Русский символист о любви, морали и времени
Федор Кузьмич Сологуб (1863 — 1927) — русский писатель и поэт, один из крупнейших представителей символизма в отечественной культуре. Он был соратником Александра Блока, Николая Гумилёва, Леонида Андреева и многих других литераторов Серебряного века.
Убежденный сторонник Февральской революции, он не признал советскую власть. Как результат, на публикацию его книг в СССР наложили запрет. Лишь в 1990-е годы у читателей появилась возможность познакомиться с такими его замечательными романами, как «Мелкий бес» и «Творимая легенда». А в наши дни выходит полное собрание его стихотворений и поэм, которые литературоведы называют забытыми шедеврами русской поэзии начала XX века.
Мы отобрали 10 цитат из книг Федора Сологуба:
Во всякой любви есть эгоизм, одна ненависть бывает иногда бескорыстна. («Тяжелые сны»)
Умный человек не только пользуется обстоятельствами, — он их создает. («Творимая легенда»)
Насилие в вопросах морали немыслимо. Если, вы принуждением заставите людей быть нравственными, — какая же будет цена этой нравственности? («Творимая легенда»)
Что же, ведь ложь и часто бывает правдоподобнее правды. Почти всегда. Правда же, конечно, не правдоподобна. («Мелкий бес»)
Толпа только разрушает. Человек творит. Общество сохраняет. («Творимая легенда»)
Мы не умеем измерять время. Иной час — век, иной час — миг, а мы уравняли. («Творимая легенда»)
Но чиновники не торопились. На то они и чиновники. («Мелкий бес»)
Быть иным, простым, — ребенком, мальчиком с босыми ногами, с удочкою в руках, с простодушно-разинутым ртом. Живут, на самом деле живут только дети. Им завидую мучительно. Мучительно завидую простым, совсем простым, далеким от этих безотрадных постижений разума. Живы дети, только дети. Зрелость — это уже начало смерти. («Творимая легенда»)
Душе человеческой тесно в оковах общественности. Только в своих интимных переживаниях восходит душа к вершинам вселенской жизни. И только освобожденная от власти всяких норм душа создает новые миры и ликует в светлом торжестве преображения. («Творимая легенда»)
Обычность, — она злая и назойливая, и ползет, и силится оклеветать сладкие вымыслы, и брызнуть исподтишка гнусною грязью шумных улиц на прекрасное, кроткое, задумчивое лицо твое, мечта! («Творимая легенда»)
