Пей! Гуляй! Бродяга-вор.
Степью ль весь пропах не ты?
Постоялый в поле двор.
Ворота – распахнуты!
Ах, под эти ль ворота
Привела судьбинушка?
Кабы чаша мимо рта,
Так в руках слабинушка!
Провела тебя судьба.
Спустишь — всё, что крадено!
Воротами – два столба.
Сверху – перекладина!
В поле труп ветрам обвыть.
Примет без полушеньки!
Горло ей твоё обвить,
Роковой подруженьке.
В чашу, было, заглянул.
Песню — пел! Затягивал!
Вышло – петлю! — затянул.
В злых объятьях вздрагивал.
Мой, с детства, двор — я здесь стою,
Смотрю через года лихие,
Как изменилось всё вокруг
В бушующем, ненастьем, мире.
И ты, клочок родной земли,
Что, с малых лет, всегда был другом,
Уже совсем, совсем другой,
Под время тяжести недугом.
Сколько лет не было меня
В твоих объятиях знакомых,
Эти берёзы, тополя,
В поиске истин неведомых.
И лишь песочница одна
Так и осталась неизменна,
Словно всё было, как вчера,
Из детства, в счастье, перемена.
Кирпич закрашен на домах,
Где клумбы были — всё в бурьяне,
Асфальт совсем уже другой
И не услышать голос мамы.
И лишь, фрагментами, чуть-чуть
Хватает, в памяти, картинки
Из чёрно-белого кино,
Во взгляд попавшие соринки.
Я помню раннюю весну,
Где радость была наяву!
Легенда ленивого лета,
Где всё и свежо, и неново.
И зданье щербатою лепкой,
С фасадом дворцово-дворовым.
А двор, не боясь ограблений,
Дорожкам дает золотиться.
И вяжет ажурные тени
На тоненьких ивовых спицах.
Здесь трещин извивистых группа
Видна – иероглиф разрухи.
И в залежах белого пуха,
Как в тапочках войлочных, звуки.
Безлюдье. Полдневная бездна.
Но слышно – со сдавленным кашлем
Из темных скрипучих подъездов
Выходят на свет барабашки.
Автор: Виктория Тищенко, город Киев.
Тихий шелест листвы встретил нас у порога.
Снова тополь шумит, салютуя нам вслед.
Вновь свела нас судьба – жизни нашей дорога.
Снова встретились мы через множество лет.
Также скромно стоит неприметно скамейка
На которой давно мы чертили судьбу.
Кто бы знал, что судьба — ни кирпич, ни копейка,
Что начертано нам, то придёт наяву.
Скрипом встретила нас карусель детской жизни,
Но для нас её скрип – детства радостный звон.
Кадры детства рекой возвращают ход мыслей,
Сердца пламенный стук нам звучит в унисон.
Изменился наш двор, изменились в нем лица.
Вроде те ж пацаны, но уже с сединой
И вокруг, вроде всё, что ночами нам снится,
Только жизнь повзрослела и стала другой.
Вновь шумит детвора, как мы раньше шумели,
Их гоняет мой друг, как гонял нас сосед.
– Всё идёт чередом, только вы постарели –
Тихо шепчет листвой старый тополь нам вслед.
Во дворе у нас уют:
Птички по утрам поют,
Днем – на лавочках – старушки
Носом, задремав, клюют;
Чистый воздух и простор,
Для пенсионеров – стол,
Для мальчишек – спортплощадка,
Для собак – фонарный столб;
Есть деревья, есть кусты.
И, с утра до темноты,
Здесь гуляем мы – собаки,
Дети, кошки. и коты.
Только, честно вам скажу:
Я с котами не дружу.
Я котов, на всякий случай,
Стороною обхожу.
Потому что здесь живет
Очень вредный, наглый кот.
Он не просто так гуляет –
Он собак, часами, ждет.
Выгибается дугой,
Издает противный вой:
Дескать, где вы там, собаки?
Вызываю вас на бой!
Он, вообще-то, кот не злой,
Но. уж больно озорной:
Подбежит, ударит лапой,
И – на дерево, стрелой.
Примостится на сучке
(от земли невдалеке),
И дразниться начинает
На кошачьем языке.
Он готов, хоть целый час,
Там, на дереве торчать,
Наблюдая, как собаки
Громко лают и рычат.
Нет. конечно же, друзья,
Погонял его б и я.
Я бы рявкнул по-собачьи:
"Эй, наглец! А ну – стоять! ".
Я б не ждал, внизу возясь,
Вроде этих псов-раззяв.
Я бы, попусту, не лаял,
Страшной карою грозя.
Я б поймал и оттрепал,
Чтоб он к нам не приставал.
Я бы этого нахала
Мигом с дерева согнал.
Я б его за шкирку взял –
Он бы плакал, лебезя.
Жаль – воспитанным собакам
Делать этого нельзя.
За окошком убегает,
Убегает старый двор
И по горочке сползает,
Покосившийся забор.
В развалившейся избушке
Чахнет-чахнет свет свечи,
Гонит прутиком старушка
Коровёнку, та мычит.
Босоногий парень малый
Семенит, спешит к покосу,
А заря платочек алый
Заплетает ёлке в косу.
Снова вижу за окошком
Старый сгорбленный сарай,
Убегает в даль дорожка
И целует неба край.
Мелко исписанный инеем двор!
Ты — точно приговор к ссылке
На недоед, недосып, недобор,
На недопой и на боль в затылке.
Густо покрытый усышкой листвы,
С солью из низко нависших градирен!
Bидишь, полозьев чернеются швы,
Мерзлый нарыв мостовых расковырян.
Двор, ты заметил? Bчера он набряк,
Вскрылся сегодня, и ветра порывы
Bалятся, выпав из лап октября,
И зарываются в конские гривы.
Двор! Этот ветер, как кучер в мороз,
Рвется вперед и по брови нафабрен
Скрипом пути и, как к козлам, прирос
К кручам гудящих окраин и фабрик.
Руки враскидку, крючки назади,
Стан казакином, как облако, вспучен,
Окрик и свист, берегись, осади, —
Двор! Этот ветер морозный — как кучер.
Двор! Этот ветер тем родственен мне,
Что со всего околотка с налету
Он налипает билетом к стене:
"Люди, там любят и ищут работы!
Люди, там ярость сановней моей!
Там даже я преклоняю колени.
Люди, как море в краю лопарей,
Льдами щетинится их вдохновение.
Крепкие тьме полыханьем огней!
Крепкие стуже стрельбою поленьев!
Стужа в их книгах — студеней моей,
Их откровений — темнее затменье.
Мздой облагает зима, как баскак,
Окна и печи, но стужа в их книгах —
Ханский указ на вощеных брусках
О наложении зимнего ига.
Огородитесь от вьюги в стихах
Шубой; от неба — свечою; трехгорным —
От дуновенья надежд, впопыхах
Двинутых ими на род непокорный".
Мы жили все в одном дворе.
Я и мои друзья, все вместе.
И был наш двор навеселе.
И пели разные мы песни.
Дружили мы всегда всегда.
И ссорились мы очень редко.
Жаль не вернуть нам те года.
И не вернуть нам больше детства.
Вместе были мы всегда
Очень дружные ребята.
Похулиганить иногда
Были мы ужасно рады.
Теперь у нас свои дела
Давно мы выросли из детства.
Разъехплись мы кто куда,
А раньше жили по соседству.
Кто из нас стал музыкантом,
Кто-то в бизнес с головой.
Кто-то же директор банка,
Кто-то просто врач зубной.
Но давно мы не бывали
Во дворе нашем родном.
Но друзей не забывали,
Помнили мы об одном.
И приехали мы разом
В наш родной, любимый двор
Завели такой прекрасный
И душевный разговор.
И решили в этот день
Каждый год мы тут встречаться.
Под крышей нашей нам не лень
Вновь с друзьями повидаться.
Милые безделушки из маминого серванта,
Елочные игрушки из тех, ушедших лет.
Я бы хотел воспеть их — нЕ дал, жаль, Б-г таланта.
Да и страны такой уж больше на карте нет.
Ведь из каждой поездки их зачем-то возила.
Память былых событий. Ныне чужих столиц.
Мама, тебе спасибо, что ты их сохранила
Памятью о Союзе и стране без границ.
Вот из Москвы — Царь-пушка, кусок янтаря из Риги,
Ракушка из Анапы, и панно "Ленинград".
Можем мы сколь угодно прошлому строить фиги —
Только страны ушедшей нам не вернуть назад.
Я почти не жалею. Память — удел для слабых.
Новые горизонты. Пыль сгоревших страниц.
Жаль, что опять настигла нас эпоха завскладов,
И вождей. Но не буду падать пред ними ниц.
И выбирать дорогу каждый, конечно, волен.
Память — всего лишь память. Тут и делу — венец
Каждый на мир взирает со своей колокольни,
Да и жизнь ведь поездка только в один конец.
Может, сентиментален — вы уж меня простите,
Сам понимаю — время не отмотать назад.
Только вот так сложилось — маме дорог не Питер.
Пусть ей хотя бы память вновь вернёт Ленинград.
23 мар 2013 в 0:55|
Старенькая квартира в простеньком стиле ретро.
Лавочки у подъездов, старый "хрущёвский" дом.
Раньше в бараках жили — а теперь незаметно
Даже уже "хрущёвки" тоже идут на слом.
Комнаты — проходные, кухня — всего шесть метров,
А за стеной в трёх метрах что-то совмещено.
Двери — не из металла, и продувает ветром —
Но, в двор зелёный смотрит маленькое окно.
Цветники у подъездов, и — аромат черёмух,
Тот, что весной дурманит старенький этот двор.
Только вот с каждым годом лиц всё меньше знакомых.
Время крадёт приметы, словно карманник-вор.
Нет уж давно беседок, где мужики киряли
На 9 мая и в день начала войны.
И мой старый "Орлёнок" отбросил давно педали.
Двор тот ко мне приходит только в ночные сны.
Двор мой не умирает — просто меняет лица.
Но, мой ровесник-тополь высох уже давно.
Я туда приезжаю — хоть и живу в столице,
Что б заглянуть случайно в старенькое окно.
Но, там живут давно ведь вовсе другие люди
И, в перекрёстке будней смотрят в МОЁ окно.
Память — не забывает. Кто же меня осудит?
Кто-то скажет — проплыли; мне же — не всё равно.
24 мар 2013 в 16:39|
МОЕМУ ГОРОДУ ДЕТСТВА
Узенькие улочки тихой старой Лиды.
Я по ним усталым путником бреду.
Может, есть на свете и красивей виды,
30 лет ищу их — только не найду.
В старом тихом парке тёмные аллеи.
Даже и в Париже нет таких аллей!
Вы весной тонули в зарослях сирени,
Летом утопали в пухе тополей.
Кстати, о Париже. Странное сравненье?
Я в Париже не был. Память, ты шалишь!
Только помнит это наше покаленье:
Был когда-то в Лиде ведь район "Париж"!
Хоть поверить трудно — лошади ходили
По тогда булыжной гулкой мостовой.
Нет, конечно были и автомобили —
Но ещё в почёте транспорт гужевой!
Мы в футбол играли прямо на дороге,
Ведь автомобилей — может, два за час.
Милиционеры были к нам не строги,
А турнут — так что же? Не в последний раз!
Только в этот город не найти лазейки.
Изменилось время. И — не в первый раз.
Помню, можно было было сидя у Лидейки
Прямо в центре слушать лягушачий джаз!
И в сады чужие совершать набеги.
Как же мы чудили в детстве золотом!
Шиком было — санки прицепить к телеге —
И по пятой точке получить кнутом.
Тихий старый город. Улочки кривые.
Позабыть о них я вряд ли уж смогу.
Жалко, что теперь те улицы спрямили —
И перекроили всю мою судьбу.
Но грустить бродяге — нет, ребята, бросьте!
Вроде — не изгнанник.Только — не судьба.
И в знакомый город я теперь лишь гостем.
Но о нём, как прежде, память дорога.
26 мар 2013 в 10:14|
Маленький старый домик с низкой покатой крышей.
Заросли из сирени. Маленький огород.
Там по ночам шуршали в тёмном подполе мыши,
И не хотел ловить их старый ленивый кот.
Тесный уютный дворик. Старый забор-калека.
Помнит песок дорожек след моих сандалет.
Заросли из крапивы прямо в рост человека,
Что же, что человеку только всего пять лет.
Память тех лет — осколки. Не передать словами.
Помню, на кухне — печка, а во дворе — сортир.
Но как же зимою вкусно пахло в кухне дровами.
И лежал за забором целый огромный мир.
Но во дворе — уютно.Квохчут куры в сарае.
Зреет в саду крыжовник. Густо лопух растёт
Детство моё проходит в этом маленьком рае.
В этот двор и поныне память меня зовёт.
Снова залезть на вишню, я — большой, и мне можно .
Или в подпол спуститься. И — не страшно ничуть.
Только вот — нет уж вишни.И залезть — невозможно.
И — прошу: те осколки, память, не позабудь!
Память, кричу, запомни. Только память не слышит.
И — стирает картинки. И не сложишь узор.
Маленький старый домик с низкой покатой крышей.
Старый забор-калека. Тесный уютный двор.
Мой старый двор! Как было всё давно.
Две старых покосившихся беседки.
На лавочках судачили соседки,
И мужики стучали в домино.
А во дворе — верёвки для белья.
А мы среди белья в футбол играли.
И наволочки нам рукоплескали,
А на воротах — чья-то простыня.
И с матерком гонял нас от души
Там чей-то папа, как солдатик стойкий.
А мы же всей ватагой шли на стройку,
Иль на болото — строить шалаши.
А в январе — двор ёлками завален.
Из снега крепость средь двора стоит.
На штурм, друзья! И град снежков летит!
Но раздаётся смех из-под развалин.
Но время тащит годы, словно вор.
И мы менялись. Может быть — взрослели.
И о любви мечтали мы в апреле,
И тесным нам казался милый двор.
Теперь всё это — как далёкий сон.
Взрослели мы, влюблялись и мечтали.
В чужой мы двор девчонок провожали,
Но это — уже вражеский район!
И возвращались вечно в синяках,
Которые носили как медали:
Подумаешь — слегка по роже дали!
Но вкус-то поцелуя на губах!
Опять плывут куда-то облака.
Я жду Любви. Я беспредельно молод.
И тесен мне уже не Двор, а Город,
И вслед мне машет мамина рука.
И в путь я отправляюсь налегке,
Перевернув ещё одну страницу.
И я теперь уже живу в столице,
А Двор остался где-то вдалеке.
Туда вернуться вновь не суждено.
Кого-то -нет. А те — уже далече.
Ну что же, безусловно, время лечит.
А жизнь — лишь чёрно-белое кино.
Так что ж забыть мне память не даёт
тот двор? Скажи-ка, зрелость, сделай милость.
Там где-то моё детство заблудилось,
И лучший друг по-прежнему живёт.
А впрочем — ещё рано на покой.
Туда вернусь. Пусть даже — в мираже.
И девочка на третьем этаже
С балкона вновь помашет мне рукой.
