Гумилев Стихи Об Африке — подборка стихотворений

Гумилев Стихи Об Африке — подборка стихотворений

Гумилев Стихи Об Африке — подборка стихотворений
СОДЕРЖАНИЕ
0
09 мая 2021

Содержание

Многоликий мир африканской природы в стихотворениях Н.С. Гумилева

При рассмотрении расположения стихов в книгах Н. Гумилева, можно увидеть то, что в первой книге («Путь конквистадоров») — африканских стихов совсем нет, может быть, потому что он не считал ее своей, называя свою третью книгу второй. Во второй книге («Романтические стихи»), есть довольно много явно африканских стихов.

Гумилев гордился «африканскими» стихами, вошедшими в этот сборник. В декабре 1907 года он писал из Парижа Брюсову, которого считал своим мэтром: «У меня есть три стихотворения, род серии, африканские мотивы. Два из них, «Жирафа» и «Носорога», Вы знаете». Третье — «На таинственном озере Чад» («Озеро Чад») — было приложено к письму. [20, с. 104-106].

А вот сборник «Шатер» полностью посвящен Африке.

Африка в поэзии Н. Гумилева очень часто связана с понятием рая, но глубина понятия «рай», предусматривает ширину и многоплановость связей. Африка у Н. Гумилева может быть «земным раем» в метафорическом смысле.

Например, она противопоставляется повседневной серости и банальности:

…Ах, бежать бы скрыться бы, как вору,

в Африку, как прежде, как тогда.

Лечь под царственную сикомору

И не подниматься никогда.

Бархатом меня покроет вечер,

А луна оденет в серебро,

И, быть может, не припомнит ветер,

Что, когда-то я служил в бюро…

«Вероятно из жизни предыдущей»

Это бюро с его «канцелярской волокитой» настолько постыдное воспоминание для героя, восхищенного образом Африки, что тот боится как бы Африка, одевшая его как принца, в «серебро и бархат», не узнала о подобном позоре и не разгневалась на подобную пустую трату времени.

Образ Африки в стихотворениях может быть противопоставлен религиозной нетерпимости, фанатичной и не нужной даже верующим.

Н. Гумилев — человек религиозный, значит слово «Бог», мог употреблять только в христианском значении. И, тем не менее, в образе Африки все вековые споры затихают перед величием и красотой тех мест — мест земного рая.

…О тебе, моя Африка, шепотом

в небесах говорят Серафимы…«Вступление»

О чем еще могут говорить серафимы шепотом, т.е. с почтением, как не о Боге или о чем-то, тесно связанном с ним? Н. Гумилев, как человек верующий, вряд ли стал бы всуе употреблять религиозные термины. При этом Бог для него — не абстракция. Наоборот, все связанное с Богом очень реально и может принимать конкретные формы. Так Африка принимает образ райского сада:

…Садовод всемогущего Бога

в серебрящей мантии крыльев

сотворил отражение рая:

он раскинул тенистые рощи

прихотливых мимоз и акаций.

Расселил по холмам баобабы,

В галереях лесов, где прохладно

И светло, как в дорическом храме,

Он провел многоводные реки

И в могучем порыве восторга

Создал тихое озеро Чад…

Это не рай, но отражение рая, земная копия, обладающая при этом многими свойствами прототипа.

Например, в этом «земном райском саду» есть райские животные:

…Далеко, далеко, на озере Чад

Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,

И шкуру его украшает волшебный узор…«Жираф»

Этот прекрасный жираф, полный «грациозной неги», так изящен и изыскан, что не может быть райским животным, священным и волшебным, что в ней совершаются настоящие чудеса:

. Ничто меня утешить не могло.

О смерти я тогда молился Богу

И сам ее приблизить был готов.

Но этот сад, он был во всем подобен

Священным рощам молодого мира…

И помню, я воскликнул: «Выше горя

И глубже смерти — жизнь!»

Здесь мотив исцеления духовно от одного присутствия в прекрасном каирском саду!

Отблески рая всюду присутствуют и отражаются на образе Африки. Даже гибельная Сахара — это «земные небеса», отражение «горнего пожара» на земле:

…Эта вечная слава песка —

только горнего отсвет пожара,

с небесами, где легкие спят облака,

бродят радуги, схожа Сахара…

Образ Африки связан и с понятием ада. Сама природа Африки инфернальная, или, во всяком случае, бывает такой:

…Но роднят обитателей степи

иногда луговые пожары.

Этот день — оглушительный праздник,

Что приветливый дьявол устроил

Даже смерти и Ужасу брату.

…Словно там, под сводом ада,

дьявол щелкает бичом,

чтобы грешников громада

вышла бешеным смерчом…

Вышеизложенное позволяет говорить о глубокой связи образа Африки с образами рая и ада в поэзии Н. Гумилева. А там, где нет ни рая, ни ада располагается «нейтральная территория» местных верований.

Из Африки приходят абиссинские поверья, воплотившиеся в реальность: «Если убитому леопарду не опалить немедленно усов, дух его будет преследовать охотника».

Наравне с сатанинским началом в этом леопарде присутствует и магическое, ритуально-тотемное.

…Нет, ты должен, мой убийца,

умереть в стране моей,

чтоб я снова мог родиться

в леопардовой семье…

Мудрость африканских религий проявляется и в мудрости, в точности понимая мира. Есть религии, в которых Африка — не рай и не ад, но часть вселенского равновесия. Так, например, есть религия, согласно которой люди появились из частей огромной птицы, погибшей из-за непослушания Богу; из различных частей — разные народы.

А если человек тонет в водовороте окружающей его реалии, тогда для совершения подвига придется привести в Африку древнюю магию, как в стихотворении «Леопард». Этот путь тесно связан с религией. Хотя ранее этот леопард — инфернальное начало, он оказывается средством для «добывания» героя более могущественной силой — армией рая.

Но какой бы способ «доставки» ни избрал поэт, тот, кто достоин, совершить подвиг, совершит его в Африке.

Африканские подвиги у Н. Гумилева совершаются обычно по религиозным соображениям.

…С ним борьба для меня бесполезна,

Сердце знает, что буду убит, —

Распахнется небесная бездна

И Динган, мой отец, закричит:

«Да, ты не был трусливой собакой,

львом ты был между яростных львов»… [27]

Хотя герой знает, что он будет повержен в битве, он идет на эту битву, чтобы попасть в рай за уже совершенные подвиги, за поиск смертельного врага, за доблесть в битве с ним.

Значительное место в «африканских произведениях» Н.С. Гумилева занимают образы природы и животных. В них проявилось все мастерство поэта-акмеиста.

В 1916 году В. Жирмунский писал: «Для выражения своего настроения Н. Гумилев создает объективный мир зрительных образов, напряженных и ярких, он вводит в свои стихи повествовательный элемент и придает им характер полуэпический — балладную форму» [24, с. 187]. Этот самый «мир зрительных образов» представлен в произведениях об Африке в основном на примерах флоры и фауны.

Автор показывает нам чудесных, необыкновенных животных, птиц и морских обитателей. К примеру, в стихотворении «Судан» поэт очень точно описывает нам экзотических обитателей Африки:

…Он собрал здесь совсем небывалых,

Удивительных птиц и животных.

Краски, взяв у пустынных закатов,

Попугаям он перья раскрасил,

Дал слону он клыки, что белее

Облаков африканского неба,

Льва одел золотою одеждой

И пятнистой одел леопарда,

Сделал рог, как янтарь, носорогу,

Дал газели девичьи глаза. («Судан») [27]

Всех этих животных можно увидеть только в зоопарке или на черном континенте. Гумилев не просто перечисляет животных и птиц, но еще и указывает на их повадки. Обозначая эти повадки, поэт пытается показать двумя-тремя словами наиболее точные ситуации, характеризующие того или иного представителя фауны. Читая, мы можем ясно представить, например, слона, вышедшего к морю и настороженно замершего у края воды и прислушивающегося:

Зебры любят мешаться в домашний табун…

Но на обрывистый берег выходят слоны,

Чутко слушая волн набегающих шум,

Обождать отраженье ущербной луны,

Подступают к воде и боятся акул. («Абиссиния»)

Слишком много здесь этой паленой травы…

Осторожнее! В ней притаились удавы

Притаились пантеры и рыжие львы. («Абиссиния»)

Кроме того, поэт дает животным необычные характеристики и подбирает неожиданные сравнения (таких примеров особенно много):

Бегемотов твоих розоватые рыла

Точно сваи незримого чудо-моста,

И винты пароходов твои крокодилы

Разбивают могучим ударом хвоста. («Нигер») [27]

И такие смешные верблюды,

С телом рыб и с головками змей,

Как огромные, древние чуда

Из глубин пышноцветных морей. («Египет») [27]

По болотам блуждают огни,

Черепаха грузнее утеса,

Клювоносы таятся в тени

Своего исполинского носа. («Либерия»)

В стихотворении «Либерия» показан комический случай, когда государством целых пять дней «управляла» обезьяна:

Там размахивал палкой своей,

Бил посуду, шатался, как пьяный,

И, неузнана целых пять дней,

Управляла страной обезьяна («Либерия») [27]

Гумилев знакомит нас с растительными «достопримечательностями» Африки. Неотъемлемые составляющие африканского пейзажа — пальмы встречаются в сборнике довольно часто, иногда в сочетании с оазисом:

Пальмы, кактусы, в рост человеческий травы,

Слишком много здесь этой паленой травы… («Абиссиния») [27]

И, чудовищных пальм вековые стволы,

Вихри пыли взметнулись и пухнут…

А в оазисах слышится ржанье коня

И под пальмами веянье нарда. («Сахара») [27]

Кроме сравнений для характеристики картин природы Н.С. Гумилев использует очень простые, но емкие эпитеты. Например: «Пустыня коричневая и грубая, выветрившиеся, все в трещинах и провалах горы и, так как был сезон дождей, мутные потоки и целые озера грязной воды».

Растительный мир Африки очень разнообразен и экзотичен. Н. Гумилев объясняет такое многообразие Божьим промыслом и тем, что Господь сотворил здесь «отражение рая». Это относится и к флоре, и к фауне. Это еще раз подтверждает, что Африка — место, отмеченное Богом:

А кругом на широких равнинах,

Где трава укрывает жирафа,

Садовод Всемогущего Бога

В серебрящей мантии крыльев

Сотворил отражение рая:

Он раскинул тенистые рощи

Прихотливых мимоз и акаций,

Рассадил по холмам баобабы,

В галереях лесов, где прохладно

И светло, как в дорическом храме,

Он провел многоводные реки

И в могучем порыве восторга

Создал тихое озеро Чад. («Судан») [27]

Н.С. Гумилева привлекало к Африке то, что именно здесь он нашел настоящее, первобытное состояние земли, тот самый первозданный рай. Поэт восхищается обилием, насыщенностью красок. В его изображении африканской природы нет полутонов, все в высшей, превосходной степени: «Дорога напоминала рай на хороших русских лубках: неестественно зеленая трава, слишком раскидистые ветви деревьев, большие разноцветные птицы и стада коз по откосам гор. Воздух мягкий, прозрачный и словно пронизанный крупинками золота. Сильный и сладкий запах цветов. И только странно дисгармонирует со всем окружающим черные люди, словно грешники, гуляющие в раю, по какой-нибудь еще не созданной легенде» [17, с. 273].

  • Add to friends
  • RSS

Мы родом .

Летопись: Люди, места, события, свидетельства

Запах ладана, шерсти звериной и роз
Африканские фотографии Николая Гумилева из коллекции Кунсткамеры / К 130-летию

15 апреля 2016 года исполнилось 130 лет со дня рождения Николая Гумилева — поэта, исследователя Африки, одного из собирателей коллекции Музея антропологии и этнографии (Кунсткамеры) РАН. Гумилев совершил несколько экспедиций в Абиссинию (Эфиопию), откуда привез не только редкие предметы, но и фотографии — в музее хранится около 300 негативов. © Ещё о Николае Гумилёве

«Медуза» совместно с Кунсткамерой представляет фотографии, сделанные Гумилевым во время экспедиции в Абиссинию в 1913 году и фрагменты из его «Африканского дневника». Некоторые из этих фотографий публикуются впервые. Есть музей этнографии в городе этом
Над широкой, как Нил, многоводной Невой,
В час, когда я устану быть только поэтом,
Ничего не найду я желанней его.

Я хожу туда трогать дикарские вещи,
Что когда-то я сам издалека привез,
Чуять запах их странный, родной и зловещий,
Запах ладана, шерсти звериной и роз.
Н. Гумилев. Абиссиния. Из сборника «Шатер». Ревель, 1921.

Юрий Чистов, доктор исторических наук, директор Музея антропологии и этнографии РАН:

— Многие коллекции МАЭ РАН были собраны выдающимися российскими учеными и путешественниками, имена которых известны всем, — Даниэлем Мессершмидтом, Герхардом Миллером, Петером Палласом, Степаном Крашенинниковым, Иваном Крузенштерном, Фаддеем Беллинсгаузеном, Михаилом Лазаревым и многими другими. Вопросы истории формирования коллекции музея, изучение вклада отдельных собирателей коллекций всегда привлекали пристальное внимание научных и музейных сотрудников МАЭ. Эти исследования продолжаются и в наши дни, частично они восстанавливают незаслуженно забытые имена, в том числе преданные забвению по идеологическим соображениям в советское время.

К их числу относится и Николай Гумилев. Хорошо известен его интерес к Африке, циклы стихов на африканские темы, благодаря которым Гумилева часто называли «конквистадором» (первый сборник стихов Гумилева — «Путь конквистадоров», 1905), «царскосельским Киплингом», «русским Камоэнсом», а заодно и певцом колониализма и ницшеанцем. Поклонники поэзии Гумилева, конечно же, знают, что он несколько раз бывал в Африке, но до конца 80-х годов прошлого века даже вопрос о том, сколько раз он совершил эти путешествия и в каких годах, был спорен. Не говоря уже о скудных сведениях о самом длительном и интересном путешествии Николая Гумилева и его племянника Николая Сверчкова в 1913 году. Причиной столь длительного забвения был арест и расстрел поэта по решению Петроградской ЧК 26 августа 1921 года. По официальной версии «Гумилев не принял революции, оказался причастным к контрреволюционному заговору и в числе его участников был расстрелян».

«Я должен был отправиться в порт Джибути в Баб-эль-Мандебском проливе, оттуда по железной дороге к Харару, потом, составив караван, на юг в область, лежащую между Сомалийским полуостровом и озерами Рудольфа, Маргариты, Звай; захватить возможно больший район исследования; делать снимки, собирать этнографические коллекции, записывать песни и легенды. Кроме того, мне предоставлялось право собирать зоологические коллекции» (Здесь и далее цитаты из «Африканского дневника». Н. Гумилев, ПСС, том 6, стр. 70–97. Москва, «Воскресенье», 2005 год).

«10-го апреля на пароходе Добровольного флота „Тамбов“ мы вышли в море. Какие-нибудь две недели тому назад бушующее и опасное Черное море было спокойно, как какое-нибудь озеро. Волны мягко раздавались под напором парохода, где рылся, пульсируя, как сердце работающего человека, невидимый винт. Не было видно пены, и только убегала бледно-зеленая малахитовая полоса потревоженной воды. Дельфины дружными стаями мчались за пароходом, то обгоняя его, то отставая, и по временам, как бы в безудержном припадке веселья, подскакивали, показывая лоснящиеся мокрые спины, Наступила ночь, первая на море, священная. Горели давно не виденные звезды, вода бурлила слышнее. Неужели есть люди, которые никогда не видели моря?»

«Не всякий может полюбить Суэцкий канал, но тот, кто полюбит его, полюбит надолго. Эта узкая полоска неподвижной воды имеет совсем особенную грустную прелесть».

5. Пристань в Суэце

6. Улица в Джибути (туземцы везут воз с кочанами)

«Джибути лежит на африканском берегу Аденского залива к югу от Обока, на краю Таджуракской бухты. На большинстве географических карт обозначен только Обок, но он потерял теперь всякое значенье, в нем живет лишь один упрямый европеец, и моряки не без основанья говорят, что его „съела“ Джибути. За Джибути — будущее».

«Я люблю этот городок, его мирную и ясную жизнь. От двенадцати до четырех часов пополудни улицы кажутся вымершими; все двери закрыты, изредка, как сонная муха, проплетется какой-нибудь сомалиец. В эти часы принято спать так же, как у нас ночью. Но затем неведомо откуда появляются экипажи, даже автомобили, управляемые арабами в пестрых чалмах, белые шлемы европейцев, даже светлые костюмы спешащих с визитами дам. Улицы полны мягким предвечерним сумраком, в котором четко вырисовываются дома, построенные в арабском стиле, с плоскими крышами и зубцами, с круглыми бойницами и дверьми в форме замочных скважин, с террасами, аркадами и прочими затеями — все в ослепительно белой извести».

«Вид из окна был унылый, но не лишенный величественности. Пустыня коричневая и грубая, выветрившиеся, все в трещинах и провалах горы и, так как был сезон дождей, мутные потоки и целые озера грязной воды. Из куста выбегает диг-диг, маленькая абиссинская газель, пара шакалов, они всегда ходят парами, смотрят с любопытством. Сомалийцы и данакили с громадной всклокоченной шевелюрой стоят, опираясь на копья. Европейцами исследована лишь небольшая часть страны, именно та, по которой проходит железная дорога, что справа и слева от нее — тайна».

9. Дорога от речки «Авдели» на Харару (около Харара)

10. Водопой по дороге

«Дорога в Харар пролегает первые километров двадцать по руслу реки , ее края довольно отвесны, и не дай Бог путнику оказаться на ней во время дождя».

«Дорога напоминала рай на хороших русских лубках: неестественно зеленая трава, слишком раскидистые ветви деревьев, большие разноцветные птицы и стада коз по откосам гор. Воздух мягкий, прозрачный и словно пронизанный крупинками золота. Сильный и сладкий запах цветов. И только странно дисгармонируют со всем окружающим черные люди, словно грешники, гуляющие в раю, по какой-нибудь еще не созданной легенде».

«Уже с горы Харар представлял величественный вид со своими домами из красного песчаника, высокими европейскими домами и острыми минаретами мечетей. Он окружен стеной, и через ворота не пропускают после заката солнца. Внутри же это совсем Багдад времен Гаруна-аль-Рашида. Узкие улицы, которые то подымаются, то спускаются ступенями, тяжелые деревянные двери, площади, полные галдящим людом в белых одеждах, суд, тут же на площади, — все это полно прелести старых сказок».

«Быстро прошли эти три дня в Джибути. Вечером прогулки, днем валянье на берегу моря с тщетными попытками поймать хоть одного краба, они бегают удивительно быстро, боком, и при малейшей тревоге забиваются в норы, утром работа. По утрам ко мне в гостиницу приходили сомалийцы племени Исса, и я записывал их песни».

«Я собирал этнографические коллекции, без стеснения останавливал прохожих, чтобы посмотреть надетые на них вещи, без спроса входил в дома и пересматривал утварь, терял голову, стараясь добиться сведений о назначении какого-нибудь предмета у не понимавших, к чему все это, хараритов. Надо мной насмехались, когда я покупал старую одежду, одна торговка прокляла, когда я вздумал ее сфотографировать, и некоторые отказывались продать мне то, что я просил, думая, что это нужно мне для колдовства. Эта охота за вещами увлекательна чрезвычайно: перед глазами мало-помалу встает картина жизни целого народа и все растет нетерпенье увидеть ее больше и больше».

«Несмотря на то, что консул еще не вступил в исполнение своих обязанностей, он уже принимал многочисленных мусульман, видевших в нем наместника самого султана и желавших его приветствовать . Консул, я, кажется, забыл написать, что это был генеральный консул, был достаточно величествен в своем богато расшитом золотом мундире, ярко-зеленой ленте через плечо и ярко-красной феске».

«Он был одет в шамму, как все абиссинцы, но по его точеному лицу, окаймленному черной вьющейся бородкой, по большим полным достоинства газельим глазам и по всей манере держаться в нем сразу можно было угадать принца. И неудивительно: он был сын раса Маконнена, двоюродного брата и друга императора Менелика, и вел свой род прямо от царя Соломона и царицы Савской» (Дедъязмач Таффари, Таффари Мэконнын — один из титулов высших эфиопских военачальников, буквально «командир передового полка». Это имя, которое носил до коронации в 1930 году последний император Эфиопии Хайле Селассие I. С 1911-го по 1916 год он был губернатором провинции Харар).

17. Аба-Муда, теперешний наместник св. Шейх-Гуссейна

18. Купол над могилой галлаского святого Шейх-Гуссейна

И таинственный город, тропический Рим,
Шейх-Гуссейн я увидел высокий,
Поклонился мечети и пальмам святым,
Был допущен пред очи пророка.

Н. Гумилев. Галла. Из сборника «Шатер». Ревель, 1921.

Материал подготовлен при участии сотрудников музея Татьяны Соловьевой и Ксении Суриковой.

Комментировать
0
Комментариев нет, будьте первым кто его оставит

;) :| :x :twisted: :sad: :roll: :oops: :o :mrgreen: :idea: :evil: :cry: :cool: :arrow: :P :D :???: :?: :-) :!: 8O

Это интересно
Adblock
detector