
Бывало Бывало… Бывало,- Как все утешало, Как все привлекало, Как все забавляло, Как все восхищало! Бывало… Бывало! Бывало… Бывало,- Как солнце сияло, Как небо пылало, Как все расцветало, Резвилось, играло, Бывало….
На высоте (Из Шарля Бодлэра) Над туманом озер, над цепями холмов, Над потемками рощ, и долин, и морей, Сквозь дрожащий эфир, сквозь сиянье лучей, За пределы разбросанных звездных миров, О, мой дух, как легко поднимаешься.
Сортавала Помню, помню край сосновый, Что красою знаменит. Там у леса дом тесовый По-над озером стоит, Там рассвет кидает алый Свет на дальние края… Сортавала, Сортавала — Дом мой, родина моя.
Что-то мне недужится Что-то мне недужится, что-то трудно дышится… В лугах цветет калужница, в реке ветла колышется, и птицы, птицы, птицы на сто ладов поют, и веселятся птицы, и гнезда птицы вьют. …Что-то.
Истосковалась я по благородству Истосковалась я По благородству — Да, мушкетеры Сделались не те… И если честно — Нелегко бороться Мне на своей Последней высоте. Но все же я Не опускала руки, Торжествовать Не.
Трудно светиться и петь не легко Трудно светиться и петь не легко. Там, где черемухи светятся пышно, Там, где пичужки поют высоко, Кратенький век проживая бескрышно,- Только и видно, только и слышно: Трудно светиться и петь.
Дальний Север Из поселка выскоблили лагерное. Проволоку сняли. Унесли. Жизнь обыкновенную и правильную, как проводку, провели. Подключили городок к свободе, выключенной много лет назад, к зауряд-работе и заботе без обид, мучений и.
Так бывает порою с нами Так бывает порою с нами: Вспомнишь что-то, увидишь сны — И глядишь на все не глазами, А глазницами той войны. Если память свое заладит, Бесполезно перечить ей. Ты опять прикован.
Я один ли, в толпе ль многолюдной Я один ли, в толпе ль многолюдной, — Все мне, чем-то зловещим грозя, Улыбается призрак твой чудный… Отчего ж мне забыть тебя трудно? Отчего ж мне забыться нельзя? Но придет.
Поселок Турист Гонит ночь облака. Мы сидим без огня, Но тревога никак не покинет меня. Будто кто-то в окне ждет неведомых бед — Неизвестнейший мне, но знакомый тебе. А ветер летит поперек.
Стало сердце осторожным Стало сердце осторожным, Утомилось, глуше бьется, Счастья нет. Ну, что ж… С подложным, Очевидно, жить придется. В мире злобном и печальном Трудно только музыкальным, Часто очень трудно детям, Где-то плачет.
В полдень Как стелется по ветру рожь золотая Широкой волной, Как пыль поднимается, путь застилая Густою стеной! Как грудь моя ноет тоской безымянной, Мученьем былым… О, если бы встретить мне друга нежданно.
Так уж бывает Ссорятся люди, Мирятся люди, Кто-то полюбит, Кто-то забудет. Так уж бывает, Так уж выходит — Кто-то теряет, Кто-то теряет, Кто-то теряет, А кто-то находит… Носит конвертик По свету почта,- Все.
Ты как солнечный свет Шелест книжных страниц Нам сопутствует в жизни повсюду, От бурлящих столиц До поселка у тихой запруды, От горячих низин До просторов Полярного круга, От кудрей до седин, Книга — нет.
Солнце Святое око дня, тоскующий гигант! Я сам в своей груди носил твой пламень пленный, Пронизан зрением, как белый бриллиант, В багровой тьме рождавшейся вселенной. Но ты, всезрящее, покинуло меня, И.
Всегда – встречая, провожая Всегда – встречая, провожая – и ты был прав, и я права. А возле нас жила чужая, на все способная молва. Бывало так: беда случалась. Работа вдруг не получалась. Молва.
Верность до гроба Младый Рогер свой острый меч берет: За веру, честь и родину сразиться! Готов он в бой… но к милой он идет: В последний раз с прекрасною проститься. «Не плачь: над.
Не за горами Говорят — зима не за горами. Только не пойму я до сих пор: За какими реками, Лесами, Сколько километров до тех гор? Нашу местность не окинешь оком. Как бы ты.
Плач по лебедице Что же смерть занесло в голубые края? Ты сломала крыло, лебедица моя. Как беду сокрушить, в сердце горечь и лед. Не смогли завершить наш большой перелет. Мы стремились везде белизною.
Трое Уезжал я средь мрака: Провожали меня Только друг да собака. Паровозы свистели: Так же ль верен ты мне? И мечты наши те ли? Надвигались туманы: Неужели во тьме Только ложь.
Красота В. Бокову На небо взглянешь — Звезд весенних тыщи! Что юности в блескучей высоте?! Но яростнее, чем потребность в пище, Была у нас потребность в красоте. Нам красота давалась понемножку….
Сада-якко В полутемном строгом зале Пели скрипки, вы плясали. Группы бабочек и лилий На шелку зеленоватом, Как живые, говорили С электрическим закатом, И ложилась тень акаций На полотна декораций. Вы казались.
Каждому Солнце во мгле непогожего дня Не греет, Сердце, где нет ни любви, ни огня Стареет. Жди не того, когда звонкий запев Похвалят, Жди одного: когда громкий припев Подхватят! Кто никогда.
В улыбке Ваших губ скептической и нежной В улыбке Ваших губ скептической и нежной, В усталой ласке Ваших серых глаз Я прочитал пленительный рассказ Любви мучительной и скорби безнадежной. Вас страсть влекла к себе тревожностью безбрежной. Был.
Грустные ивы Грустные ивы склонились к пруду, Месяц плывет над водой. Там, у границы, стоял на посту Ночью боец молодой. В грозную ночь он не спал, не дремал, Землю родную стерег. В.
Памяти друга И в День Победы, нежный и туманный, Когда заря, как зарево, красна, Вдовою у могилы безымянной Хлопочет запоздалая весна. Она с колен подняться не спешит, Дохнет на почку, и траву.
Памяти народного учителя Е. Н. Дрожжина На далеком острожном кладбище В безымянной могиле глухой Спит, замученный властью кровавой, Человечества светлый герой. Меж убийц и воров, он схоронен, В безымянной могиле зарыт. Но душа его светлой звездою.
Вот и расстались Видно был тот день самым ярким днем. И считали мы — нет конца ему, И смеялись мы, позабыв о том, Что на свете есть предел всему. Трудно представить: все вдруг.
Я не умела жить несмело Я не умела жить несмело. Но смелость не всегда права. И сколько раз она немела, смирней травы, белее мела, глотая слезы и слова. Я больше не сгущаю краски, как пульс.
11 мая 1869 (Нас всех, собравшихся…) Нас всех, собравшихся на общий праздник снова, Учило нынче нас евангельское слово В своей священной простоте: «Не утаится Град от зрения людского, Стоя на горней высоте». Будь это и для.
В интернате слепых детей Бывало, кроху в очках увижу — и то сжимается сердце. А тут — дети рисуют в полной темноте. Бывало, сетовал: отчего неизбежна грязь в новостройках. А тут — дети никогда.
Король. Из Гете Король был на острове Фуле; По гроб он был верен душой. Ему, умирая, подруга Вручила бокал золотой. Всей жизни бокал стал дороже! Его, что ни раз, осушал. Он жадно вонзал.
Посвящение (Трудно нам с тобой…) Трудно нам с тобой договориться, Трудно, милая, трудней всего: Резко обозначена граница Счастья твоего и моего. И, усталые, полуживые, Зубы стиснувши и губы сжав, Мы с тобой стоим, как часовые.
Подражание оде Горация Justum et tenacem propositi virum. [Мужа справедливого и твердого в своих замыслах (лат.)] Того, кто правде поборает, Кто тверд в намереньи прямом, Ни граждан глас не устрашает, Ни деспот с.
В наше время Неважен возраст — все имеют цену, Смотря чем дышишь ты и чем живешь. Мы все же говорим: «Вот — наша смена!», Когда глядим на нашу молодежь. В наше время все.
Для пьесы К. Ласкари «Ошибка молодости» То светлеет на душе, а то туманится, То безоблачно вокруг, то — снегопад. Ну а время — то бежит, то тянется, Не вскачь, не медленно, а невпопад. Моя граница —.
Отходная О, как мне будет трудно умирать, На полном вдохе оборвать дыханье! Не уходить жалею — покидать, Боюсь не встреч возможных — расставанья. Несжатым клином жизнь лежит у ног. Мне никогда.
