Венок Босфора
(Поход по маршруту: Ялта — Босфор —
Стамбул — Принцевы острова — Мраморное море — Босфор — Ялта,
осуществленный с 23.08 по 8.09. 1994 на яхте «Морской луч» в составе ялтинских
яхтсменов и горнолыжников.)
На перекрестке двух миров
Еще в гомеровскую пору
Перегоняли вброд коров
По неглубокому Босфору.
Ни подтвердить легенду ту,
Ни отмахнуться без вниманья.
Но как не верить в правоту
До нас дошедшего преданья!
А ныне катится река
Там, где крутые берега
Разделены навеки роком.
И опрокинут небосвод
В пучину беспокойных вод
На стыке Запада с Востоком.
***
На стыке Запада с Востоком
Соединенье двух морей.
Каким ни повернешься боком —
Не обойтись без кораблей.
И сотни подданных Нептуна
Седым Босфором держат путь.
Взгляни поласковей, Фортуна,
И никого не позабудь.
Под бравый вид любого флага
В морях потрепанный бродяга
Отыщет здесь и стол, и кров.
Но в путь зовет простор бессонный.
А за кормой — неугомонный —
Бурлит пышнейший из пиров.
***
Бурлит пышнейший из пиров,
Затеянных на свете белом.
Здесь каждый занят важным делом —
От продавцов и до воров.
Тут можно запросто общаться
С купцами из далеких стран,
При этом помня про карман,
Чтоб с кошельком не распрощаться.
Но только вспыхнут фонари
Эскортом гаснущей зари —
Ты вдруг увидишь ненароком:
На фоне алых облаков
Встает из глубины веков
Стамбул в величии высоком.
***
Стамбул в величии высоком,
Хранитель мудрости седой,
Едва скользит надменным оком
Над потускневшею водой.
Порт, в предвкушенье тишины,
Ко сну отходит понемногу.
И цепи Золотого Рога,
Как встарь, надежны и прочны.
Всё жаждет сна ночной порою.
Лишь в ресторанах пир горою,
Да маяки всю ночь горят.
А рядом, словно часовые,
Бессменные, сторожевые —
Старинных замков строгий ряд.
***
Старинных замков строгий ряд.
Что помнят эти исполины?
Арабов дикие лавины,
Сметающие все подряд.
Потом славянские дружины,
Свой щит прибившие у врат,
Дань возложили на Царьград.
Так нам поведали былины.
Сейчас другие времена.
И там, где бились племена,
Мы видим новые приметы:
Грядёт передовая мысль.
И минареты смотрят ввысь,
Как будто белые ракеты.
***
И словно белые ракеты,
Мечетей стройные тела.
С какой неведомой планеты
Сюда природа забрела?
Пронзая мрачные пространства
Клинком небесного меча,
Она на кончике луча
Вошла в страну магометанства.
Свой герб двуглавый Византия
В наследство отдала России
Уж тыщу лет тому назад.
Но, как тогда, так и поныне
Нам непонятные святыни —
Везде, куда хватает взгляд.
***
Везде, куда хватает взгляд,
Клокочет жизнь в прибрежном круге:
Баркасы, шлюпки и фелюги
Весь день снуют вперед-назад.
Раскинул ветви абрикос,
Под ним — пузатые арбузы,
И всюду запах кукурузы
Витает и щекочет нос.
Тут у прохожих бледный вид,
Поскольку каждый норовит
«Нагреть» вас хоть на две монеты.
Всё — только ради живота.
Лишь отрешенно тут и там
Пронзают небо минареты.
***
Пронзают небо минареты —
Гонители иных идей.
Но солнцем августа согреты
Ступени старых площадей.
И тут всевластен бог торговли:
Его прислуга принесла
Плоды ручного ремесла
И результаты рыбной ловли.
А на подносах красной меди
Лежат запасы всякой снеди.
Бок о бок — блеск и нищета.
Глаза готовы разбежаться.
Куда же путнику податься?
Кругом людская суета.
***
Кругом людская суета.
Купцы кладут свои товары
Перед собой на тротуары,
Заняв свободные места.
Здесь начинается базар.
И как в пещере Аладдина,
Сияют золотом витрины,
Да так, что аж болят глаза.
Но некогда считать ступеньки:
Закон известен — «время — деньги».
Тут арифметика проста.
Для быстрого перемещенья
В системе кровообращенья,
Как два сосуда — два моста.
***
Как два сосуда, два моста,
С соизволения пророка,
На Запад тянутся с Востока.
И каждый — целая верста.
На том же месте возведен,
С такого же соизволенья,
Уже в обратном направленье,
Все тот же железобетон.
Какой восторг, с ума сойти!
И, право слово, не найти
Великолепнее обзора!
Без сна и отдыха мосты
От темноты до темноты
Поток машин качают споро.
***
Поток машин качают споро
Мосты, нависнув над водой.
И проплывает чередой
Многоголосый шум моторов.
Но время шепчется с душой:
Когда-то в поисках свободы
Везли из Крыма пароходы
Остатки армии большой.
Всё помнят древние ступени.
По ним и ныне бродят тени,
Времен поддерживая связь.
А над владеньями Аллаха
Витает шапка Мономаха,
Что здесь когда-то вознеслась.
***
Там, где когда-то вознеслась
Главою гордой Ай-София,
Сама История прошлась,
Как непокорная стихия.
Во славу русским морякам,
Живущим в памяти столетий,
Старинный Православный Храм
Живёт под сводами мечети.
На землю падают каштаны,
Журчат прозрачные фонтаны,
Слезами вечности струясь.
Внутри все отдано иконам.
Зато снаружи, над фронтоном —
Корана золотая вязь.
***
Корана золотая вязь
Мудра, незыблема, бесспорна.
И старики вершат намаз
Невозмутимо и покорно.
Кругом господствует ислам.
И лишь на островке далеком
Забытый православный храм
Стоит в величье одиноком.
Трудолюбивые суда,
Снующие туда-сюда,
Не привлекут надолго взора.
Но как фантазии полет,
Вдруг алый парус промелькнет
Над гладью древнего Босфора.
***
Над гладью древнего Босфора
Наш белый парус, как крыло,
Что нас от дома унесло
И возвратит назад не скоро.
И мы скользим, подобно снам,
Пронзая толщи временные,
И ветры обуздав шальные,
По обезумевшим волнам.
Вдали от рокота и гула
Мерцают огоньки Стамбула,
Как угли тлеющих костров.
А в небе звезд ночная вахта.
И только маленькая яхта —
На перекрестке двух миров.
***
На перекрестке двух миров,
На стыке Запада с Востоком
Бурлит пышнейший из пиров —
Стамбул в величии высоком.
Старинных замков строгий ряд.
И словно белые ракеты,
Везде, куда хватает взгляд,
Пронзают небо минареты.
Кругом людская суета.
Как два сосуда, два моста
Поток машин качают споро.
Там, где когда-то вознеслась
Корана золотая вязь
Над гладью древнего Босфора.
27.02 – 6.03.1996
Магриб-элегия на Босфоре
Ты любишь чаек с берегов Босфора
Кормить своим молчаньем удивлённым?
Сидишь здесь у воды под звёздным балдахином
И наблюдаешь невозможность встреч
Европы с Азией, раздвинутой проливом…
А рядом рыбу жарят, зеленью украсят
И поднесут с турецким благолепьем,
К тебе склоняясь, будто бы к султану.
Откуда-то повеет вдруг дымком кофейным…
Застигнутый магрибом в тихий час,
Когда идут, фарватер соблюдая,
По-детски с огоньками вдоль Стамбула
Цепочки неизвестных кораблей…
Куда же плыть: на север или к югу?
И дремлешь так в приморском ресторане,
И вздрогнешь вдруг: пропел вокруг азан,
А ты забыл про близкие мечети…
Я сам бы феску красную примерил,
Одел чапан, в гаремы направляясь,
Когда б не век, что всё поперепутал…
Когда б я век по вкусу подбирал…
Русский купец на Большом базаре в Стамбуле
По Большому базару стамбульскому ходит, как дервиш в лохмотьях, весна.
Тьма вещей здесь, вулканная лава проснулась, кипит – ах, какая весна…
Через узкие щели продуманных окон, сжимаясь, летят облака, облака.
Средь ковров, благовоний, керамик зажаты мы – где ж облака, облака?
Я российский купец и кручусь здесь как белка – без ночи, без сна.
Я товаром турецким украшу российские грады – нам люба весна,
Также нам по сердцу сладость Туретчины, гурий её лепота!
Османский стиль — от Стамбула до Махачкалы
1
Османский стиль придумал не Синан.
Печатью красоты он от Аллаха дан.
Каким бы грек ни обладал секретом,
Кто поднял к небесам такие минареты?
Кто линиям придал отменную летучесть
И камням тяжким – дух, и радость, и певучесть?
Вслед за Синаном шесть столетий хором
Не устают блаженствовать в повторах.
И где б ты не был в Турции, в горах иль на холмах –
Османским гением нас радует Аллах.
2
Айя-София – божеский кристалл,
Порог переступил – и слово потерял.
Здесь мастер камня Богу всё сказал
За всех за нас — и словно ангел стал.
Его молитва в куполе и в сводах,
Растворена, как лёгкий вздох в природе.
Здесь геометрия пришла от озаренья,
Архитектура стала песнопеньем.
Сначала всё смотри – потом, глаза закрыв,
Вдруг сам поймёшь, что значит «будь халиф!».
3
Мечеть Махачкалы соборная – Джума,
В османском стиле сложена она.
В неё шагнёшь – и дух тут перехватит:
Простор такой, что семь небес охватит.
И как в Стамбуле, в купола летят
Невидных ангелов прозрачные дуа.
А минареты в горы улетают,
Азан над Дагестаном прославляя.
Сюда ты шёл малыш, сюда придёшь и стар:
Чтоб душу просветить, сказать «Аллах акбар!»
Старые стены Стамбула
Здесь камень превращён в искуснейший аят:
Его лизала соль морская, солнце жгло и змеи
Сверкали ятаганами средь молний.
В них память насыщалась, как янтарь,
Как жемчуг – в алхимическом смешенье
Всего и вся, впечатывая речь
Умолкнувших столетья поколений,
Ушедших в невозвратные моря…
Их отзвуки баюкает рассветно
Всегда прекрасный молодой Босфор…
Айя-София
Нет храма на свете яснее и чище – чем Айя-София,
Где неба так много, где молятся своды – ах, Айя-София!
Здесь встретились с небом послы из России – да, Айя-София,
Отсюда и Киев, Москва – всё в России от Айя-Софии.
Земля здесь иль небо? «Дух дышит, где хочет!» — поётся в Софии,
Ты рядом, но кто ты – в лучах шестикрылий – ты послан Софией?
Блаженно молчишь и ласкаешь наш ум, о Премудрость всесильна.
И трон твой превыше небес – даже слово прекрасно бессильно…
Отчего же молений не слышно? – Навеки умолкла София?
Пустотою музейного ларца укрыли тебя, ай, София.
Ататюрк не посмел всё разрушить, принудил Софию
Без азана стоять, как пустыню без вод – ой, София…
Слышишь, Турция (встань же с колен!), плач Софии?
Пусть же вечно всем людям несёт свет молитвы София!
Голубая мечеть
Как от солнца луна отражает сиянье,
Голубится мечеть – от Софии познанье.
Таурата, Забура посланья вбирает,
И Инжила – все Свитки Коран завершает.
Не разорваны древних Пророков реченья –
От Адама и Хаввы протянуты звенья.
Нет религий отдельных – исконный Ислам
Коренится в столетьях, Адаму он дан.
Вспоминай эти истины в этой мечети:
В изразцах голубых ночью, днём, на рассвете
Свет единый, играясь, лучами скользит.
Зажигая ковры, сквозь витраж он летит.
Как от солнца луна отражает сиянье,
Голубится мечеть – от Софии познанье.
Размышления белогвардейца в Стамбуле
Словно волчица в голоде, меня стережёт Босфор.
Горько покинуть Родину, сдав её красным в позор.
Сколько ж империй прославленных здесь подымали флаг!
Но, словно халва, рассыпались Рим, Византия – в прах…
Прилив и отлив – всё отмерено там, у Небесных врат.
Но, кажется, скоро разрушится Османов оплот – Халифат?
У нас рушат храмы русские, а здесь притесняют Ислам,
За что нам столетьем двадцатым урок такой страшный дан?
Быть может, мы были неискренни в молитве, в дружбе, в любви,
Быть может, от веры прадедов запальчиво отошли?
Так было когда-то римлянам и византийцам – в укор,
И время смело их империи, словно постылый сор.
И Халифат – империя… огромный был Дом мусульман,
Но где он? Рассыпан ветрами сором из дальних стран…
Словно волчица в голоде, нас всех стережёт Босфор.
Горько покинуть Родину, сдав её красным в позор.
Как вольно нам теперь
Как вольно нам теперь: слетать легко в Стамбул!
Пройти в прохлады каменных мечетей,
Следить за корабельным караваном
И чаек сосчитать – на то он и Босфор.
Устав от тишины, проникнуть вглубь Базара.
От водоноса длинную струю
Поймать и пить, Стамбулом насыщаясь…
Какая нега – быть! Какое счастье – плакать
Здесь, на твоём плече, о царственный Стамбул!
Турцию заново мы открываем
Турцию заново мы открываем:
В море купаемся и отдыхаем,
Бизнес и нефть, путешествия, пляжи,
Всё не охватишь, всем не расскажешь.
Но оглянись же – сколько столетий
Ссорились люди, как малые дети!
Землю и воды делили, а зря –
Божья от века земля и вода.
Как же соседям желанно жить дружно!
Мир и работа, спокойствие нужны,
Вовсе не войны, не слёзы другого –
Турки с Россией не знали такого.
Век просветленья настал – и мы вместе!
Сердце спокойно и разум на месте.
Только вот совесть стучит и тревожит:
Курды ведь — братья, а так с ними можно ль?!
- Add to friends
- RSS
По Европе без авто
Ты любишь чаек с берегов Босфора
Кормить своим молчаньем удивлённым?
Сидишь здесь у воды под звёздным балдахином
И наблюдаешь невозможность встреч
Европы с Азией, раздвинутой проливом…
А рядом рыбу жарят, зеленью украсят
И поднесут с турецким благолепьем,
К тебе склоняясь, будто бы к султану.
Откуда-то повеет вдруг дымком кофейным…
Нежно счастлив
Застигнутый магрибом в тихий час,
Когда идут, фарватер соблюдая,
По-детски с огоньками вдоль Стамбула
Цепочки неизвестных кораблей…
Куда же плыть: на север или к югу?
И дремлешь так в приморском ресторане,
И вздрогнешь вдруг: пропел вокруг азан,
А ты забыл про близкие мечети…
Я сам бы феску красную примерил,
Одел чапан, в гаремы направляясь,
Когда б не век, что всё поперепутал…
Когда б я век по вкусу подбирал…
(Магриб-элегия на Босфоре
Дж.Маркус, 2012 год)
Дождь начался на рассвете, смешиваясь с криками чаек и первой утренней песней муэдзина, он стучал по крыше, по подоконнику, стирая малейшую надежду на прогулки по Босфору или поездку на Принцевы острова, он становился все сильнее, и с террасы на крыше отельчика было видно затянутое тучами небо без просвета.
Но повод ли это сидеть дома.
Совсем недавно с балюстрады дворца Топкапы мы смотрели на дальнюю, азиатскую часть Стамбула, силуэты ее небоскребов на горизонте и минареты ее мечетей каждое утро всплывали перед нами за Мраморным морем. Там и достопримечательностей особых нет.
А гугл карты вообще указали, что вот здесь- Стамбул, а там, за морем- Ушкюдар.
Но- мы провели 5 дней в Европе- как же обойти Азию?
Туда то мы и отправились, не зная, правильно ли сделали, погода не радовала.
Окна парома, идущего от набережной Эминеню на набережную Ушкюдара, умывало струями дождя, образы Галатской башни с одной стороны и дворца Топкапы на вершине другой, ажурных мечетей и дворца Долмабахче смывало с оконного стекла…
Над потемневшим морем с криками носились чайки.
Паром в Ушкюдар от набережной Эминеню отходит каждые 20 минут (кроме воскресенья), транспортная карта принимается и в пути всего 20 минут). В нашем случае 20 минут сомнений: для того, чтобы помокнуть непонятно где и непонятно для чего?
Правда, была еще одна причина.
-Ну хорошо вы не поедете в круиз по Босфору, — сказал мой стамбульский знакомый, -Ну, хоть на пароме надо пересечь, ладно? Иначе она может обидеться.
-Кто она?
-Босфор!
Через 20 минут пути ливень стих, мелкий дождик то набрасывался на зонтики и плащи с новой силой, то стихал ненадолго, хотя, как и обещали, было тепло.
Паром причалил к небольшой площади, где вроде те же самые лавочки, и силуэты мечетей, и народу много, и автобусы с маршрутками-долмушами снуют- но все не так.
Это не парадный Стамбул, который разыгрывает свои сценки или обманывает своим, порой искусственным оттоманским обликом, многочисленных гостей. Здесь Стамбул живой.
Резко заметно отсутствие туристов, и люди не просто так болтаются по набережной- они идут по своим делам. Машины и автобусы снуют вверх и вниз. Обычный, живущий своей жизнью азиатский город, где никто не толпится в магазинах, не толкается на рынках, а скумбрия на гриле с целым батоном стоит уже не 10, а 8 лир.
Прямо с набережной узкие улочки-лесенки поднимаются вверх на гору, чтобы упасть вниз с другой стороны, а потом снова карабкаться вверх на следующем холме.
Где-то далеко в сером дождливом воздухе видны контуры небоскребов, и конечно, куда ни кинь взгляд, рвутся к тучам антенны минаретов.
Это уже не Фракия- Султанахмет, где мы радостно гуляли по живописным булыжным улочкам, или обветшало-ностальгическая Галата (или правильнее Бейоглу).
Это Анатолия и мы смотрим через Босфор на Европу..
Хотелось побродить подольше в этом городе, подняться по лесенкам и спуститься с холма, но пришлось, прячась под зонтик, жаться к козырькам магазинчиков на неширокой запруженной транспортом улице, идущей от пристани вверх.
Нырнув под тенты небольшого рынка, удивились, что суета совсем другая. Никто не предлагает специи и рахат-лукумы, не поглощает тебя бесконечная толпа из который нет выхода, сюда приходят купить только что выловленную рыбу или плюшки к обеду, или совсем нетуристическую пахлаву к ужину.
А впереди так завлекательно пахло рыбой на гриле, и так призывно кричали торговцы, расхваливая свой только что выловленный, еще бьющий хвостами товар!
Мы остановились у прилавка с мелкими и крупными рыбинами, и доверились продавцу, взяв по скумбрии на гриле, и тарелочку- полпорции- крохотных рыбешек, превратившихся в раскаленном масле в нечто воздушное и тающее во рту..
Скумбрия была вполне съедобна, салат из разнообразных листьев и помидорчиков и чего-то напоминающего репу надо было поливать лимоном, а мелкие рыбки, должна я признаться, оставили далеко позади ранее еденные в Испании и Италии.
Они были шедевром, только что пойманные и только что со сковороды.
А вот из напитков нам принесли воду- увы, здесь азиатская правильно-мусульманская сторона.
Правда, мне еще и мидии, фаршированные рисом, подарили, еще одна вкусность Стамбула, которую почему-то до сих пор не попробовали. Увидев, как я фотографирую прилавок, мне торжественно вручили маленькую тарелочку.
— Уфффф,- сказали вечером знакомые стамбульцы.- Вот теперь вы ели правильную рыбу в правильном месте.
А потом к нам подскочили с большим стеклянным флаконом, и вылили на руки пахнущую мятой и еще какими то травами жидкость- после рыбы, чтобы не пахло, и подали салфетку, вытереть руки.
Объевшиеся и счастливые, мы выползли на узкую улочку, чтобы через несколько метров нырнуть за столики типичной чайной. Здесь, в простеньком уличном кафе за стенами рынка, нам принесли кофе и чай так, как не приносили ни в одном заведении европейской части- на подносе с медными крышечками у каждого прибора.
Тут и дождь стих.
Город не мог отпустить нас, не показав главную достопримечательность азиатской части.
Мимо мечети, стоящей прямо на берегу, мимо непрерывной вереницы столиков у самого моря, чего не встретишь на том берегу, по пустой набережной, правда, с неизменными рыбаками, мы шли, и шли вперед, в поисках ракурса, который захватит сразу и маяк и мечеть у моря, пока не догадались, куда же эта набережная нас ведет.
Он ловит рыбу в Босфоре.
Рыбаки всего мира одинаковы. Увидев, что муж снимает их катер, он раскинул руки:- Воооот такую рыбину сегодня поймали!!
И вот, мы дошли))
У Девичей башни много имен- Башня Леандра, Кыз Кулеси.
Она стоит в море, на маленьком островке метрах в 200 от берега, и это символ Стамбула не меньший, чем Голубая мечеть.
Кем построена башня в море, доподлинно неизвестно, одни говорят, что это был афинский военачальник Алкивиад, поставивший здесь сторожевую башню, чтобы своевременно замечать персидские корабли, другие- что это был Константин Великий, поставивший ее здесь как сторожевую вышку.
Здесь были маяк и тюрьма, и даже карантинный госпиталь, пока в середине 20 века ее не восстановили по картинам века 19го.
Как выглядела она во времена греческие и византийские- трудно сейчас сказать, но то, что она и в этом облике красива- несомненно.
Маленькие катерочки с деревянными крышами везут на островок и обратно любопытствующих.
Легенда рассказывает, что некий провидец напугал султана, обещав ему, что прекрасная султанская дочь умрет, когда ей исполнится 18 лет. И султан увез дочь на остров, и спрятал там, но от пророчества не уберег- из корзины фруктов, подаренной им же девушке на 18летие, выползла ядовитая змея, укусившая бедняжку за палец.
Есть, правда, и оптимистическая версия- конечно, прекрасный принц подоспел вовремя и жили они долго и счастливо.
Одно из имен башни- Башня Леандра, связано уже с греческим мифом.
Прекрасный юноша по имени Леандр полюбил не менее прекрасную жрицу Афродиты по имени Геро, нарушившую из-за него данные обеты.
Каждую ночь плыл Леандр на свидание с любимой, ориентируясь по огню ее факела.
Но однажды факел погас, юноша заблудился в проливе, подоспевшая буря перевернула его лодку, и Леандр погиб.
Утром его бездыханное тело вынесли волны к ногам безутешной девушки.
Поднялась Геро на башню и бросилась в волны пролива.
Столько веков прошло, но по-прежнему стоит башня в проливе Мраморного моря, и суетятся вокруг лодочки, рейсовые кораблики и сухогрузы, вот и наш паром проплыл совсем недалеко от нее.
Мы отплывали от Анатолии, и все меньше становился берег, с ползущими на холм домами, тот самый, на который мы каждое утро смотрели с крыши отеля..
Я очень рада, что мы все же решились. Стамбул-это событие.
Это не обычное путешествие в какой-либо город, ну, возможно, кроме Рима и Флоренции.
И еще я очень рада, что к пяти полным Стамбульским дням сразу добавила шестой, тот последний, которого всегда не хватает в путешествии. А я бы-а вот бы- а всего еще один день!- а теперь он есть.
И если город нас ни разу не подвел в этом путешествии- и прощание надо доверить ему.
И мы доверились Стамбулу, и он закружил в переулках, где торговцы носят бублики на голове, и где окончательно понимаешь, что Стамбул-это город запахов, это смесь кофе, крепкого чая, свежего граната, горячей выпечки и кебаба на гриле, а еще мяты и шафрана.
Все остальное-вторично, главное-это запахи, еще острее ощущающиеся в прохладный серый день. Пряные, как яблочный чай с корицей и острые, как фасолевая чорба в глиняной миске.
Запутав в первый день, на прощание город вывел нас к Малой Айе Софии, которой лишь поманил в начале путешествия.
И снова она открылась в конце проспекта, на фоне тех самых корабликов, которые сияли новогодней елкой в ночь нашего приезда. И проспект на сей раз турецким ковром распахнулся у наших ног.
Малая Айя София старше Большой, по ее образу строился не только софийский храм, но и знаменитая базилика Сан Витале в Равенне. Это некогда храм Сергия и Вакха, где императрица Феодора основала монастырь, а еще это любимый храм Юстиниана и Феодоры, здесь на многие колонны нанесены их инициалы.
Я эгоистично порадовалась, что Малая Айя София стоит в стороне от общепринятых маршрутов.
Она кажется воздушной внутри, легкая и невесомая, словно не было прошедших тысячелетий.
Вот только мозаики разрушили иконоборцы… А еще это один из самых поздних храмов, переделанных в мечеть.
Этим вечером здесь пусто, лишь девушка в темном платке рассыпает корм по многочисленным мисочкам, и со всех сторон бегут сюда кошки всех цветов и размеров.
Я не рассказала о парке роз Гюльхане, о мечети Рустема-Паши, о крепостных стенах и акведуке. О колонне Константина, где когда-то на самой верхушке стояла золотая статуя императора, о множестве других уголков и старинных зданий.
Однажды вы приедете в Стамбул и сами станете открывать его для себя, так, как вам захочется, и так, как он захочет вам показаться.
В последний день мы не собирались идти в знаковые места, мы просто гуляли по городу.
Снова улочки, и торговцы кричат, предлагая арбузы и рыбу, красные паутинки шафрана и медные джезвы, а потом все стихает, и шелестят опавшие листья по холодному мрамору: мы уже были здесь в первые дни, но неожиданно вывели нас пряные шумные улочки к Сулеймание, беломраморному прекрасному творению великого Синана.
В мокрых плитах двора отражаются купола и стрелы минаретов..
Мы были здесь в солнечный день, а сейчас, в пасмурный, так четко видны и Босфор и Золотой Рог.
Лучшего места для прощания с городом не придумаешь..
Стамбул невероятен.
Такого смешения эпох, культур, религий, запахов и звуков нет пожалуй, ни в одном другом месте.
Он уже начал мне сниться: крики чаек над Босфором, пение муэдзинов, смешанное с шумом дождя в открытом окне, призрачные силуэты куполов и минаретов.
я уже скучаю по тающей пахлаве и терпкому чаю в крохотных стаканчиках…
Я не уверена, что вернусь- хотя стоит ли зарекаться? Но я буду помнить, и буду скучать.
ÇOK TEŞEKKÜR EDERİM, ISTANBUL.
Ты любишь чаек с берегов Босфора
Кормить своим молчаньем удивлённым?
Сидишь здесь у воды под звёздным балдахином
И наблюдаешь невозможность встреч
Европы с Азией, раздвинутой проливом…
