Невский проспект, встретит рассвет,
Солнце туман не скроет.
Город — герой, с трудной судьбой,
Сердце свое откроет.
Финский залив, крепость, гранит,
Славный наш город бравый.
Северный щит, славу хранит,
Северный щит державы.
Парк — Летний сад, Троицкий мост,
Город, родной до боли.
Вечный огонь, память живет, —
Марсово поле, поле.
Тайны мостов, блеск куполов,
Боже, какой красивый.
Запах веков, климат суров, —
Город родной, наш милый.
Невский проспект, встретит рассвет,
Солнце туман не скроет.
Санкт — Петербург, город — герой,
Сердце свое откроет.
Невский, истоптанный Невский;
Жизнь пешехода в тебе.
В прошлом ходил Достоевский,
Ныне толпа в суете…
Невский живёт каблучковою песенкой.
В солнечных зайцев шпильками метит.
Невской к Фонтанке спускается лесенкой.
Невский уютным фонариком светит.
И ведь никто не накажет проказника
Он и старается, нами играет.
Люди решили купить себе праздника.
Ведь лишь за этим сюда приезжают.
Это, как Золушке, той не бездельнице,
Чтобы в обнимку побыть с небесами
Хочется-хочется сущей безделицы:
Хочется-хочется город с дворцами.
Чтобы безвидность на час стала видною,
И вызывала в чужих восхищение.
Я же, порою, приезжим завидую.
Детской прозрачности их впечатления.
На перекрестке двух столетий.
Хлебнувши горя без причин,
Могуч, как прежде, горд и светел,
Имея тысячи морщин…
Не сломлен голодом,войною.
Не сбит интригами двора.
Не избалованный покоем
Стоит могучий град Петра.
Невский проспект.
Тучей небо укроет.
Невский проспект —
Ночь и день, две разных позы два лица.
Невский проспект,
Свою тайну откроет.
Невский проспект
Я пройду сначала и до конца.
В грязи мощеных тротуаров
Хранишь безумие времен.
Как знак божественного дара
Ты всей Россией был крещен.
В великолепие и роскошь
Вплетаешь горе и нужду.
То гладишь, то, вдруг, бьешь наотмашь,
То задыхаешься в бреду.
А впереди еще немало…
Дай боже только не свинцом.
Ты был для тысячи началом.
Для миллионов стал концом.
Невский проспект.
Тучей небо укроет.
Невский проспект —
Ночь и день, две разных позы два лица.
Невский проспект,
Свою тайну откроет.
Невский проспект
Я пройду сначала и до конца.
На Невском времени потерян счёт.
Проспект шумит,
Людской волной течёт.
Увидев раз, навек запомнишь ты
Его дворцы, театры и мосты,
Его домов нарядные фасады,
Казанского собора колоннады,
Гостиный двор и сквер Екатерины,
И магазинов яркие витрины.
Здравствуй, Невский проспект!
Вот и снова к тебе возвращаюсь
Я спешу, и любуюсь тобой
Не заметив дождя,
Здравствуй, Невский проспект!
Не последним, в любви признаваясь
Понимаю, что жить без тебя
Мне отныне на свете нельзя!
Нескончаемый свет
Звёзд твоих и ночных фонарей,
Отражаясь, хранит и ласкает
Всё лучшее в мире.
Я люблю Ленинград,
Твой народ и ушедших друзей,
И песчинкой твоей
Быть хочу я навек и отныне!
Зарастайте в лесу
Поскорее зловещие раны
Не пугайте листву,
И не раньте разрывом берёз!
Зеленейте луга,
Пусть цветут вечно терпкие травы
На Петровской земле,
Благодатной от крови и слёз.
А когда не вернусь,
По причине, уйдя не до срока,
Я прошу извинить
И осмелюсь тебе дать наказ:
Улыбайся всегда
Взглядом вымытых праздничных окон,
Расцветай и расти
Без печали и грусти о нас!
Мои окна выходят на Невский
И реки бесконечную гладь.
По нему проходил Достоевский,
Да и мне есть о чем вспоминать.
В петербуржские белые ночи
Отражается в окнах луна,
Разводные мосты не грохочут,
Как в далекие нам времена.
И не дальше чем с пушечный выстрел
Расстилается Петродворец.
В этих стенах был похоронен
Его грозный и мудрый творец.
И звучит где-то марш на немецком,
Как в далекие нам времена,
Я живу на проспекте Невском,
Светит в окна мои луна.
На Невский стоит лишь попасть,
как попадаешь в его власть.
Душе становится легко,
забудешь начисто всё зло.
Здесь праздник жизни ощущаешь,
да много лет прожить желаешь.
Уже с утра спешит народ,
кто на работу, кто в дом мод.
Кинотеатр откроет дверь,
кому зайти сюда не лень.
В фильме, если про любовь,
всё вспомнишь её вновь.
Как ты в 16 лет ходил,
под окнами соседки всё один.
Как пригласил её в кино,
она пошла, ей было всё равно.
Когда уж в армию призвали,
оттуда, уж совсем не ждали.
Но вот и полдень, солнце высоко,
весь Невский протянулся далеко.
Шумят машины по дороге,
все мчатся, как в погоне.
Столовые наполнились народом,
кафе и рестораны принять готовы.
Вечер близится теперь,
Невский всё становится людней.
Дома подсвечены огнями,
великолепна всеми днями.
Из ресторанов музыка слышна,
открыты окна, там идёт гульба.
Кафе открыты, магазины,
зовут туда украшены витрины.
Город спит, и Невский стройный
Уплывает в темноту.
Только кони неспокойны
На Аничковом мосту.
Страшно мне:
Рванутся кони!
Кто таких коней догонит?
Над проспектом зажгут фонари.
Никуда торопиться не надо.
Ты с проспектом не спорь, говори —
Он — ночное лицо Ленинграда.
Сколько красок и полутеней,
Сколько тайн в мастерстве макияжа!
Как разителен грим из огней
У Казанского или «Пассажа»…
Стеариновый Невский проспект!
Он ночной пустоты исцелитель,
Театральный висячий подъезд,
У которого топчется зритель.
И надменен, жесток, многолик,
Горделив петербургской осанкой,
Головами коней он поник
Над холодной, как бездна, Фонтанкой!
Что ты ищешь в кругу фонарей —
Полусвета, чуть слышного скрипа? —
Все сполна получи поскорей,
И домой, — сном вагонного всхлипа!
Канут годы в людский голосах,
Но останется шум снегопада.
Наши судьбы — на хрупких весах
Тьмы и света, ветров Ленинграда.
Проспект, рожденный прежним веком
Четыре замощенные версты
Построенный тогдашним человеком
Привычно обращается на Вы.
По торному пути его равняли
Мирское с братию на западо-восток
Так перспективу общую слагали
На каждую версту по два аршина вбок.
От верфи путь с фрегатом-шпилем
По четной стороне заезжий люд
Взирает на фасад с прорусским стилем
На каждом доме исторический этюд.
Под музыку своей архитектуры
Проспект парадный в бронзе и литье
Колонн гранит, лепнин с фактурой
Садов и площадей, примкнувших к дефиле.
От Лавры тишины с поклоном
В обратный путь нечётной стороной
Вечернего проспекта звуки тонут
На трех мостах, сбежавши за волной.
Исчерчен речками, каналом
Наполнен горизонтами воды
По осени балтийским океаном
Входящим в ночь с наветренной Невы.
Он знает всех, владея тайной
соборные ряды, дворцовые сады
Он помнит все, проспект заглавный
Столичный блеск, двуглавые орлы.
Путь, завершая на Дворцовой
Откуда разбегаются лучи
Здесь сердце детища Петрова
И ангел смотрит на творенье со свечи.
Я люблю возвращаться в свой город
Когда на небе есть луна.
Я пройдусь по Невскому, я забуду
Что где то идёт война.
Фонари мне не светят, но благосклонно
Зажгла огни Белая Ночь…
Невский — лучший приятель мой, мы с ним сегодня
Поболтать не прочь
Невский проспект, мы с тобою опять вдвоём
Этой ночью идём и поём,
О том что здесь солнце
И ночью и днём…
Невский проспект, мы с тобою один на один.
В отражении уснувших витрин
Сигареты дым,
Неба ультрамарин…
Я любил раньше этот шумный город,
Его летний пыльный зной.
Я спешил, мне казалось, все ленинградцы
Вместе спешат со мной.
Но проснувшись однажды рано утром
Посторался себя унять —
Потерять в себе этот город лучше,
Чем в нём себя потерять…
Невский проспект,только ты сможешь мне помочь.
Я сбежал к тебе из дня в ночь
Мне уже невмочь
Терпеть день…
Невский проспект, мы с тобою давно на ты.
В отражение тихой Невы
Как дети воды
Глядят раскрыв рты
За день уставшие львы…
Пускай мне питерцы предъявят счёт,
Пусть обвиняют в непатриотизме,
А, может, в чём-то пострашней ещё,
Ну, например, в кощунстве и цинизме,
Но только я в последние года
По Невскому нарочно не гуляю —
Он стал чужим, не хочется туда
Мне приходить. Ужасно утомляет
Мелькание навязчивых реклам,
Огромные плакаты: «Распродажа!»
А люди хлещут пиво из горла,
Не ощущая дискомфорта даже,
Там, где ходили Гумилёв и Блок,
Где Пушкин умирал… Да, что там пиво?!
Здесь паспорт, телефон и кошелёк,
В мгновенье ока уведут красиво.
Сам Невский тут, конечно, не причём,
Невеж, воров, рекламы всюду море,
Но в сердце города, как по сердцу ножом,
Мне эта дикая новейшая история…
Иду один я Невским,
Потому что не с кем,
Потому что вечер,
Потому что дождь.
А на Невском людно,
А на Невском шумно,
И можно затеряться,
Да так, что пропадёшь.
Как иголка в стогу сена,
Как во дворике кот серый,
В отраженьях витрин все мы
Так похожи на манекены.
Нет на Невском отдельных судеб,
Нет подследственных, нет их судей,
Получили мы свыше ссуду,
И теряем её повсюду…
В подземном переходе, играет при народе
Духовой оркестр популярный марш.
А уличный художник поставил свой треножник,
И, выбирая жертву, свой точит карандаш.
Не догнал кто-то свой автобус,
Кто-то зря составляет опись,
Кто-то начал словами повесть:
«Отошёл от перрона поезд…»
Вот и стал весь мир осязаем,
Как рублём погашённый займ,
Накрутили такой дизайн,
А как жить в нём, увы…
А дождик вроде реже,
Уж солнце тучи режет,
И голуби слетелись
К гранитному столбу.
Иду один я Невским,
Не потому что не с кем,
Не потому что вечер,
А потому что…
Я люблю это шумный город,
Я люблю его ритм скорый,
Он цепями мостов скован,
Он из белых ночей соткан!
Дует свежий с залива ветер,
Продувает насквозь свитер,
Как угодно город зовите,
Всё равно для меня он Питер…
От славного в веках Адмиралтейства
С Фрегатом — символом на золотой игле,
Главною улицей Петра Великого наследства,
Берёт проспект своё начало по земле.
Не слишком он широк, но и не узок.
Построен он с присущим предкам вкусом.
Украшен не высокими домами,
Меж них прекрасными твореньями — дворцами.
Идёт он прямо, перекинув через Мойку мост.
И мимо череды красивых зданий,
Показывая всем, как он не прост,
Спешит к Казанскому Собору на свиданье.
И вот достойная открылась панорама —
Как эхо древних и таинственных времён,
Пленяет стиль античный Храма
И мощь, стоящих в полукруг колонн.
И восхищённый и довольный доле,
Он честь отдав Кутузову, Барклаю де Толли,
Любимым полководцам на века,
Путь продолжает свой, как гордая река.
Чрез Грибоедова Канал переходя,
Идёт мимо Гостиного Двора,
Екатерининского парка, приветствуя Великую царицу,
Хранящую свою столицу.
Стоящую на пьедестале во весь рост,
Над окружением особ вельможных с гордою осанкой
И направляется к известной всем Фонтанке,
Чтоб показать Аничков мост.
Изящный мост построен здесь и ныне,
Красуясь статуями вздыбивших коней,
Которых сдерживают юноши нагие,
Проспект нам говорит, что молод он и в силе.
Идёт он дальше к площади «Восстания»,
На ней вокзал и кругом здания,
И далее опять прямо идёт —
До Александра — Невской Лавры, до ворот.
Адмиралтейство — есть оплот нашей защиты,
А Лавра — память нашей старины,
Память побед на благо Родины добытых.
Невский Проспект их крепко единит.
А на Невском всегда веселей:
Так задуман и так он проложен,
И ничем Елисейских полей
Он не хуже, и в вечность продолжен
И, сужаясь, на клин журавлей
Он похож, — там, в начале его
Остроклювый горит многогранник.
Кем бы ни был ты, раб своего
Духа пленного, путник ли, странник,
Местный житель — с тобой ничего
Не случится дурного, пока
Ты на Невском, в ближайшее время.
Многоглавая катит река
Волны; вот оно — новое племя,
Подошедшее издалека.
Посреди этих женщин, мужчин,
В этой праздничной спешке и лени
И в сверканье зеркальных витрин
Отражаются милые тени:
Ты затерян, но ты — не один.
Не назвать ли мне их? Но они
В плащ укутались, лица закрыли, —
Так боятся земной болтовни.
Хоть бы веточку к нам захватили
Из нетленной, блаженной тени!
Три под землю ныряют реки,
Знак беспамятства, символ забвенья,
И выныривают, как строки
Перенос и её продолженье.
То-то рифмы точны и легки!
Москвичи нас жалеют, вдали
От столицы живущих, — не надо
Нас жалеть, мы глупей бы могли
Быть, живи мы в столице: награда
Нам — сквозняк, на Неве — корабли.
Одинокая мысль за столом,
Без равненья на общую думу,
Как сказал бы, мурановский дом
Предпочтя петербургскому шуму,
Баратынский, в смиренье земном.
Сам собой замедляется шаг,
И душа с ощущеньем согласна,
Что нигде не намазано так
Солнце жирно и щедро, как масло.
Что вина, что обида? — пустяк!
И звоню на Калужский, домой:
«Всё бросай, превратим бестолковый
День бесцельный в осмысленный» —
«Стой, —
говоришь, — где стоишь, у Садовой.
Я сейчас. Я бегу. Я с тобой».
Старым снам затерян сонник. Всё равно — сбылись иль нет. Ночью сядь на подоконник — Посмотри на тусклый свет.
Ничего, что так туманны Небеса и времена: Угадай-ка постоянный Вид из нашего окна.
Вспомни всё, что так недавно Веселило сердце нам; Невский вдаль уходит плавно, Небо клонится к домам;
Смотрит серый, вековечный Купол храма в купол звезд, И на нем — шестиконечный, Нам сейчас незримый крест.
В. Ходасевич
Стихотворение современной поэтессы Беллы Хестановой
Глубокий взгляд распахнутых очей,
Он грустью оттенен, ища простора,
Он будто помнит таянье свечей
Святых икон Казанского собора.
Вобрав в себя Божественности дух
Различных храмов, от Адмиралтейства
Ты начинаешь путь, читая вслух
Стихи, свои творенья, действа.
Тебе ль не знать? Духовен твой проспект,
Влюбляясь в Невский снова и надолго,
Ты Гоголю оправишь свой респект
За повести, Дюма – поклон за вздорность,
Старинный дом, Голицынский Салон,
Манит к себе аристократизмом, светом,
Пропитан духом царственных персон,
Где ум княгини был воспет Поэтом.
Великие и люди из богемы,
Шевченко, Достоевский, Пушкин, Грин.
Здесь Лермонтов писал свои поэмы,
И повести писал свои Куприн.
Прекрасный город, где творили мэтры,
Любуясь красотой следов эпох,
Четыре с половиной километра,
Им служат музой прозы и стихов.
И ты один на нынешнее время,
Зайдя в “Литературное кафе”.
Захочешь сам взвалить на плечи бремя
Стать лучшим из поэтов, петь в строфе.
Скажите мне, что можеть быть
Прекрасней Невской перспективы,
Когда огней вечерних нить
Начнет размеренно чертить
В тумане красные извивы?!
Скажите мне, что можеть быть
Прекрасней Невской перспективы.
Скажите мне, что может быть
Прекрасный майской белой ночи,
Когда начнет Былое вить
Седых веков седую нить
И возвратить столетья хочет?!
Скажите мне, что может быть
Прекрасный майской белой ночи.
Скажите мне, что можеть быть
Прекрасней дамы Петербургской,
Когда она захочеть свить
Любви изысканную нить,
Рукой небрежною и узкой?!
Скажите мне, что можеть быть
Прекрасней дамы Петербургской.
Николай Агнивцев
——
Прелестен вид, когда, при замиранье дня,
Чудесной краскою картину оттеня,
Всё дымкой розовой оденет пар прозрачный:
Громадных зданий ряд величественно-мрачный,
Лагуны, острова и высь Евгейских гор,
Которых снеговой, серебряный узор
Сияет вдалеке на темном небосклоне.
Как призрак всё глядит, и зыбь на влажном лоне,
Как марево глазам обманутым пловцов,
И город мраморный вдоль сжатых берегов,
И Невский сей проспект, иначе Канал-гранде,
С дворцами, перлами на голубой гирлянде,
Которая легко, с небрежностью струясь,
Вкруг стана стройного царицы обвилась.
Мир фантастический, причудливый, прелестный!
Кому твои мечты и таинства известны,
Кто мог уразуметь их сладостный язык,
Кто чувством в этот мир загадочный проник,
О, тот сокровища поэзии изведал!
И если чувств своих созвучью он не предал
И в том, что скажет он, им отголоска нет,
То всё ж в душе своей он был и есть поэт.
Петр Вяземский
——-
Невский живёт каблучковою песенкой.
В солнечных зайцев шпильками метит.
Невской к Фонтанке спускается лесенкой.
Невский уютным фонариком светит.
И ведь никто не накажет проказника
Он и старается, нами играет.
Люди решили купить себе праздника.
Ведь лишь за этим сюда приезжают.
Это, как Золушке, той не бездельнице,
Чтобы в обнимку побыть с небесами
Хочется-хочется сущей безделицы:
Хочется-хочется город с дворцами.
Чтобы безвидность на час стала видною,
И вызывала в чужих восхищение.
Я же, порою, приезжим завидую.
Детской прозрачности их впечатления.
В Ленинграде-городе
у Пяти Углов
Получил по морде
Саня Соколов:
Пел немузыкально,
скандалил, —
Ну и, значит, правильно,
что дали.
В Ленинграде-городе —
тишь и благодать!
Где шпана и воры где?
Просто не видать!
Не сравнить с Афинами —
прохладно,
Правда, шведы с финнами, —
ну ладно!
Я еще помню когда Невский назывался проспект 25 октября ;-))))
Как ты омыт, как ты приподнят
На серой медленной волне.
Твои мосты летят, как сходни.
Два сфинкса дремлют на корме.
А мы в каютах, как в квартирах.
Мы чаек возле окон кормим.
Читаем яркий ‘Атлас мира’,
Шестое наше чувство — море.
В моем изгнаньи бесконечном
Я видел все, чем мир дивит:
От башни Эйфеля — до вечных
Легендо-звонных пирамид.
И вот «на ты» я с целый миром!
И, оглядевши все вокруг,
Пишу расплавленным Ампиром
На диске солнца: «Петербург».
Смотрите еще.
Говорят, он строгий и парадный,
Неприступный, сдержанный порой,
Для меня же — добрый и нарядный
Город с позолоченной иглой.
Петербург никем непобедимый
Предстаёт в течение веков —
Другом настоящим и любимым,
Сохранившим святость мудрецов.
Питер всегда спасает,
Он из всех бед выручает,
Знает он, что меня гложет
И мне непременно поможет.
Расставит все точно как нужно,
Подкинет удачи и дружбы,
Подскажет он, а не удружит
И вновь в своем танце закружит…
Давно стихами говорит Нева.
Страницей Гоголя ложится Невский.
Вест Летний сад — Онегина глава.
О Блоке вспоминают острова.
А по Разъезжей бродит Достоевский.
Открылась мне в ночную пору
Дворцов и шпилей красота,
Когда я на великий город
Смотрел с Литейного моста.
В широкой глади отражала
Нева сияние огней.
И ни одна река планеты
Не выдержит сравненья с ней.
Вновь Исакий в облаченье
Из литого серебра.
Стынет в грозном нетерпенье
Конь Великого Петра.
Ветер душный и суровый
С черных труб сметает гарь…
Ах! своей столицей новой
Недоволен государь.
Живут в том городе каменные львы —
Хранители душевного покоя.
У вод таинственно-чарующей Невы
Я забываюсь, рядом с ними стоя.
И в этот миг становится легко,
И кажется, закончилось ненастье.
Мурлычат львы о том, что есть тепло,
И что найду я призрачное счастье.
Корабль — над городом плывёт
По облакам, через столетья,
И в парусах грохочет ветер,
Лохматя синь балтийских вод.
Тверда петровская рука,
Она умела в бурю править…
… О наша быль, о наша память –
Фрегат – связующий века!
Корабль — над городом плывет
И видит нас внизу, в пучине.
По этой, может быть, причине
К нему мы рвемся, в небосвод.
Город проснулся с утра
Полупрозрачным и светлым,
Тысячи просек Петра
Вымыты ливнем и ветром.
Встали на место мосты,
Вспыхнули острые шпили
И закружили, и закружили
Город петровской мечты…
Легкий мостик над Мойкой, парит.
Ни за что не поверить, что камень
Так воздушно, так хрупко летит
Над родными тебе берегами.
Нет в нём тяжести, мысли, труда,
Нет насилья над зреньем и слухом;
Скажет путник, пришедший сюда:
«Как взойти мне на мостик из пуха?!»
Я люблю этот город печальных мостов.
Железных калиток и мрачных Крестов.
Неву, что гоняет всю жизнь катера.
Исакий и Смольный и домик Петра.
Мощёные улицы, стук мостовых,
А в Летнем Саду переклич домовых.
До слёз мне знакомая невская грусть.
И страшно становится: вдруг не вернусь?
И пусть говорят, что здесь трудно прожить,
Я знаю, что Питер умеет любить.
Нева как рубашка на город надета,
Большие притоки — ее рукава,
Вода словно шелк серебристого цвета,
Прекрасны чугунных оград кружева.
И как ожерелье из рук ювелира
Висят над водою красавцы-мосты.
Ты можешь объехать, коль хочешь, полмира —
Нигде не найдешь ты такой красоты!
Санкт-Петербург — гранитный город,
Взнесенный Словом над Невой,
Где небосвод давно распорот
Адмиралтейскою иглой!
Как явь, вплелись в твои туманы
Виденья двухсотлетних снов,
О, самый призрачный и странный
Из всех российских городов!
Недаром Пушкин и Растрелли,
Сверкнувши молнией в веках,
Так титанически воспели
Тебя — в граните и в стихах!
И майской ночью в белом дыме,
И в завываньи зимних пург
Ты всех прекрасней — несравнимый
Блистательный Санкт-Петербург!
Иду и вслушиваюсь в город,
в его движение и ритм,
в его такой привычный шорох
дождей, шлифующих гранит,
по набережным старых улиц,
вдоль суетности площадей,
под серым небом, что проснулось,
отдав туманный лик воде…
Его столько уже воспевали,
Что воспеть еще раз — не добавить
Ни жемчужности серой печали,
Что туманами сердце дурманит,
Ни щербатости лунным гранитам,
Что бледнеют над темной Невою,
Ни залива, что тянет магнитом,
Окуная в себя с головою…
Город разный, родной и знакомый
Каждой улицей, запахом, звуком,
Я пою тебе снова и снова,
Город, ставший моим лучшим другом.
Люблю я гулять через Троицкий мост
И возле Невы на ступеньках сидеть.
Люблю ощущать я прохладный норд-ост,
В пастельное небо подолгу глядеть.
Стоять у огня,что на Марсовом поле
И к сфинксам загадочным снова идти…
Мне так хорошо и спокойно доколе
Любимого буду держаться пути.
Я говорю: нас, граждан Ленинграда,
не поколеблет грохот канонад,
и если завтра будут баррикады-
мы не покинем наших баррикад…
И женщины с бойцами встанут рядом,
и дети нам патроны поднесут,
и надо всеми нами зацветут
старинные знамена Петрограда.
Рядом с Мадонной стою у окна…
Отсюда Нева голубая видна,
И малая Невка в оправе моста,
И Стрелки торжественная красота,
И шпиль, подпирающий свод,
И белый речной пароход.
На это нельзя наглядеться…
Но только Мадонна веками одна
Глядит и глядит на младенца!
Просыпаюсь в полумраке.
В занесённое окно
Смуглым золотом Исакий
Смотрит дивно и темно.
Утро сумрачное снежно,
Крест ушёл в густую мглу.
За окном уютно, нежно
Жмутся голуби к стеклу.
Всё мне радостно и ново:
Запах кофе, люстры свет,
Мех ковра, уют алькова
И сырой мороз газет.
Город туманов и снов
Встает предо мною
С громадой неясною
Тяжких домов,
С цепью дворцов,
Отраженных холодной Невою.
Жизнь торопливо бредет
Здесь к цели незримой…
Я узнаю тебя с прежней тоской,
Город больной,
Неласковый город любимый!
Ты меня мучишь, как сон,
Вопросом несмелым…
Ночь, но мерцает зарей небосклон…
Ты весь побежден
Сумраком белым.
Я люблю бродить по Петербургу
Восхищаться гордой красотой,
Умным и надежным старым другом
Он повсюду следует за мной.
Я люблю проспекты и каналы,
Захожу с улыбкой в Летний сад,
Боги и герой с пьедесталов
На меня приветливо глядят,
Все мне близко здесь и все знакомо
Улицы, дома, сады, мосты
Стал он мне уютным добрым домом
Городом из сказочной мечты.
Уже год как мы вместе,
Я и мой любимый Питер…
И меня ни чуть не смущает,
Что летом одеваю свитер.
Что зонтик и часы
Ношу с собой всегда,
И очень вкусный кофе
С корицей пью с утра.
И белыми ночами
Никак я не усну,
За мистику и странность
Питер я люблю!
Века несчетные прошли,
Но не сомкнули свои веки
На северном краю Земли
Те львы с глазами человека.
На гордых берегах Невы
Они останутся навечно –
Те полулюди, полульвы,
Пленённые бесчеловечно.
Им наводненья не страшны,
Ничто волненья и страданья.
И дремлют на брегах Невы
Египта мудрого созданья.
Мне кажется, у Питера имеется
Какая-то особенная власть:
Покинул кто его, всегда надеется
Еще хотя бы раз сюда попасть.
Какая-то романтика особая
Во всем его величии живет.
Исакий, Васька, Невский и Дворцовая –
Кто там бывал, я думаю поймет.
И хоть я в Ленинграде не родился,
Мне дорог каждый мостик разводной,
Здесь повзрослел я и остепенился,
И мне уже он стал совсем родной!
Вечерний сумрак вымарал все тени
На мойке, на Неве и на Фонтанке.
Стоит, устало горбясь, мост Литейный
Дредноутом на якорной стоянке.
День отошел. Как всхлипы, чаек крики.
Седая мгла на их мятежных крыльях.
А сердце солнечные помнит блики
На площадях, на куполах, на шпилях.
В молочной сырости тумана,
Где тонут мысли и слова,
Вдруг выплыли четыре льва,
Четыре белых истукана
И, опершись на парапет,
Держали берега канала.
Вдруг солнце из-за облаков
Взошло и вылилось на крыши.
И дворник, подметая мост,
Метлой случайно тронул хвост,
И огрызнулся лев неслышно.
День золотой, благоуханный
В начале мая, Летний сад,
Голубоватый и туманный
За сенью Фельтенских оград.
Прозрачна длинная аллея,
Душиста неба синева,
Отрадой свежестию вея,
Течет сапфирная Нева.
В осеннем тумане в январском снегу
Стоит Ленинград на морском берегу.
С дворцами и парками, строг и красив,
Как будто вплывает в широкий залив.
В блокадные дни, под обстрелом, в снегу
Не сдался, не сдался наш город врагу.
Здесь гордые, смелые люди живут,
И ценится всюду их доблестный труд.
Cardan solaire* на Меньшиковом доме.
Подняв волну, проходит пароход.
О, есть ли что на свете мне знакомей,
Чем шпилей блеск и отблеск этих вод!
Как щелочка, чернеет переулок.
Садятся воробьи на провода.
У наизусть затверженных прогулок
Соленый привкус — тоже не беда.
_____________
* Солнечные часы (франц.)
