Знают об этом магглы и маги,
Все кто держал перо.
Кроме марательницы бумаги —
Добренькой тети Ро.
Мальчики знают, знают девочки,
Каждая знает семья:
Если змея укусит Севочку —
Сдохнет сама змея.
Если видишь, что с картины
Смотрит кто-нибудь на нас,
Волос черный, сальный, длинный,
И сверкает черный глаз.
В робу черную закутан,
В пальцах черный карандаш,
Черной тайною опутан —
Это Снейп, профессор наш.
Если вы колдун неважный,
Вы из палочки достаньте
Всё, что было в ней набито –
Перья, волосы, рога.
Вы свинцом её залейте,
Обмотайте изолентой,
Если в лоб такой ударить –
Шрамы будут – просто блеск!
Его глаза — как сон в дурмане…
Но что скрывают эти очи?
Страх наказанья в Азкабане?
Или тоску бессонной ночи?
Нам не узнать его пристрастий…
И прошлое покрыто тайной.
Познал ли он погибель страсти?
Горит ли в нём огонь желаний?
Среди полночного молчанья
Он ходит в мраке подземелий.
Он ищет философский камень
И смерть его боится зелий.
Он знает дальние пределы,
Что разделяют жизнь с могилой.
Но суждено ль ему на деле
Любовь познать и счастье с милой?
И вечером, в конце недели
Он снимет мантию с одеждой.
На смятой простыне постели
Он ищет сон и тень надежды.
Он просит сна как подаянья,
Слеза огнём прожжёт постель…
Но стон от злобы и желанья
Заглушит зимняя метель.
Никто не знает его доли,
Не слышит стоны в подземелье.
Закроет маска след той боли,
Он снова станет «Мастер Зелья».
На дне холодных чёрных глаз
Затихнут бури прежних бедствий.
Жизнь без иллюзий и прикрас.
Без предпосылок и последствий…
Но будет властен и жесток
Принц, сбросивший свои оковы.
Он сам себе и Бог, и рок
Ему и смерть, и страх не новы…
Как ты смеешь, мальчишка, выкрикивать — «Трус!»
Силы этого слова не зная?!
Боль и ненависть! — в шею змеиный укус! —
Я подобных вещей не прощаю!
Да, я многое мог бы тебе рассказать,
Что пришлось мне стерпеть и снести!
Что ты хочешь услышать? — смотри мне в глаза! —
Не вставай у меня на пути!
Кто тебе отдал право, Третейский Судья,
Приговором клеймить точно меткой?
Знай, что Принц-Полукровка из книг — это я.
Псевдоним удивительно редкий!
И напомню — твой гнусный отец нападал
Вчетвером на меня одного!
Что б ему ты, ничтожный, на это сказал?
Злую правду принять нелегко!
Жизнь научит тебя познавать цену слов:
Что-кому ты кричишь в безрассудстве!
Когда всё что угодно отдать ты готов,
Чтоб забыть о вине… горьком чувстве!
Ярость слепит глаза чёрной ночи черней;
Рвётся рёв от бессилия боли,
Но не смей называть меня «трусом»! не смей!
… Для начала — побудь в моей роли!
Твое прозвище — Принц Полукровка,
Твое сердце — пылающий лед.
Знаешь, черная татуировка
Тебе даже немного идет.
Твое время бежит все быстрее,
На губах боль утраты горчит.
Расскажи, что твою душу греет
В одинокой бессонной ночи?
Может быть треск горящих полений?
Может книг безразличных латынь?
В этом замке ты принц или пленник,
Где в саду вместо лилий полынь?
Ты сражаешься, сколько есть силы,
И ночами не спишь допоздна…
А она бы возможно простила,
Но об этом уже не узнать,
Не упросишь ни Бога, ни черта,
Сколько душу на части не рви,
Не добиться прощенья у мертвых,
Не найти искупленья в крови.
Только холод сырых подземелий,
Только боль, что пронзает виски,
И кипящее варево зелий,
И немые объятья тоски.
Нервы крепко затянуты в узел.
Жизнь в служении и пустоте
Угольками сгоревших иллюзий
Ты рисуешь на белом холсте.
Только две неизменные краски
Нескончаемой снежной зимы:
Черный ангел в серебряной маске,
Светлый демон в одеждах из тьмы.
Джеймс Поттер плевался чужою Судьбой!
Заклятьем моим позабавился первый!
Повесил, смеясь, в небе вниз головой —
Любуясь с издёвкой беспомощной жертвой.
«Повешенный». Северус Снейп. Всё едино:
На смерть ради Жизни иду добровольно;
Поклялся Лили защищать её сына,
В зелёных глазах отражаясь… Как больно!
Я — Свет и я — Тьма. Это мой резонанс,
Мой кризис, застой, список главных условий.
Жестокий в цене дополнительный шанс,
Решенье спастись от интриг и злословий.
Нам счастье никто не отдаст безвозмездно;
За всё в этой жизни прийдётся платить!
Как сложатся Судьбы в раскладе — известно:
К поставленной цели задачи решить.
Чёрная мантия, чёрная роба,
Чёрные кудри до плеч…
Дорога до чёрного гроба…
Вам так хочется туда лечь…
Вы так от жизни устали.
Для Вас нет смысла в ней.
Ваше сердце уже из стали,
Вы уже не считаете дней.
Вы потеряли на свете всё,
Всё, чем так дорожили:
Лилиан — Вы потеряли её,
Женщину, которой когда-то жили.
Ваше сердце уже не бьётся,
Ни как обычно, ни быстрей.
По стали холодная кровь льётся…
Теперь лишь во снах Вы с ней.
Но вдруг: глаза изумрудного цвета
И волосы цвета «янтарь»…
«Лили… Лилиан это»…
И треснула сталь…
Если ты писать задумал
Фик про Снейпа, не спеши,
И в начале покопайся
В глубине своей души.
Может там лежит идея
Уникальной эпопеи…
Если фики со всех сайтов
Вы смогли перекачать,
И родные уж не могут
Вас от компа оторвать
Значит время наступило
Свое имя прославлять
В общем так,
Берите Снейпа
И решите для начала
С кем по вашему желанью
Он в итоге переспит.
А без этого не будет
Ваш шедевр людьми обласкан
Фик слегка похож на сказку
Только для детей больших
Слеш, конечно популярен,
Гарри очень сексуален…
Может с Оливером Вудом,
С Драко или Робин Гудом…
А вот Римус в самый раз
Для мальчишеских проказ
С Гермионой лишь облом!
Как простому дилетанту
Влиться в фиков дружный хор?
Надо ж дать свому таланту
Преогромнейший простор.
Легче взять себя родную,
Взрослой стать или малою,
Но в итоге в подземелье
Сделать маленький бардель
Ясно видя пред собою
Благородну эту цель.
Можно и поизвращаться
В Северуса не влюбляться,
Подарить ему детишек
И девчонок и мальчишек
Обласкает наш мужчина
Дочку или даже сына.
Так вперед!
Трудись на благо,
Создавай о Снейпе сагу,
Он простит и не убьет,
дуракам всегда везет…
Азкабан ему грозит
если сразу не простит.
Может лишь чуть-чуть отравит,
Яду в чашечку добавит,
Но до смерти не убьет,
Инвалидность подойдет?
Он не наш, предатель он.
Да как, посмели вы, стоять там, где Дамблдор стоял?
Проклятие на жизни, проклятие на нём,
Никто тогда ещё не знал…
Он врал в лицо Волан-де-морту,
Трус! Трус! — вслед Макгонагалл кричала,
Никто не смел ослушаться Тёмного Лорда,
Ох, если б только профессор знала…
Он умирал. Поттер со слезами поклялся:
— Назову ребёнка в вашу честь, —
Лишь тогда, Северус признался. —
Он будет как вы были смелым, он будет таким, каким вы есть.
Он не был за Волан-де-морта, не за Дамблдора был,
Он был за Лили.
Никто эту любовь не забыл.
Ту рыжеволосую девушку он всё ещё любил.
Твой личный ад — твоя темница —
Твой ум, и мысли все твои.
Ты видел злость, ты видел лица
Вокруг. Не видел ты любви.
В глубоком, мрачном подземелье
Закрыл себя, свои года.
Строг как учитель, но как гений
Ты несравненный, это да.
Тебе отрада — лёд, не пламень,
В твоей душе прониклась тьма.
Двойной агент, но то — лишь камень,
Лишь камень прошлого. Беда.
Хотел бы что-то изменить ты?
Хотел бы стать совсем другим?
Простить врагов, добиться Лили?
Ответов ты не дашь. Своим
Упрямством ты добился
Лишь одиночества навек.
Вокруг — лишь тьма, и постепенно
Ты сам невольно к ней прибег.
Погиб ты, как невольник чести,
Как узник ада своего.
Пред смертью пожелал увидеть
Лишь цвет Лили в глазах его…
Я одинок,
Мне холодно и больно,
Дождь хлещет по изранненой спине,
Душа избита — этого довольно.
Звезда в туманной тает мгле.
Здесь я как раб — бесправный, жалкий,
Но на свободу зверем диким уж не рвусь,
Уже не жду я от судьбы подарка,
В объятия рассветные не мчусь.
Уже иной — ведь с сердцем в шрамах
Нельзя воителем хорошим быть.
Здесь бьется моя жизнь в крови и драмах,
Но о любви к тебе я не могу забыть.
«Лили!» — шепчу ночами твое имя.
«Лили!» — воспоминанье призрачно-красиво.
«Лили!» — тоскуя при луне, лью слезы только о тебе.
Узнав друг друга лишь детьми,
Друзьями стали на года.
Она не знала, что в тот миг
Он полюбил, и навсегда.
Перенесли немало бед,
Во всем, всегда Ей помогал.
Добились вместе и побед,
Но лишь о Ней тогда мечтал.
Всю жизнь любил Её одну,
Она была с другим – терпел.
Он собственных не помнил мук —
Он только счастья Ей хотел.
Из всех страданий он не смог
Всего одно перенести —
Взгляд Её сына – от Того…
А ведь то мог его быть сын.
Своей бессмысленной любви
Всю жизнь он верность сохранял.
И пульс исчез в Её крови,
А он любил, а он страдал.
С какой он жаждой вспоминал
Прожитый вместе каждый миг!
Невольно сердце в клочья рвал,
На снимке видя её лик.
Как сталь была его душа –
Не покорялась ничему.
Но лишь одною Ей дыша,
Он жил, не зная, почему.
Своей судьбой не дорожил…
Страданий отошла гроза…
Он умер так же, как и жил –
С тоской смотря в Её глаза.
Я чёрный уголь возьму на ладонь, белоснежной бумаги лист,
Обжигающей, страстной души огонь, и январской метели свист…
И жёсткость горьких складок у рта, и мягкость складок плаща,
И ночь одинокую — до утра, не умеющую прощать…
Окуну я кисть в хладнокровный взгляд, в черноту дорогого сукна,
И в зелёный — лес, и в рыжий — закат, что виднеется из окна,
И возьму я память — холодный дом, где некому жить и петь,
Хрустальный флакон, и пальцы, что в нём могут закупорить смерть…
И бесстрашие сердца, и боль войны, ранний блеск седины в волосах,
И тайные, редкие, чистые сны с нежным именем на устах,
И надежду последних оставшихся дней, и решимость идти вперёд,
Серебристую лань, и память — о Ней: о той, что уже не умрёт…
Позади — ещё один длинный день. Двадцать лет — ни жалоб, ни слёз;
Скрип пера, на пергамент падает тень непослушной пряди волос…
…Карандаш отбивает безумный степ, кисть — танцует волшебный вальс;
Я — таким Вас вижу, профессор Снейп, я — таким нарисую Вас.
Укутав душу в черное
От прошлого и явного,
От вечного и пьяного,
Что в мыслях обреченного.
Разбив о память совестью,
Немного затвердевшею,
Ту правду, слишком грешную,
Ту верность — строки повести.
Забыв о жгучей ярости,
Спасавший через ненависть.
Обид затеяв перепись,
И зубы сжав от жалости…
Не сравнивай с исчезнувшим.
Давно ушло и минуло,
А душу словно кинуло
Комком забытой нежности.
И черными провалами
Смотря на то, что отняли,
На часть забытой отмели,
Что часто рисовала ты,
На часть следов затерянных
Из прошлого в мечты мои,
Угли, что были крыльями,
И песни не измерены…
Шагами по накатанной,
Наверх неясной вечностью,
Насмешками беспечными,
Рассветами, закатами,
Словами и рассказами,
Улыбками и сказками,
И небо сладко-вязкое
Ненужными наказами.
Глазами безразличными
Напишется история,
Закаленною волею
Отбросив неприличное.
С мечтами обреченными
О будущем и ревностном,
Терзаем душу верностью
Укутав её в черное.
Я кричу белужьим криком
Я ору как кот весной
Алан Сидней Патрик Рикман
Что ты делаешь со мной?
Этот взгляд, движенья, голос
Эти руки, ё-моё.
Я уже не беспокоюсь,
За здоровье за своё
Мне аптека не поможет,
Не спасёт меня боржом.
В голове одно и тоже,
Только Рикман, только он
Мне домашние сказали,
Что звонили кой-куда
Кое-где пообещали ,
Что он сам придёт сюда
Он войдёт в халате белом,
Принесёт рубашку мне,
И движением несмелым
Стянет руки на спине.
Про Северус Снейпа
Я знаю человека с чёрным сердцем.
Он видел то, что только в страшных сказках
Родители читают на ночь детям
О ликах смерти в равнодушных масках.
Он видел кровь на бледных тонких пальцах,
Которыми обводит нежно губы.
Глядел в толпу, танцующую в вальсах,
Смеющихся под траурные трубы.
Он видел мрак — он сам оттуда вышел.
И там уже давно не ждал ответа.
Он много видел, чувствовал и слышал.
Но в чёрном сердце есть немного света.
Про Северуса Снейпа
Я знаю человека с чёрным сердцем.
Он видел то, что только в страшных сказках
Родители читают на ночь детям
О ликах смерти в равнодушных масках.
Он видел кровь на бледных тонких пальцах,
Которыми обводит нежно губы.
Глядел в толпу, танцующую в вальсах,
Смеющихся под траурные трубы.
Он видел мрак — он сам оттуда вышел.
И там уже давно не ждал ответа.
Он много видел, чувствовал и слышал.
Но в чёрном сердце есть немного света.
Печальное стихотворение О детстве Снейпа.
Десятое Января
За стеной отец кричит на маму.
По обивке кресла скачут тени.
У соседей дочь играет гаммы.
У меня сегодня день рожденья.
Я забился в самый дальний угол.
Я сижу за креслом тише мыши.
Я спокоен. Я не перепуган.
Я не плачу. Я почти не слышен.
За окном метелица играет,
Крутит вихрем белые снежинки.
На столе свеча тихонько тает.
Я вчера опять порвал ботинки.
За стеной отец ударил маму.
Я в углу свернулся по-собачьи.
Надо мной — портрет в тяжёлой раме.
Я спокоен. Я почти не плачу.
Я листаю старенький учебник,
Положив его на доски пола.
Я смогу! Я сильный! Я — волшебник!
Через год меня отправят в школу!
Я учиться буду там усердно.
Я постигну сложные науки.
Голова болит немилосердно
И дрожат обветренные руки.
Вышел вон отец, гремя дверями.
Я достал из тумбочки печенье
И отнёс его за стенку маме.
У меня сегодня день рожденья.
О Алане Рикмане
Однажды кто-то ненароком перемножил
Орлиный профиль и ленивость фраз,
И как-то очень уж на демона похожим
Он в этом мире странном создал Вас.
Разгадывать почти напрасный труд
Как незаметно, не сдвигаясь с места,
Небрежно остановлен бег минут
Пронзительной изломанностью жеста.
И отчего-то сразу, позабыв дышать,
Молчанье ловишь и бездонность взгляда,
Лишь током в пальцах колется душа,
Которой больше ничего не надо.
Так замираешь, сжавшись осторожно,
Уже скользнув в волшебную страну,
Стараясь, если все еще возможно,
Биеньем сердца не нарушить тишину.
Однажды кто-то просто перемножил
Орлиный профиль и ленивость фраз,
Случайно ли на демона похожим
Он в этом мире странном создал Вас?
О, если бы Вы только захотели,
То плевать тогда на дожди и метели,
На постылые сплетни и дом без огня.
О, если бы Вы захотели меня!
Хорошо бы в спокойствии олимпийском
Заниматься любовью чуть по-английски,
А лучше по-русски, да целые сутки,
Воплощая написанное в Камасутре,
Забыть про дела, увлекшись процессом,
Про зелья и яды, мой милый профессор,
Про то, как, увы, шерифский долг труден,
Про жажду могущества, демон Распутин.
Какое блаженство — потрогать руками,
И не изъясняться бессильно стихами,
А сколько эмоций, гормонов в крови.
О чем это я. Ах, ну да, о любви.
Короче, готова к постельному плену,
Но вижу одну небольшую проблему:
Придется гарем заводить, Господин,
Готовых так много, а Вы лишь один.
Я выдумала Вас в один из дней,
Когда в душе гудит и свищет вьюга,
Когда не греет солнце тех людей,
Которым не согреться друг без друга.
Я выдумала Вас, как божество,
Как идеал, умом не постижимый,
Я выдумала Вас, как волшебство
Иль как секрет, с годами не рушимый.
Мне выдумка моя всего милей,
Всех радостей дороже и веселий,
И в суете холодных зимних дней
Мне от неё становится теплее.
Безмолвной общей праздности взамен
Я выдумала Вас, чтоб верить всё же,
Что в этой жизни, полной перемен,
Есть то, что отобрать никто не сможет.
Я верю в то, что Вы на свете есть,
И мне не помешают в это верить.
Я выдумала Вас, чтоб Вас прочесть,
Как книгу, как легенду, как поверье.
Ваш гений покорил меня в тот час,
Когда его я мысленно воспела,
Когда я просто выдумала Вас,
Таким, каким я видеть Вас хотела.
Вы для меня не больше, чем мечта,
Не больше, чем восторг иль восхищенье.
В моём лице есть Ваша красота,
В моих чертах есть Ваше отраженье.
Я выдумала Вас и не пойму,
Как до тех пор была другим богата.
Я выдумала Вас лишь потому,
Что Вы меня придумали когда-то
Где-то по краешку осени
Бродит мое сумасшествие,
С еле заметной проседью,
Со взглядом, сулящим бедствие.
С голосом, разъедающим
С молчанием, отражающим
во мне отголоски гения.
Мое сумасшествие милое,
Безграничное, давнее, горькое,
Ты в сердце торчишь иголкою.
С движением рук по линии
моей, до уродства скрюченной
жизни, покрытой инеем.
Мое сумасшествие нежное,
С улыбкой какой-то тоскующей,
Мое важное и неизбежное,
Ты меня сотворило танцующей,
безумной, свободной, дерзкою,
пленительной и недоступной,
дивно красивой фрескою,
ведьмой, с душой преступной….
Со взглядом, дарующим бедствие,
С нежно любимой проседью,
Бродит мое сумасшествие
Где-то по краешку осени….
"готовых так много, а вы лишь один" мне понравилось
Среди полночного молчанья
Он ходит в мраке подземелий.
Он ищет философский камень
И смерть его боится зелий.
Он знает дальние пределы,
Что разделяют жизнь с могилой.
Но суждено ль ему на деле
Любовь познать и счастье с милой?
Усталость. Боль и тишина
Камин. Огонь. Бокал вина.
Воспоминания. Мечты.
Цветок. Качели. Я и ты.
Знакомства. Встречи. Расставания.
Ссоры. Крики. И молчание.
"-Лили, молю тебя, прости!
-Не нужно, Северус, уйди!"
Злость. Ошибка. Пожиратель.
Паб. Пророчесвто. Предатель.
Ночь. Убийство. Осознание.
Жизнь- не жизнь- существование
Рейды, лекции, собрания.
Опять мечты. Воспоминания.
Усталость. Боль. И тишина.
Камин. Огонь. Бокал вина.
Памяти Северуса Снейпа.
В день Ваших похорон на землю падал дождь
И женщины несли роскошные букеты.
К чему теперь слова? Вас к жизни не вернешь.
Мы виноваты все и каждый знает это.
Веселый месяц май вступал в свои права,
Шумел Запретный лес зеленою листвою,
Блестела от воды подросшая трава,
А мы стояли в ряд с поникшей головою.
Так много слез текло из наших бедных глаз,
Что капли на щеках смешались со слезами,
А дождь все лил и лил, оплакивая Вас,
Пока могучий гром, рыча, гремел над нами.
Небесный яркий свет сверкал в разрывах туч;
И грудь мою тоска безжалостно сдавила,
Но все ж во тьме души нашел я солнца луч,
Колени приклонив пред Вашею могилой.
Нас в милом замке ждал растопленный камин,
На праздничных столах дымилось угощенье,
Я был среди друзей — а Вы совсем один
Прошли свой страшный путь до этого мгновенья.
Пускай о Вас никто не говорил речей —
Они звучали б тут насмешкой лицемерной.
Я за руки держал любимых мной людей,
Которых Вы спасли отвагой беспримерной.
Хотя не для меня свершался подвиг тот,
Я не смогу забыть, что Вы его свершили.
И мама там, в раю, простит Вас и поймет
За то, что на земле Вы так ее любили.
Здесь все, кто с Вами жил, стояли под дождем,
Промокшие насквозь: и взрослые и дети,
Мы лишь тогда любовь "великою" зовем,
Коль ей взаправду нет преград на целом свете.
Сумев, как Вы презреть, бесстыдную молву,
И осушив до дна всех испытаний чашу,
Быть может в Вашу честь я сына назову
В нем будет кровь моя, а сердце будет — Ваше.
