Евтушенко Стихи Про Любовь — подборка стихотворений

Евтушенко Стихи Про Любовь — подборка стихотворений

Евтушенко Стихи Про Любовь — подборка стихотворений
СОДЕРЖАНИЕ
0
09 мая 2021

Советский и российский поэт. Получил известность также как прозаик, режиссёр, сценарист, публицист и актёр.
Годы жизни: 1932 — 2017

Содержание

Стихи по типу

  • Лучшие
  • Грустные
  • Легкие
  • Лирические
  • Патриотические
  • Философские

Стихи по длине

Все стихи списком

  • Благодарность
  • Бывало, спит у ног собака.
  • Был я столько раз так больно ранен.
  • В вагоне шаркают и шамкают.
  • Вальс на палубе
  • Всегда найдется женская рука.
  • Две любви
  • Есть пустота от смерти чувств.
  • Заклинание
  • Зашумит ли клеверное поле.
  • Идут белые снеги.
  • Из воды выходила женщина.
  • К добру ты или к худу.
  • Качался старый дом.
  • Когда взошло твое лицо.
  • Когда придёт в Россию человек.
  • Колокольчик
  • Любимая, спи!
  • Любовь по-португальски
  • Маша
  • Много слов говорил умудренных.
  • Монолог бывшего попа, ставшего боцманом на Лене
  • Монолог голубого песца
  • Море
  • Не исчезай
  • Не надо
  • Не писал тебе я писем.
  • Неразделенная любовь
  • Нет, мне ни в чем не надо половины.
  • Одиночество
  • Паровозный гудок, журавлиные трубы.
  • Патриаршие пруды
  • Последняя попытка
  • Пролог (Я разный. )
  • Сквер величаво листья осыпал.
  • Со мною вот что происходит.
  • Среди любовью слывшего.
  • Тревожьтесь обо мне.
  • Ты большая в любви.
  • Ты спрашивала шепотом.
  • Фронтовик
  • Что заставляет.
  • Что знает о любви любовь
  • Я люблю тебя больше природы.
  • Я разлюбил тебя. Банальная развязка.
  • Я только внешне, только внешне.

Она сказала: «Он уже уснул!»,—
задернув полог над кроваткой сына,
и верхний свет неловко погасила,
и, съежившись, халат упал на стул.

Мы с ней не говорили про любовь,
Она шептала что-то, чуть картавя,

Бывало, спит у ног собака,
костер занявшийся гудит,
и женщина из полумрака
глазами зыбкими глядит.

Потом под пихтою приляжет
на куртку рыжую мою
и мне,

Был я столько раз так больно ранен,
добираясь до дому ползком,
но не только злобой протаранен —
можно ранить даже лепестком.

Ранил я и сам — совсем невольно
нежностью небрежной на ходу,

В вагоне шаркают и шамкают
и просят шумно к шалашу.
Слегка пошатывает шахматы,
а я тихонечко пишу.

Я вспоминаю вечерение
еще сегодняшнего дня,
и медленное воцарение

Спят на борту грузовики,
спят
краны.
На палубе танцуют вальс
бахилы,
кеды.
Все на Камчатку едут здесь —

Всегда найдется женская рука,
чтобы она, прохладна и легка,
жалея и немножечко любя,
как брата, успокоила тебя.

Всегда найдется женское плечо,
чтобы в него дышал ты горячо,
припав к нему беспутной головой,

То ли все поцелуи проснулись, горя на губах.
То ли машут дворы рукавами плакучих рубах
Убеждая меня белой ночью, дразняще нагой,
от любви дорогой не ходить за любовью другой.
То ли слишком темно на душе,
То ли слишком светло,
То ли белая ночь, то ли ангельское крыло.

Есть пустота от смерти чувств
и от потери горизонта,
когда глядишь на горе сонно
и сонно радостям ты чужд.
Но есть иная пустота.
Нет ничего ее священней.
В ней столько звуков и свечений.

Весенней ночью думай обо мне
и летней ночью думай обо мне,
осенней ночью думай обо мне
и зимней ночью думай обо мне.
Пусть я не там с тобой, а где-то вне,
такой далекий, как в другой стране,—
на длинной и прохладной простыне

Зашумит ли клеверное поле,
заскрипят ли сосны на ветру,
я замру, прислушаюсь и вспомню,
что и я когда-нибудь умру.

Но на крыше возле водостока
встанет мальчик с голубем тугим,
и пойму, что умереть — жестоко

Идут белые снеги,
как по нитке скользя.
Жить и жить бы на свете,
но, наверно, нельзя.

Чьи-то души бесследно,
растворяясь вдали,
словно белые снеги,

Из воды выходила женщина,
удивленно глазами кося.
Выходила свободно, торжественно,
молодая и сильная вся.

Я глядел на летящие линии.
Рядом громко играли в «козла»,
но тяжелая белая лилия

К добру ты или к худу,
решает время пусть.
Но лишь с тобой побуду,
я хуже становлюсь.
Ты мне звонишь нередко,
но всякий раз в ответ,
как я просил, соседка

Качался старый дом, в хорал слагая скрипы,
и нас, как отпевал, отскрипывал хорал.
Он чуял, дом-скрипун, что медленно и скрытно
в нем умирала ты, и я в нем умирал.

«Постойте умирать!»— звучало в ржанье с луга,
в протяжном вое псов и сосенной волшбе,
но умирали мы навеки друг для друга,

Когда взошло твое лицо
над жизнью скомканной моею,
вначале понял я лишь то,
как скудно все, что я имею.

Но рощи, реки и моря
оно особо осветило
и в краски мира посвятило

Когда придёт в Россию человек,
который бы не обманул России?
В правительстве такого чина нет,
но, может быть… когда-нибудь… впервые.
А что он сможет сделать лишь один?
Как столько злоб в согласие он сложит?
Мы ни за что его не пощадим,

Прости, мой милый, что в подъезде
Под шум полночного дождя
Сжимаю губы я по-детски
Лицо легонько отводя.

Себя веду с тобою странно,
Но ты ко мне добрее будь.

Соленые брызги блестят на заборе.
Калитка уже на запоре.
И море,
дымясь, и вздымаясь, и дамбы долбя,
соленое солнце всосало в себя.
Любимая, спи.
Мою душу не мучай,

Ночь, как раны, огни зализала.
Смотрят звезды глазками тюрьмы,
ну а мы под мостом Салазара —
в его черной-пречерной тени.

Оказал нам диктатор услугу,
и, ему под мостом не видны,
эмигрируем в губы друг к другу

Вдоль моря быстро девочка проходит,
бледнея, розовея и дичась.
В ней все восходит. Что с ней происходит?
В ней возникает женщина сейчас.

Она у моря тапочки снимает,
вступает, словно в музыку, в него,
и все она на свете понимает,

Евгений Александрович Евтушенко

Тема любви одна из главных в творчестве Евгения Александровича Евтушенко. В своих первых стихах о любви он проявляет робость и неуверенность в себе. Чувство еще неясно, оно все время наводит на мысли, что оно ненастоящее («Ты большая в любви…»). И в тоже время обожание настолько глубоко и трепетно, что отношение к любимой носит очень сентиментальный характер («Не понимать друг друга страшно»). И тут же находится место и для первой любовной драмы — переживания от «разобщенности близких душ». Подобное состояние великолепно отражено в стихотворении «Со мною вот что происходит…».
Со временем любовная тема становится все более драматичной. Лирический герой чувствует потребность избавиться от оков житейской драмы, он стремится спрятаться от всех треволнений этого суетного мира. А жизнь продолжает взваливать на плечи нелегкую ношу любви. Образ любимой становится все более сложным («Ты начисто притворства лишена…»).
Пожалуй, одним из лучших любовных произведений Евгения Александровича является «Заклинание». В этом стихотворении чувство выражено очень достойно, благородно. Этот образ великолепно переплетается с напевной мелодичностью стиха, а также кольцевой рифмой. С каждой строчкой лирическое напряжение лишь нарастает, а напоследок взрывается последним вздохом кульминации.

Молю тебя — в тишайшей тишине,
Или под дождь, шумящий в вышине,
Или под снег, мерцающий в окне,
Уже во сне и все же не во сне —
Весенней ночью думай обо мне,
И летней ночью думай обо мне,
Осенней ночью думай обо мне
И зимней ночью думай обо мне.

Лирическому герою требуется успокоение. Он ищет, где бы укрыться от жизненных неурядиц и находит спасение в спокойной женской любви («Всегда найдется женская рука…»). Он вступает в диалог с самим собой и это может напомнить читателю разговор с музой, объяснение в любви. Все это звучит искренне, без пафоса и театральных эффектов.

В цикле любовных стихотворений Евтушенко есть место и жесткости:
Я разлюбил тебя. Банальная развязка.
Банальная, как жизнь, банальная, как смерть.
Я оборву струну жестокого романса,
гитару пополам — к чему ломать комедь!

Герою уже не присуща жалость ни к себе, ни к былой возлюбленной. Он лишь опасается, что вновь нужно будет спасать тонущую любовную лодку. Все стихи Евтушенко, посвященные любовной тематике, обращены к любимой. Именно на пути к ней поэт находит ответы на многие вопросы, касающиеся его внутреннего мира, общего смысла жизни, поиска счастья. В каждом его стихотворении чувствуется обращение. Евтушенко не пренебрегает общением с читателем, пытаясь установить с ним духовную связь. Любовная лирика поэта пользовалась огромным успехом не только на родине, но и в США, Италии и Англии.

Стихи о любви

Всегда найдется женская рука,
чтобы она, прохладна и легка,
жалея и немножечко любя,
как брата, успокоила тебя.
Всегда найдется женское плечо,
чтобы в него дышал ты горячо,
припав к нему беспутной головой,
ему доверив сон мятежный свой.
Всегда найдутся женские глаза,
чтобы они, всю боль твою глуша,
а если и не всю, то часть ее,
увидели страдание твое.
Но есть такая женская рука,
которая особенно сладка,
когда она измученного лба
касается, как вечность и судьба.
Но есть такое женское плечо,
которое неведомо за что
не на ночь, а навек тебе дано,
и это понял ты давным-давно.
Но есть такие женские глаза,
которые глядят всегда грустя,
и это до последних твоих дней
глаза любви и совести твоей.
А ты живешь себе же вопреки,
и мало тебе только той руки,
того плеча и тех печальных глаз.
Ты предавал их в жизни столько раз!
И вот оно — возмездье — настает.
"Предатель!"- дождь тебя наотмашь бьет.
"Предатель!"- ветки хлещут по лицу.
"Предатель!"- эхо слышится в лесу.
Ты мечешься, ты мучишься, грустишь.
Ты сам себе все это не простишь.
И только та прозрачная рука
простит, хотя обида и тяжка,
и только то усталое плечо
простит сейчас, да и простит еще,
и только те печальные глаза
простят все то, чего прощать нельзя.

1961

Когда взошло твое лицо
над жизнью скомканной моею,
вначале понял я лишь то,
как скудно все, что я имею.
Но рощи, реки и моря
оно особо осветило
и в краски мира посвятило
непосвященного меня.
Я так боюсь, я так боюсь
конца нежданного восхода,
конца открытий, слез, восторга,
но с этим страхом не борюсь.
Я помню — этот страх
и есть любовь. Его лелею,
хотя лелеять не умею,
своей любви небрежный страж.
Я страхом этим взят в кольцо.
Мгновенья эти — знаю — кратки,
и для меня исчезнут краски,
когда зайдет твое лицо.

1960

Соленые брызги блестят на заборе.
Калитка уже на запоре.
И море,
дымясь, и вздымаясь, и дамбы долбя,
соленое солнце всосало в себя.
Любимая, спи.
Мою душу не мучай,
Уже засыпают и горы, и степь,
И пес наш хромучий,
лохмато-дремучий,
Ложится и лижет соленую цепь.
И море — всем топотом,
и ветви — всем ропотом,
И всем своим опытом —
пес на цепи,
а я тебе — шёпотом,
потом — полушёпотом,
Потом — уже молча:
"Любимая, спи. "
Любимая, спи.
Позабудь, что мы в ссоре.
Представь:
просыпаемся.
Свежесть во всем.
Мы в сене.
Мы сони.
И дышит мацони
откуда-то снизу,
из погреба,-
в сон.
О, как мне заставить
все это представить
тебя, недоверу?
Любимая, спи.
Во сне улыбайся.
(все слезы отставить!),
цветы собирай
и гадай, где поставить,
и множество платьев красивых купи.
Бормочется?
Видно, устала ворочаться?
Ты в сон завернись
и окутайся им.
Во сне можно делать все то,
что захочется,
все то,
что бормочется,
если не спим.
Не спать безрассудно,
и даже подсудно,-
ведь все,
что подспудно,
кричит в глубине.
Глазам твоим трудно.
В них так многолюдно.
Под веками легче им будет во сне.
Любимая, спи.
Что причина бессоницы?
Ревущее море?
Деревьев мольба?
Дурные предчувствия?
Чья-то бессовестность?
А может, не чья-то,
а просто моя?
Любимая, спи.
Ничего не попишешь,
но знай,
что невинен я в этой вине.
Прости меня — слышишь?-
люби меня —
слышишь?-
хотя бы во сне,
хотя бы во сне!
Любимая, спи.
Мы — на шаре земном,
свирепо летящем,
грозящем взорваться,-
и надо обняться,
чтоб вниз не сорваться,
а если сорваться —
сорваться вдвоем.
Любимая, спи.
Ты обид не копи.
Пусть соники тихо в глаза заселяются,
Так тяжко на шаре земном засыпается,
и все-таки —
слышишь, любимая?-
спи.
И море — всем топотом,
и ветви — всем ропотом,
И всем своим опытом —
пес на цепи,
а я тебе — шёпотом,
потом — полушёпотом,
Потом — уже молча:
"Любимая, спи. "
1964

Не исчезай. Исчезнув из меня,
развоплотясь, ты из себя исчезнешь,
себе самой навеки изменя,
и это будет низшая нечестность.
Не исчезай. Исчезнуть — так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мертвым хоть на миг — неосторожно.
Не исчезай. Забудь про третью тень.
В любви есть только двое. Третьих нету.
Чисты мы будем оба в Судный день,
когда нас трубы призовут к ответу.
Не исчезай. Мы искупили грех.
Мы оба неподсудны, невозбранны.
Достойны мы с тобой прощенья тех,
кому невольно причинили раны.
Не исчезай. Исчезнуть можно вмиг,
но как нам после встретиться в столетьях?
Возможен ли на свете твой двойник
и мой двойник? Лишь только в наших детях.
Не исчезай. Дай мне свою ладонь.
На ней написан я — я в это верю.
Тем и страшна последняя любовь,
что это не любовь, а страх потери/.
1977

Ты большая в любви.
Ты смелая.
Я — робею на каждом шагу.
Я плохого тебе не сделаю,
а хорошее вряд ли смогу.
Все мне кажется,
будто бы по лесу
без тропинки ведешь меня ты.
Мы в дремучих цветах до пояса.
Не пойму я —
что за цветы.
Не годятся все прежние навыки.
Я не знаю,
что делать и как.
Ты устала.
Ты просишься на руки.
Ты уже у меня на руках.
"Видишь,
небо какое синее?
Слышишь,
птицы какие в лесу?
Ну так что же ты?
Ну?
Неси меня!
А куда я тебя понесу.

1953

То ли все поцелуи проснулись,
горя на губах,
то ли машут дворы
рукавами плакучих рубах,
упреждая меня
белой ночью, дразняще нагой,
от любви дорогой
не ходить за любовью другой.
То ли слишком темно на душе,
а на улице слишком светло,
то ли белая ночь,
то ли ангельское крыло.
Страшно жить без любви,
но страшнее, когда две любви
вдруг столкнуться, как будто в тумане
ночном корабли.
Две любви —
то ли это в подарок с опасным
избытком дано,
то ли это беда
прыгнет молнией ночью в окно,
рассекая кровать
раскаленным клинком пополам,
драгоценные некогда письма
сжигая, как хлам.
Две любви —
то ли это любовь, то ли это война.
Две любви невозможны.
Убийцею станет одна.
Две любви, как два камня,
скорее утянут на дно.
Я боюсь полюбить,
потому что люблю, и давно.
1954

Не надо.
Всё призрачно —
и тёмных окон матовость,
и алый снег за стоп-сигналами машин.
Не надо.
Всё призрачно,
как сквер туманный мартовский,
где нет ни женщин, ни мужчин —
лишь тени женщин и мужчин.
Не надо.
Стою у дерева,
молчу и не обманываю,
гляжу, как сдвоенные светят фонари,
и тихо трогаю рукой,
но не обламываю vсосульку тоненькую с веточкой внутри.
Не надо.
Пусть в бултыхающемся заспанном трамваишке
с Москвой, качающейся мертвенно в окне,
ты, подперев щеку рукою в детской варежке,
со злостью женской вспоминаешь обо мне.
Не надо.
Ты станешь женщиной,
усталой, умной женщиной,
по слову доброму и ласке голодна,
и будет март,
и будет мальчик, что-то шепчущий,
и будет горестно кружиться голова.
Не надо.
Пусть это стоит, как и мне, недёшево,
с ним не ходи вдвоём по мартовскому льду,
ему на плечи свои руки ненадёжные
ты не клади,
как я сегодня не кладу.
Не надо.
Не верь, как я не верю,
призрачному городу,
не то, очнувшись, ужаснёшся пустырю.
Скажи: "Не надо!",
опустивши низко голову,
как я тебе сейчас
"Не надо. "
говорю.
1960

Ты спрашивала шепотом:
"А что потом?
А что потом?"
Постель была расстелена,
и ты была растеряна.
Но вот идешь по городу,
несешь красиво голову,
надменность рыжей челочки,
и каблучки-иголочки.
В твоих глазах —
насмешливость,
и в них приказ —
не смешивать
тебя с той самой,
бывшею,
любимой
и любившею.
Но это —
дело зряшное.
Ты для меня —
вчерашняя,
с беспомощно забывшейся
той челочкою сбившейся.
И как себя поставишь ты,
и как считать заставишь ты,
что там другая женщина
со мной лежала шепчуще
и спрашивала шепотом:
"А что потом?
А что потом?"

Много слов говорил умудренных,
много гладил тебя по плечу,
а ты плакала, словно ребенок,
что тебя полюбить не хочу.
И рванулась ты к ливню и к ветру,
как остаться тебя ни просил.
Черный зонт то тянул тебя кверху,
то, захлопавши, вбок относил.
И как будто оно опустело,
погруженное в забытье,
это детское тонкое тело,
это хрупкое тело твое.
И кричали вокруг водостоки,
словно криком кричал белый свет:
"Мы жестоки, жестоки, жестоки,
и за это пощады нам нет".
Все жестоко — и крыши, и стены,
и над городом неспроста
телевизорные антенны,
как распятия без Христа.
1957

Весенней ночью думай обо мне
и летней ночью думай обо мне,
осенней ночью думай обо мне
и зимней ночью думай обо мне.
Пусть я не там с тобой, а где-то вне,
такой далекий, как в другой стране,—
на длинной и прохладной простыне
покойся, словно в море на спине,
отдавшись мягкой медленной волне,
со мной, как с морем, вся наедине.
Я не хочу, чтоб думала ты днем.
Пусть день перевернет все кверху дном,
окурит дымом и зальет вином,
заставит думать о совсем ином.
О чем захочешь, можешь думать днем,
а ночью — только обо мне одном.
Услышь сквозь паровозные свистки,
сквозь ветер, тучи рвущий на куски,
как надо мне, попавшему в тиски,
чтоб в комнате, где стены так узки,
ты жмурилась от счастья и тоски,
до боли сжав ладонями виски.
Молю тебя — в тишайшей тишине,
или под дождь, шумящий в вышине,
или под снег, мерцающий в окне,
уже во сне и все же не во сне —
весенней ночью думай обо мне
и летней ночью думай обо мне,
осенней ночью думай обо мне
и зимней ночью думай обо мне.
1960

Комментировать
0
Комментариев нет, будьте первым кто его оставит

;) :| :x :twisted: :sad: :roll: :oops: :o :mrgreen: :idea: :evil: :cry: :cool: :arrow: :P :D :???: :?: :-) :!: 8O

Это интересно
Adblock
detector