Стихотворение "Колодники" Толстой Алексей Константинович

Спускается солнце за степи,
Вдали золотится ковыль,-
Колодников звонкие цепи
Взметают дорожную пыль.

Идут они с бритыми лбами,
Шагают вперед тяжело,
Угрюмые сдвинули брови,
На сердце раздумье легло.

Идут с ними длинные тени,
Две клячи телегу везут,
Лениво сгибая колени,
Конвойные с ними идут.

«Что, братцы, затянемте песню,
Забудем лихую беду!
Уж, видно, такая невзгода
Написана нам на роду!»

И вот повели, затянули,
Поют, заливаясь, они
Про Волги широкой раздолье,
Про даром минувшие дни,

Поют про свободные степи,
Про дикую волю поют,
День меркнет все боле,- а цепи
Дорогу метут да метут…

Еще стихотворения:

Батальоны все спят Батальоны все спят, Сено хрупают кони. И труба заржавела На старой цепи. Эта тощая ночь В случайной попоне Позабыла про топот В татарской степи. Там по синим цветам Бродят кони.

Подруги Три женщины, грязные, пьяные, Обнявшись, идут и шатаются. Дрожат колокольни туманные, Кресты у церквей наклоняются. Заслышавши речи бессвязные, На хриплые песни похожие, Смеются извозчики праздные, Сторонятся грубо прохожие. Идут они.

Лучи — растрепанной метлой Лучи — растрепанной метлой. Проклятье здесь и там — Булыжник лютый и литой — Грохочет по пятам. И что ни двери — крик чужих Прямоугольным ртом, И рамы окон огневых.

Деревянные боги Идут деревянные боги, Скрипя, как великий покой. За ними бредет по дороге Солдат с деревянной ногой. Не видит ни их, ни России Солдат об одном сапоге. И слушает скрипы глухие.

Где камня слава, тепло столетий? Где камня слава, тепло столетий? Европа — табор. И плачут дети. Земли обиды, гнездо кукушки. Рассыпан бисер, а рядом пушки. Идут старухи, идут ребята, Идут на муки кортежи статуй, Вздымая.

Я около Кольцова Я около Кольцова, Как сокол, закольцован — И нет ко мне гонца, И дом мой без крыльца. К ноге моей привязан Сосновый синий бор. Как вестник без указа, Распахнут кругозор.

Климат не для часов Этот климат — не для часов. Механизмы в неделю ржавеют. Потому, могу вас заверить, время заперто здесь на засов. Время то, что, как ветер в степи, по другим гуляет державам.

Загородил мою дорогу Загородил мою дорогу Грузовика широкий зад. И я подумал: «Слава богу, Дела в селе идут на лад». Теперь в полях везде машины, И не видать плохих кобыл. И только вечный.

Цепи Скованы цепи… Кто же их будет носить? Взятый ли в степи Беглый, уставший бродить? Вор ли, грабитель, Схваченный ночью глухой? Или служитель Братства идеи святой.

Уходят улицы, узлы, базары Уходят улицы, узлы, базары, Танцоры, костыли и сталевары, Уходят канарейки и матрацы, Дома кричат: «Мы не хотим остаться», А на соборе корчатся уродцы, Уходит жизнь, она не обернется. Они идут.

Мертвые Мне кажется: когда гремит салют, Погибшие блокадники встают. Они к Неве по улицам идут, Как все живые. Только не поют. Не потому, что с нами не хотят, А потому, что.

Он твои весенние цветы Он твои весенние цветы Грубо смял и бросил, не любя. Я заметил, как смотрела ты На врага, убившего тебя. И тогда я понял: ты сильна… Ты сильней того, кто победил.

Черная вершина мерзлой ели Черная вершина мерзлой ели Над вечерней синевой лугов. Свернуты декабрьские метели В серые перины облаков. Вот плетень, скосившийся убого, Огонек, — как видно, от костра. Санная скрипучая дорога Не спеша.

Остров Невезения Весь покрытый зеленью, Абсолютно весь, Остров Невезения В океане есть. Остров Невезения В океане есть, Весь покрытый зеленью, Абсолютно весь. Там живут несчастные Люди — дикари, На лицо ужасные, Добрые.

Слухи по России верховодят Слухи по России верховодят И со сплетней в терции поют. Ну а где-то рядом с ними ходит Правда, на которую плюют.

Видно, здесь не все мы люди-грешники Видно, здесь не все мы люди-грешники, Что такая тишина стоит над нами. Голуби, незваные приспешники Виноградаря, кружатся над лозами. Всех накрыла голубая скиния! Чтоб никто на свете бесприютным не был.

В немолчном говоре природы В немолчном говоре природы, Среди лугов, полей, лесов Есть звуки рабства и свободы В великом хоре голосов… Коронки всех иван-да-марий, Вероник, кашек и гвоздик Идут в стога, в большой гербарий.

Липы бешено цветут Липы бешено цветут, Мчится лето под откос. Что за водоросли тут? Видно, зелен этот пруд От русалочьих волос. А в русалочьей груди Звонко тикает вода… Ты меня не обойди, Предпоследняя.

По полю прямому По полю прямому В атаку идут войска, Штыки холодеют, Колотится кровь у виска. Из дальнего леса, Из темного леса — дымок. Один покачнулся, К земле прихильнулся и лег. — Товарищ.

Через год Милая, где ты? — повис вопрос. Стрелки стучат, паровоз вздыхает… Милая, где ты? Двенадцать верст Нас в этом месяце разделяет. Так это близко, такая даль, Что даже представить не в.

Соловьи Пришла и к нам на фронт весна, Солдатам стало не до сна — Не потому, что пушки бьют, А потому, что вновь поют, Забыв, что здесь идут бои, Поют шальные.

Обида Есть обида мелкая, ползучая, От заноз, от глупости, от случая. Если уж такая застит свет, — Жалко мне твоих напрасных лет. Но когда иное в жизни станется: Самое глубокое поранится.

А ты теперь тяжелый и унылый А ты теперь тяжелый и унылый, Отрекшийся от славы и мечты, Но для меня непоправимо милый, И чем темней, тем трогательней ты. Ты пьешь вино, твои нечисты ночи, Что наяву.

…И о чем ни скажу, ни спою …И о чем ни скажу, ни спою — Издалече до нынешних пор — Сквозь несытую память мою Проступают то стыд, то позор. Ночью колется, жжет простыня. Одеяло топорщится, и Не.

Пьянящий острый аромат Пьянящий острый аромат Стогами сложенного сена. Бежав от тягостного плена, Зеленой ширью тешу взгляд. Здесь, на обломках давней были, Где землю воспоила кровь, Моей любви не прекословь, Воскресшей не противься.

На железной цепи ходит солнце На железной цепи ходит солнце в подвале Где лежат огромные книги В них открыты окна и двери На иные миры и сны Глубоко под склепом, в тюрьме Под землею служат.

На фабрике Прикорнув у машинных колес, Позабылся рабочий и спит… Видит: речка трепещет-бежит Возле рощи родимых берез. У околицы кто-то стоит… Колыхается алый платок, Будто мака махровый цветок… А машина стучит и.

Мы людей не продаем Мы людей не продаем За наличные, Но мы цепи им куем, Все приличные,- И не сами, а нужда,- Цепи прочные, Ну а сами мы всегда Непорочные.

Увидишь Что лицо мое греет? Светит солнце, теплом наш сад наполняет. Что там шумит? Море шумит. Хотя за скалистой горою его и не видно. Откуда аромат миндаля? Черемуха вся распустилась. Белым.

Выпросить бы у смерти Выпросить бы у смерти Годик, другой. Только нет, не успеть мне Надышаться тобой. И доживу хоть до ста, Моя напасть, Не налюбуюсь досыта, Не нацелуюсь всласть. Вот и гляжу и.

Морские солдаты Холодное бурное море опять нас бросает и кружит. И снова мы с бурями спорим, и снова — с отвагою дружим. Припев: Матросы, матросы, морские солдаты, познавшие север и жаркий экватор.

Пилигримы Мои мечты и чувства в сотый раз идут к тебе дорогой пилигримов. В. Шекспир Мимо ристалищ, капищ, мимо храмов и баров, мимо шикарных кладбищ, мимо больших базаров, мира и горя.

19 февраля Так повелось, такая мода, Что в этот предвесенний день Все говорят, кому не лень, О воле русского народа. И говорят нам и поют! Но… почему ж все эти годы, Чем.

Без громких слов, без ложной скромности Без громких слов, без ложной скромности Идут в мой стих Простые радости и горести Людей простых. Меж ними лишних не окажется, Здесь все друзья. Они терпеть не станут ханжества, Им.

Эвкалипты и пальмы Когда начинался наш город под древним холмом Айдерлы, не росли под окном осокори, не шумели над нами боры. А нам бы хотелось от зноя в зеленый ступить уголок. Растут же.

На што мне облака и степи На што мне облака и степи И вся подсолнечная ширь! Я раб, свои взлюбивший цепи, Благословляющий Сибирь. Эй вы, обратные по трахту! Поклон великим городам. Свою застеночную шахту За всю.

В глухом заброшенном селе В глухом заброшенном селе меж туч увидели сиянье. никто не думал на земле, что прилетели марсиане. Они спросили, сев на поле: — А далеко ли до земли? Крестьяне, окружив толпою.

Странный дом Я слышу: хохочут, поют и шумят, Как тени, меняются лица; Тут кто-то заплакал, там цепи гремят… Ужели и это темница? Какая пустая и страшная тьма! Тут рядом и слезы, и.

Уединение Приличий тягостные цепи И праздность долгих вечеров Оставил я для тихой степи И тени сумрачных лесов. Отшельник мира добровольный, Природой дикой окружен, Я здесь мечтою своевольной Бываю редко увлечен: Здесь.

Я живу на границе твоей Я живу на границе твоей О душа, о море победы Меж тобою и мною ночь — высоко до рассвета Далеко до лучезарного дня Я живу на границе твоей Камень тихо.