Стихи Про Нимфу — подборка стихотворений

• Регистрация
• Вход

—Рубрики

• Антиквариат (10)
• ароматы (2)
• арт деко (4)
• Аура (1)
• бабочки (21)
• Бисер (3)
• Блоговедение (25)
• будуары (17)
• винтаж и скрап (64)
• вкуснятинка (165)
• волшебное (6)
• все о колоре (21)
• все о языках (11)
• всякие украшения (22)
• всякие цветочки (68)
• Дизайнерство (95)
• для вдохновения (64)
• живопись (59)
• заговоры, мистика (9)
• знаки судьбы на лице и теле (5)
• искусcтво на любой вкус (41)
• история моды костюма (49)
• Карнавальные и веницианские маски (5)
• картинки (33)
• коробочки (9)
• красота (33)
• кружево всякое (7)
• личности, монархи, гении (45)
• Луна, гороскопы (20)
• мебель, интерьер, шторы (166)
• мечты и денежная тема (17)
• МК различные (104)
• Мода, персоны (102)
• мои авторские куклы (7)
• мои открытия в области здоровья и красоты (40)
• не мое рукотворение (91)
• очень интересно (58)
• полезности (68)
• про любовь (4)
• пряничные домики (3)
• психология (16)
• Путешествия (7)
• ремонт (42)
• с миру по кукле (70)
• сад и огород (33)
• Самое прекрасное это ребенок (63)
• стихи (8)
• Структурные пасты, папье маше, полимеры работы (56)
• театр балет опера (25)
• уроки живописи (88)
• философия (47)
• фото исскуство (35)
• фотошоп, эдитор (23)
• хиромантия (0)
• шитье (62)
• шитье (1)
• шкатулочка фантазий (91)
• ювелирный рай (9)
• Языковедение (4)

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Интересы

—Постоянные читатели

—Сообщества

—Статистика

На днях мы встретились, с Юлькой и поняли что у нас много общего, хотя знали друг друга давно. Но как то не было времени тесно пообщаться. Юлька прекрасный человек и профессиональный фотохудожник, которая имеет много наград, опытный глаз и невероятно полную голову фантазий. Она легка в общении, очень красноречива и умна. Мы два дня снимали материал. Обе выдохлись. И когда я увидела всего несколько фото которые сделала этот мастер я поняла что у меня выросли крылья от счастья и от увиденной красоты. Смотря на эти фото я получаю огромное наслаждение.

Есть грот: наяда там в полдневные часы
Дремоте предает усталые красы.
И часто вижу я, как нимфа молодая
На ложе лиственном покоится нагая,
На руку белую, под говор ключевой,
Склоняяся челом, венчанным осокой.

Речная наяда
Дитя реки, сестра прекрасных лилий,
Под водной гладью мирно обитаю.
В тумане снов, в плену недвижных линий
Я в отраженьях облаков витаю.
Юна, наивна, вечно одинока,
Вокруг меня лишь сонм блестящих рыбок.
Постель моя у родника истока.
Свет солнечный здесь призрачен и зыбок.
Я — волшебства забытая частица,
Последняя из нимф, речная сказка,
Которая лишь детям ночью снится.
Со мной моя любовь, и страх, и ласка.
Я — тихий плеск в тени плакучей ивы.
И сны мои как жизнь неторопливы.

Ты замераешь перед ней благоговея
Пытаешся мгновенье сохранить
Ведь в жизни раз лишь можно видеть фею
Что песней заставляет душу верить и любить

Мы возлежим на берегу ручья,
ручную нимфу ублажая,
былую жизнь воображая
в пространстве лунного луча.
Туман пытается прилечь
и обволакивает нимфу.
Природа существует в рифму,
словно языческая речь.

Пушкин Александр Сергеевич (1799-1837), русский поэт, родоначальник новой русской литературы, создатель современного русского литературного языка. В юношеских стихах — поэт лицейского братства, «поклонник дружеской свободы, веселья, граций и ума», в ранних поэмах — певец ярких и вольных страстей. Многообразие разработанных жанров и стилей, легкость, изящество и точность стиха, рельефность и сила характеров, универсальность поэтического мышления и самой личности Пушкина предопределили его первостепенное значение в отечественной словесности.

Среди зеленых воля, лобзающих Тавриду,
На утренней заре я видел нереиду.
Сокрытый меж дерев, едва я смел дохнуть:
Над ясной влагою полубогиня грудь
Младую, белую как лебедь, воздымала
И пену из власов струею выжимала.

Эхо, бессонная нимфа, скиталась по брегу Пенея.
Феб, увидев ее, страстию к ней воспылал.
Нимфа плод понесла восторгов влюбленного бога;
Меж говорливых наяд, мучась, она родила
Милую дочь. Ее прияла сама Мнемозина.
Резвая дева росла в хоре богинь-аонид,
Матери чуткой подобна, послушна памяти строгой,
Музам мила; на земле Рифмой зовется она.

Евгений Абрамович Баратынский Михайлов (1800-44), русский поэт. Оригинальная разработка жанров элегии и послания; поэмы («Эда», «Бал»), отмеченные лиризмом, психологической и философской глубиной. В сборнике «Сумерки» — противоречие исторического прогресса и духовно-эстетической природы человека, преломляемое через трагическое сознание поэта.

Есть грот: наяда там в полдневные часы
Дремоте предает усталые красы,
И часто вижу я, как нимфа молодая
На ложе лиственном покоится нагая,
На руку белую, под говор ключевой,
Склоняяся челом, венчанным осокой.

Майков, Аполлон Николаевич (1821-1897), русский поэт. Творчество отмечено глубоким интересом к русской истории, гуманистическим традициям античного мира, поэтическому наследию славянских народов. Наиболее крупные произведения: поэмы и драмы в стихах «Две судьбы», «Машенька», «Приговор», «Странник», «Княжна», трагедия «Два мира», переложение «Слова о полку Игореве».

Во дни минувшие, дни радости блаженной,
Лились млеко и мед с божественных холмов
К долинам бархатным Аонии священной
И силой дивною, как нектаром богов,
Питали гения младенческие силы;
И нимфы юные, толпою легкокрылой,
Покинув Геликон, при блеске звезд златых,
Руками соплетясь у мирной колыбели,
Венчанной розами, плясали вкруг и пели,
Амброзией дитя поили и в густых
Дубравах, где шумят из урн каскада воды,
Лелеяли его младенческие годы.
И рано лирою певец овладевал:
И лес и водопад пред нею умолкал,
Наяды, всплыв из волн, внимали ей стыдливо,
И львы к стопам певца златой склонялись гривой.

Осень срывала поблекшие листья
С бледных деревьев, ручей покрывала
Тонкою слюдой блестящего льда.
Грустный, блуждая в лесу обнаженном,
В чаще глубокой под дубом и елью
Мирно уснувших двух нимф я увидел.
Ветер играл их густыми власами,
Веял, клубил их зеленые ризы,
Нежно их жаркие лица лобзая.
Вдруг за горами послышался топот,
Лаянье псов и охотничьи роги.
Нимфы проснулись: одна за кустами,
Шумом испугана, в чащу сокрылась,
Робко дыханье тая; а другая,
С хохотом резким, с пригорка к пригорку,
С холма на холм, из лощины в лощину
Быстро кидалась, и вот, за горами,
Тише и тише. исчезла. Но долго
По лесу голос ее повторялся.

Я знаю, отчего у этих берегов
Раздумье тайное объемлет дух пловцов:
Там нимфа грустная с распущенной косою,
Полузакрытая певучей осокою,
Порою песнь поет про шелк своих власов,
Лазурь заплаканных очей, жемчуг зубов
И сердце, полное любви неразделенной.
Проедет ли челнок — пловец обвороженный,
Ее заслушавшись, перестает грести;
Замолкнет ли она — но долго на пути
Ему все чудятся напевы над водою
И нимфа в камышах, с распущенной косою.

Державин Гаврила Романович (1743-1816), русский поэт. Представитель русского классицизма. Торжественные оды, проникнутые идеей сильной государственности, включали сатиру на вельмож, пейзажные и бытовые зарисовки, религиозно-философские размышления («Фелица», «Вельможа», «Водопад»), лирические стихи.

На рождение в севере порфирородного отрока

С белыми Борей власами
И с седою бородой,
Потрясая небесами,
Облака сжимал рукой;
Сыпал инеи пушисты
И метели воздымал,
Налагая цепи льдисты,
Быстры воды оковал.
Вся природа содрогала
От лихого старика;
Землю в камень претворяла
Хладная его рука;
Убегали звери в норы,
Рыбы крылись в глубинах,
Петь не смели птичек хоры,
Пчелы прятались в дуплах;
Засыпали нимфы с скуки
Средь пещер и камышей,
Согревать сатиры руки
Собирались вкруг огней.
В это время, столь холодно,
Как Борей был разъярен,
Отроча порфирородно
В царстве Северном рожден.
Родился — и в ту минуту
Перестал реветь Борей;
Он дохнул — и зиму люту
Удалил Зефир с полей;
Он воззрел — и солнце красно
Обратилося к весне;
Он вскричал — и лир согласно
Звук разнесся в сей стране;
Он простер лишь детски руки —
Уж порфиру в руки брал;
Раздались Громовы звуки,
И весь Север воссиял.
Я увидел в восхищеньи
Растворен судеб чертог;
Я подумал в изумленьи:
Знать, родился некий бог.
Гении к нему слетели
В светлом облаке с небес;
Каждый гений к колыбели
Дар рожденному принес:
Тот принес ему гром в руки
Для предбудущих побед;
Тот художества, науки,
Украшающие свет;
Тот обилие, богатство,
Тот сияние порфир;
Тот утехи и приятство,
Тот спокойствие и мир;
Тот принес ему телесну,
Тот душевну красоту;
Прозорливость тот небесну,
Разум, духа высоту.
Словом, все ему блаженствы
И таланты подаря,
Все влияли совершенствы,
Составляющи царя;
Но последний, добродетель
Зарождаючи в нем, рек:
Будь страстей твоих владетель,
Будь на троне человек!
Все крылами восплескали,
Каждый гений восклицал:
Се божественный, вещали,
Дар младенцу он избрал!
Дар, всему полезный миру!
Дар, добротам всем венец!
Кто приемлет с ним порфиру,
Будет подданным отец!
Будет, — и Судьбы гласили, —
Он монархам образец!
Лес и горы повторили:
Утешением сердец!
Сим Россия восхищенна
Токи слезны пролила,
На колени преклоненна,
В руки отрока взяла;
Восприяв его, лобзает
В перси, очи и уста;
В нем геройство возрастает,
Возрастает красота.
Все его уж любят страстно,
Всех сердца уж он возжег:
Возрастай, дитя прекрасно!
Возрастай, наш полубог!
Возрастай, уподобляясь
Ты родителям во всем;
С их ты матерью равняясь,
Соравняйся с божеством.

Бунин Иван Алексеевич (1870-1953), русский писатель, академик Петербургской АН. В 1920 эмигрировал. В лирике продолжал классические традиции. В своих произведениях показал оскудение дворянских усадеб («Антоновские яблоки»), жестокий лик деревни («Деревня», «Суходол»), забвение нравственных основ жизни («Господин из Сан-Франциско»). Резкое неприятие Октябрьской революции в дневниковой книге «Окаянные дни». Перевел «Песнь о Гайавате» Лонгфелло. Нобелевская премия (1933).

В полдневный зной, когда на щебень,
На валуны прибрежных скал,
Кипя, встает за гребнем гребень,
Крутясь, идет за валом вал, —

Когда изгиб прибоя блещет
Зеркально-вогнутой грядой
И в нем сияет и трепещет
От гребня отблеск золотой, —

Как весел ты, о, буйный хохот,
Звенящий смех Океанид,
Под этот влажный шум и грохот
Летящих в пене на гранит!

Как звучно море под скалами
Дробит на солнце зеркала
И в пене, вместе с зеркалами,
Клубит их белые тела!

Михайлов, Михаил Ларионович (1829-1865), русский поэт, переводчик, прозаик и публицист. Революционный демократ. Ему принадлежат переводы «Скованного Прометея» Эсхила, древнегреческих лириков, циклы переводов из Гете, Шиллера, Гейне, Беранже.

Под явором лежал я. Ветерок листами
Играл шумливыми, — и нежными словами
Казался шелест мне встревоженных листов…
Он много нашептал мне сладких, чудных слов.
Мне снилось: дерева вершина превратилась
В головку белую, по ней коса струилась
Зеленою волной, — а из ветвей живых
Две ручки белые искали рук моих.
Тут предался вполне я сна очарованью
И нимфы долго пил горячие лобзанья!

Когда на западе горит заря пожаром
И грудь моя дрожит, пылая тайным жаром —
Иду на берег вод и, распростершись там,
Устами теплыми к холодным льну волнам.

И из зеленых вод наяда молодая,
Устами влажными мои уста лобзая,
В моей груди тогда желаний гасит жар,
Как гасит мрак ночной на западе пожар.

Цветаева Марина Ивановна (1892-1941), русская поэтесса, драматург, критик. Мотивы одиночества, обреченность любви, неприятие повседневного бытия (сборники «Версты», «Ремесло», «После России; поэма «Крысолов», «Поэма Конца»). Эссеистская проза («Мой Пушкин»; воспоминания о Белом, Брюсове, Волошине, Пастернаке…). На сюжеты греческой мифологии ей созданы трагедии «Ариадна» и «Федра». Покончила жизнь самоубийством.

Проходи стороной,
Тело вольное, рыбье!
Между мной и волной,
Между грудью и зыбью —

Третье, злостная грань
Дружбе гордой и голой:
Стопудовая дань
Пустяковине: полу.

Узнаю тебя, клин,
Как тебя ни зови:
В море — ткань, в поле — тын,
Вечный третий в любви!

Мало — злобе людской
Права каменных камер?
Мало — деве морской
Моря трепетной ткани?

Океана-Отца
Неизбывных достатков —
Пены — чудо-чепца?
Вала — чудо-палатки?

Узнаю тебя, гад,
Как тебя ни зови:
В море — ткань, в горе — взгляд, —
Вечный третий в любви!

Как приму тебя, бой,
Мне даваемый глубью,
Раз меж мной — и волной,
Между грудью — и грудью.

— Нереида! — Волна!
Ничего нам не надо,
Что не я, не она,
Не волна, не наяда!

Узнаю тебя, гроб,
Как тебя ни зови:
В вере — храм, в храме — поп, —
Вечный третий в любви!

Хлебопек, кочегар, —
Брак без третьего между!
Прячут жир (горе бар!)
Чистым — нету одежды!

Черноморских чубов:
— Братцы, голые топай! —
Голым в хлябь и в любовь,
Как бойцы Перекопа —

В бой.
Матросских сосков
Рябь. — «Товарищ, живи!»
. В пулю — шлем, в бурю — кров:
Вечный третий в любви!

Побережья бродяг,
Клятвы без аналоев!
Как вступлю в тебя, брак,
Раз меж мною — и мною ж —

Что? Да нос на тени,
Соглядатай извечный —
(Свой же). Все, что бы ни —
Что? Да все, если нечто!

Узнаю тебя, бис,
Как тебя ни зови:
Нынче — нос, завтра — мыс, —
Вечный третий в любви!

Горделивая мать
Над цветущим отростком,
Торопись умирать!
Завтра — третий вотрется!

Узнаю тебя, смерть,
Как тебя ни зови:
В сыне — рост, в сливе — червь:
Вечный третий в любви.

Кушнер Александр Семенович (родился в 1936), русский поэт. Лирико-философские сборники «Ночной дозор», «Прямая речь», «Голос», «Канва», «Таврический сад», «Живая изгородь», отмеченные историко-культурной ассоциативностью, воссоздают духовный и культурный мир современного интеллигента; стремление постичь вневременное в обыденной жизни.

Там, где на дне лежит улитка,
Как оркестровая труба,
Где пескари шныряют прытко
И ждет их страшная судьба

В лице неумолимой щуки, —
Там нимфы нежные живут,
И к нам протягивают руки,
И слабым голосом зовут.

У них особые подвиды:
В ручьях красуются наяды,
Среди густых дерев — дриады,
И в море синем — нереиды.

Их путать так же неприлично,
Как, скажем, лютик водяной,
И африканский, необычный,
И ядовитый луговой.

Отнюдь не праздное всезнайство!
Поэт, усилий не жалей,
Не запускай свое хозяйство
И будь подробен, как Линней.

Андре Мари Шенье

Шенье Андре Мари (1762-1794), французский поэт и публицист. В элегиях воссоздал светлый мир Эллады, предвосхитив романтическую поэзию. Казнен якобинцами.

Есть грот: Наяда там в полдневные часы
Дремоте предает усталые красы,
И часто вижу я, как нимфа молодая
На ложе девственном покоится нагая,
На руку белую, под говор ключевой,
Склоняяся челом, венчанный осокой.

Перевод с французского Евгения Баратынского

Мариа де Эредиа

Эредиа Жозе Мария де (1842-1905), французский поэт. Участник группы «Парнас». Книга сонетов «Трофеи» отмечена живописностью и пластичностью образов.

К уютной рощице ведет незримый путь.
Приосеняет лавр источник полноводный,
И нимфа, смеючись, его воды холодной
Опасливой ногой касается чуть-чуть.

Ее подруги тут. И, одолевши жуть,
В волну веселую стремят прыжок свободный,
И резво плещутся во влаге благородной
Их плечи, волосы и розовая грудь.

И смех божественный катится в роще темной.
Но что сверкает там? Чей это взор нескромный?
Сатир! И хохотом спугнул он их игру.

Они попрятались. Так ворон, взмывши быстро
Над светлою рекой, голодный поутру,
Сгоняет лебедей горячего Каистра.

Перевод с французского Георгия Шенгели

Четверка знойная сбегает под уклон;
И, видя, как под ним горит простор закатный,
Напрасно тянет бог ремень свой сыромятный:
Вздыбились жеребцы средь золотых знамен.

Нет колесницы. Вал катит хрустальный звон
В высь полнозвучную, где пурпур перекатный,
Где в черной синеве, густой и необъятной,
Край тихий облака луной осеребрен.

Вот нимфа у ручья роняет в мох зеленый
Лишенный стрел колчан и лук ненагнетенный.
Безмолвно все. Вдали к воде олень приник.

На полуночный пляс льет свет луна немая,
И Пан, смеясь и лад порывисто меняя,
Глядит, как грудь его вдыхает жизнь в тростник.