Живи и здравствуй вечно, магистраль!
…Когда моя последняя заря
Взойдет над тенью смертного порога,
Я буду знать, что за чертой итога
Осталась жизнь, не прожитая зря.
Все было в ней: и горькая печаль,
Восторг любви и упоенье страсти,
И детских рук немыслимое счастье,
И новых мест заманчивая даль,
И будней бесконечная гряда,
И трудных дел свинцовая усталость,
И повседневной жизни суета,
И праздников традиционных радость…
Ничем не примечательная жизнь,
И, право, нечем было бы гордиться,
Когда б в нее, как вихрь, не ворвались,
Великой стройки яркие страницы
В стране, объятой летаргией сна,
Туманом лжи, апатии и лени,
Родился БАМ, как мощная волна
Проснувшихся надежд и устремлений.
Стране, погрязшей в омуте невзгод,
Разнузданной коррупции и хмеля,
БАМ стал необходим, как кислород,
Высокой правдой замыслов и целей.
Он нес с собой дыханье прошлых лет,
Романтику борьбы и жажду славы,
И радость неизведанных побед,
И подвиги во благо всей державы.
Когда Арала чистая вода
Стонала от разгула вандализма
В глухой тайге БАМ строил города
Для будущей и настоящей жизни.
Когда страну потряс вулкан страстей,
Национальных распрей, бед и чванства,
БАМ стал примером истинного братства
Одной судьбой сроднившихся людей.
Когда страну измучила беда
Параличом шахтерской забастовки,
БАМ, в дальний путь готовя поезда,
Работал день и ночь без остановки.
Где тот, кто БАМ "дорогой в никуда"
Назвал в угоду модной коньюктуре?
Вы слышите, как мчатся поезда
От Усть-Кута до берегов Амура?
Спешат составы с лесом и углем
По возведенной нами магистрали,
Мы столько лет об этом дне мечтали,
И этим днем гордимся и живем.
Живи и здравствуй вечно, магистраль!
Живи и здравствуй, бамовцев плеяда!
И сохрани в душе своей печаль
О тех, кто не дожил до этой даты,
Кого лишила радости судьба
Пройти весь путь сквозь лихорадку буден,
Пускай им "вечным памятником" будет
Живущий и работающий БАМ.
Я слов высоких нынче, не боюсь,
Они в моей душе родились сами:
Друзья мои, прекрасен наш союз,
Родившийся в суровых буднях БАМа!
Куда бы нас не бросил перст судьбы,
В сердцах у нас останутся навеки
Святое чувство правды и борьбы
За гордый труд и право человека!
Николай Захаров
Мы уходим… Остаются с нами
(Ты за это память не вини!)
Первые палатки на Янкане,
Ларбинские первые огни.
Парни из последнего десанта
И прощальный дружеский обед.
Как же просто выглядит на карте
Каждый с боем взятый километр
Пролетят поезда, как ракеты,
И их примут к своим берегам
Города — молодые планеты
Из земного созвездия — БАМ.
Мы полегче судьбы не искали
Шли упрямо, пролив сто потов,
К Комсомольску — отцовской славе —
Юность восьмидесятых годов.
…Сколько уж лет световых пролетело.
Но в юность опять возвратится не поздно.
На плиты перрона я прыгаю смело:
— Ну, здравствуй, открытый романтикам Звездный!
Езжайте с вагоном, пустые печали.
Сейчас не хочу прорываться вперед.
И все так свежо, будто в самом начале:
Сумерки. Май. Дым костра. Ледоход.
Вновь ледяное, искристое крошево
Бьется, всплывает, уходит ко дну.
Но в этой картине так мало хорошего —
Я в ледоходе увидел страну.
Были когда-то сильны и едины,
Хлебом последним делились с друзьями.
Теперь от страны только грохот и льдины
С острыми, режущими краями.
Что натворила злодейка история…
Но в сумерках я различаю едва:
Там вот светилась палатка "Эстония",
Рядом — "Армения", дальше — "Литва".
И посредине тягучей распутицы,
Взгляд отрывая от умных страниц,
Мы видели четко грядущие улицы,
Несущие гордо названья столиц.
И все вроде есть, как в палатке мечталось,
И улиц названия ясно видны.
Но только откуда такая усталость?
Идут поезда. Только нету страны.
Ведь был месяц май на таежном плацдарме.
Поляна у речки была не мала.
Без президентов, таможен и армий
В палатках страна одним делом жила.
И пусть я романтик, отставший, вчерашний,
Не принимающий смутного дня,
Я Звездный люблю — Вавилонскую башню,
Где все двадцать лет понимают меня.
За прошлое вовсе не стыдно, не страшно,
Тому, кто от братства еще не отвык.
Мы строили БАМ, крепче всяческой башни,
И был у народов единый язык.
Валерий Тихонов
От золотых
Звеньев сотни вёрст — Юктали.
В сложных кривых
Слышен скрежет большой земли.
Сетью из рек
Здесь накрыла сушу вода.
Путь в новый век
Превратился в путь в никуда.
В тех краях,
Где зимой не глушат дизеля,
Где в домах
Пропивают счастье до рубля,
Звёзды вбив
В небо, словно в шпалы костыли,
В наш мотив
Мы вплетаем эхом — Юктали.
По серебру,
Что метели в ночь намели,
Выйдем к утру
За ветрами вслед в Юктали.
И поезда
Вновь начнут свой плавный разбег.
Путь в никуда
Превратится в путь в новый век.
