Ион Деген Стихи О Войне — подборка стихотворений

Великолепное стихотворение , написанное в кровавом сорок четвёртом гвардии лейтенантом-танкистом Ионом Дегеном и опубликованное Евгением Евтушенко в "Антологии русской поэзии"

С Ионом Дегеном я встретился на одном из его выступлений в Хайфе , постаревшим офицером Красной Армии , ставшим профессором медицины и писателем . Ион даже книгу свою мне надписал .
Потом мы с ним общались виртуально .
В своём выступлении он заметил , что Евгений Евтушенко , печатая знаменитое стихотворение , кое-что придумал .

Из виртуальной переписки:

Ион , я человек страшно любопытный , что значит «придумал Евтушенко» ?

И Ион Деген мне ответил :

Многоуважаемый Михаил!
В "Антологии русской поэзии" Евтушенко , зная меня лично , почему-то назвал Иосифом. А затем повторил это имя в большой статье ,посвящённой мне и опубликованной в "Новой газете". Я был вынужден ответить. Через газету .

БЕЗ МОИХ ОПУСОВ ЛИТЕРАТУРА НЕ ОБЕДНЕЕТ

Уважаемая редакция, до меня дошла публикация Евгения Евтушенко, в которой он почему-то называет меня Иосифом . Сейчас , когда мне известно значение моего имени Ион на языке иврит — голубь , я , возможно, согласился бы стать Иосифом . Не люблю голубей ни в природе , ни в политике. Но Ионом записали меня мои родители . Ионом я значился в паспорте, который успел получить за три недели до начала войны и за пять недель до моего первого боя. Ионом я значился в комсомольском билете и в партийном , врученном мне на фронте . Ионом я записан в справке об окончании танкового училища и в орденской книжке . Ионом я назван в дипломе врача, в дипломах кандидата и доктора медицинских наук , выданных мне ВАКом. И даже в Израиле, несмотря на нелюбовь к этому имени, я продолжаю называться Ионом.
В 1988 году Евгений Евтушенко опубликовал в «Огоньке» мое стихотворение « Мой товарищ, в смертельной агонии…» в таком виде , в каком оно было сочинено, заменив только два слова — «предсмертной» вместо « смертельной » (что точнее) и « воевать » вместо «наступать». Но вариант в нынешней публикации Е. Евтушенко не имеет ничего общего с моим текстом. Точно так же ничего общего с истиной не имеет заявление Е. Евтушенко, что я разрешил ему опубликовать стихотворение в таком виде.
Я не разрешил бы публикацию, даже будь этот вариант лучше оригинала. Но и без увеличительного стекла можно разглядеть, что текст ухудшен. И еще. Стихи, сочиненные на фронте, я оставил в таком виде, в каком они родились. Например, по поводу стихотворения «Из разведки» Лев Аннинский написал, что первых две строчки — Шекспир, а две следующих — комментарий к Шекспиру, в последней строке — ужасный по банальности. По поводу двух первых строк видный критик оказался избыточно щедрым. По поводу остальных — точным . Сейчас я мог бы улучшить последнюю строку, что оправдало бы и предпоследнюю. Но зачем? Мне не хочется ничего менять и казаться лучше и умнее, чем я был в ту пору. Без моих опусов литература не обеднеет. Я ведь врач, а не литератор.
Не надо ничего менять ни в моем имени, ни в том, что я написал.

С уважением Ион Деген .
27.06.2005

ИЗБРАННЫЕ СТИХИ ИЗ ПЛАНШЕТА ГВАРДИИ ЛЕЙТЕНАНТА ИОНА ДЕГЕНА

Чего-то волосы под каской шевелятся.
Должно быть, ветер продувает каску.
Скорее бы до бруствера добраться.
За ним так много доброты и ласки.
Июль 1942 г.
+++
Воздух вздрогнул.
Выстрел.
Дым.
На старых деревьях
обрублены сучья.
А я еще жив.
А я невредим.
Случай?
Октябрь 1942 г.
+++
Я не мечтаю о дарах природы,
Не грежу об амброзии тайком.
Краюху мне бы теплую из пода
И чтобы не был этот хлеб пайком.
Февраль 1943 г.
+++
И даже если беспредельно плохо,
И даже если нет надежды жить,
И даже если неба только крохи
Еще успеешь в люке уловить,
И даже если танк в огне и в дыме,
И миг еще — и ты уже эфир,
Мелькнет в сознанье:
Танками другими
Планете завоеван будет мир.
+++
Сгоревший танк
на выжженом пригорке.
Кружат над полем
черные грачи.
Тянуть на слом
в утиль
тридцатьчетверку
Идут с надрывным стоном тягачи.

Что для страны
десяток тонн металла?
Не требует бугор
благоустройства.
Я вас прошу,
чтоб вечно здесь стояла
Машина эта —
памятник геройству.
Лето 1943 г.
+++
Апрель 1943 -февраль 1944г.

Дымом
Все небо
Закрыли гранаты.
А солнце
Блестнет
На мгновенье
В просвете
Так робко,
Как будто оно виновато
В том,
Что творится
На бедной планете.
+++
На фронте не сойдешь с ума едва ли,
Не научившись сразу забывать.

Мы из подбитых танков выгребали
Все, что в могилу можно закопать.
Комбриг уперся подбородком в китель.
Я прятал слезы. Хватит. Перестань.

А вечером учил меня водитель,
Как правильно танцуют падеспань.
+++
БОЕВЫЕ ПОТЕРИ

Это все на нотной бумаге:
Свист и грохот свинцовой вьюги,
Тяжкий шелест поникших флагов
Над могилой лучшего друга,

На сосне, перебитой снарядом,
Дятел клювом стучит морзянку,
Старшина экипажу в награду
Водку цедит консервной банкой..

Радость, ярость, любовь и муки,
Танк, по башню огнем объятый, —
Все рождало образы, звуки
В юном сердце певца и солдата.

В командирской сумке суровой
На виду у смертей и агоний
Вместе с картой километровой
Партитуры его симфоний.

И когда над его машиной
Дым взметнулся надгробьем черным,
Не сдержали рыданий мужчины
В пропаленной танкистской форме.

Сердце болью огромной сковано.
Слезы горя не растворили.
Может быть, второго Бетховена
Мы сегодня похоронили.
+++
Ни плача я не слышал и ни стона.
Над башнями нагробия огня.
За полчаса не стало батальона.
А я все тот же, кем-то сохраненный.
Быть может, лишь до завтрашнего дня.
Июль 1944 г.
+++
Все у меня не по уставу.
Прилип к губам окурок вечный.
Распахнут ворот гимнастерки.
На животе мой "парабеллум",
Не на боку, как у людей.

Все у меня не по уставу.

Во взводе чинопочитаньем
Не пахнет даже на привалах.
Не забавляемся плененьем:
Убитый враг — оно верней.

Все у меня не по уставу.

За пазухой гармошка карты,
Хоть место для нее в планшете.
Но занят мой планшет стихами,
Увы, ненужными в бою.

Пусть это все не по уставу.
Но я слыву специалистом
В своем цеху уничтоженья.
А именно для этой цели
В тылу уставы создают.
Июль 1944 г.
+++
НОЧЬ НА НЕМАНСКОМ ПЛАЦДАРМЕ
Команда, как нагайкой:
— По машинам!
И прочь стихи.
И снова ехать в бой.
Береза, на прощанье помаши нам
Спокойно серебрящейся листвой.

Береза, незатейливые строки
Писать меня, несмелого, звала.
В который раз кровавые потоки
Уносят нас от белого ствола.

В который раз сгорел привал короткий
В пожаре нераспаленных костров.
В который раз мои слова-находки
Ревущий дизель вымарал из строф.

Но я пройду сквозь пушечные грозы,
Сквозь кровь, и грязь, и тысячи смертей,
И может быть когда-нибудь, береза,
Еще вернусь к поэзии твоей.
Лето 1944 г.
+++
ИСХОДНАЯ ПОЗИЦИЯ

Генеральская зелень елей
И солдатское хаки дубов.
Никаких соловьиных трелей,
Никакой болтовни про любовь.

Солнце скрылось, не выглянув даже.
Тучи черные к лесу ползут.
И тревожно следят экипажи
За мучительным шагом минут.

В тихих недрах армейского тыла
Впрок наш подвиг прославлен в стихах.
Ничего, что от страха застыла
Даже стрелка на наших часах.

Сколько будет за всплеском ракеты,
Посылающей танки в бой,
Недолюблено, недопето,
Недожито мной и тобой.

Но зато в мирной жизни едва ли
В спешке дел кабинетных сомнут
Тех, кто здесь, на исходной, узнали
Беспредельную тяжесть минут.
Сентябрь 1944 г.
+++
Случайный рейд по вражеским тылам.

Всего лишь танк решил судьбу сраженья.
Но ордена достанутся не нам.
Спасибо, хоть не меньше, чем забвенье.

За наш случайный сумасшедший бой
Признают гениальным полководца.
Но главное — мы выжили с тобой.
А правда — что? Ведь так оно ведется.
Сентябрь 1944 г.
+++

Есть у моих товарищей танкистов,
Не верящих в святую мощь брони,
Беззвучная молитва атеистов:
— Помилуй, пронеси и сохрани.

Стыдясь друг друга и себя немного,
Пред боем, как и прежде на Руси,
Безбожники покорно просят Бога:
— Помилуй, сохрани и пронеси.
Сентябрь 1944 г.
+++
ДЕНЬ ЗА ТРИ

Багряный лист прилипает к башне.
Ручьем за ворот течет вода.
Сегодня так же, как день вчерашний,
Из жизни вычеркнут навсегда.
Изъят из юности.
В личном деле
За три обычных его зачтут —
За злость атак,
За дождей недели
И за несбывшуюся мечту
О той единственной,
Ясноглазой,
О сладкой муке тревожных снов,
О ней, невиденной мной ни разу,
Моих не слышавшей лучших слов.
И снова день на войне постылый,
Дающий выслугу мне втройне.
Я жив.
Я жду
С неделимой силой
Любви,
Утроенной на войне.
Октябрь 1944 г.
+++
В экипажах новые лица.
Мой товарищ сегодня сгорел.
Мир все чаще и чаще снится
Тем, кто чудом еще уцелел.

. Тают дыма зловещие клубы,
На Земле угасают бои.
Тихий ветер целует губы,
Обожженные губы мои.
Ти-
ши-
на.
Только эхо умолкшего грома —
Над Москвою победный салют.
Но сейчас, страх взнуздав многотонный,
Люди молча атаки ждут.
Октябрь 1944 г.
+++

Зияет в толстой лобовой броне
Дыра, насквозь прошитая болванкой.
Мы ко всему привыкли на войне.
И все же возле замершего танка
Молю судьбу:
Когда прикажут в бой,
Когда взлетит ракета, смерти сваха.
Не видеть даже в мыслях пред собой
Из этой дырки хлещущего страха.
Ноябрь 1944 г.
+++
Туман.
А нам идти в атаку.
Противна водка,
Шутка не остра.
Бездомную озябшую собаку
Мы кормим у потухшего костра.
Мы нежность отдаем с неслышным стоном.
Мы не успели нежностью согреть
Ни наших продолжений нерожденных,
Ни ту, что нынче может овдоветь.
Мы не успели.
День встает над рощей.
Атаки ждут машины меж берез.
На черных ветках,
Оголенных,
Тощих
Холодные цепочки крупных слез.
Ноябрь 1944 г.
+++
ЗАТИШЬЕ

Орудия посеребрило инеем.
Под гусеницей золотой ковер.
Дрожит лесов каемка бледносиняя
Вокруг чужих испуганных озер.

Преступная поверженная Пруссия!
И вдруг покой.
Вокруг такой покой.
Верба косички распустила русые,
Совсем как дома над моей рекой.

Но я не верю тишине обманчивой,
Которой взвод сегодня оглушен.
Скорей снаряды загружать заканчивай!
Еще покой в паек наш не включен.
+++
Ноябрь 1944 г.
+++

Когда из танка, смерть перехитрив,
Ты выскочишь чумной за миг до взрыва,
Ну, все, — решишь, — отныне буду жив
В пехоте, в безопасности счастливой.

И лишь когда опомнишься вполне,
Тебя коснется истина простая:
Пехоте тоже плохо на войне.
Пехоту тоже убивают.
Ноябрь 1944 г.
+++

Солдату за войну, за обездоленность
В награду только смутные мечты,
А мне еще досталась вседозволенность.
Ведь я со смертью запросто на ты.

Считаюсь бесшабашным и отчаянным.
И даже экипажу невдомек,
Что парапет над пропастью отчаяния —
Теплящийся надежды уголек.
Декабрь 1944 г.
+++

Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам еще наступать предстоит.
Декабрь 1944 г.
+++
Осколками исхлестаны осины.
Снарядами растерзаны снега.
А все-таки в январской яркой сини
Покрыты позолотой облака.

А все-таки не баталист, а лирик
В моей душе, и в сердце и в мозгу.
Я даже в тесном Т-34
Не восторгаться жизнью не могу.

Так хорошо в день ясный и погожий,
Так много теплой ласки у меня,
Что бархатистой юной женской кожей
Мне кажется шершавая броня.

Чтобы царила доброта на свете,
Чтоб нежности в душе не убывать,
Я еду в бой, запрятав чувства эти,
Безжалостно сжигать и убивать.

И меркнет день. И нет небесной сини.
И неизвестность в логове врага.
Осколками исхлестаны осины.
Снарядами растерзаны снега.
+++
УЩЕРБНАЯ СОВЕСТЬ

Шесть "юнкерсов" бомбили эшалон
Хозяйственно, спокойно, деловито.
Рожала женщина, глуша старухи стон,
Желавшей вместо внука быть убитой.

Шесть "юнкерсов". Я к памяти взывал.
Когда мой танк, зверея, проутюжил
Колонну беженцев — костей и мяса вал,
И таял снег в крови, в дымящих лужах.

Шесть "юнкерсов"?
Мне есть что вспоминать!
Так почему же совесть шевелится
И ноет, и мешает спать,
И не дает возмездьем насладиться?
Январь 1945 г.

Творчество Иона Дегена — для меня открытие. Потрясающие стихи!Спасибо, Михаил, за то, что познакомили с ними.

НЕМАЗАШТО , как говорил мой друг , он же — американский писатель Сол Кейсер .

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

Закончив 9 класс, Ион Деген поехал работать вожатым в пионерский лагерь на Украине. Там его и застала война. В военкомате в призыве ему отказали из-за возраста. Тогда он думал, что буквально через несколько недель война закончится, а он так и не успеет внести свой вклад в Победу.

Девятый класс окончен лишь вчера.
Окончу ли когда-нибудь десятый?
Каникулы — счастливая пора.
И вдруг — траншея, карабин, гранаты,
И над рекой до тла сгоревший дом,
Сосед по парте навсегда потерян.
Я путаюсь беспомощно во всем,
Что невозможно школьной меркой мерить.

Вместе с товарищами он сбежал из эшелона, который вёз их в эвакуацию. Им удалось добраться в расположение 130 стрелковой дивизии, воевавшей на фронте, и добиться зачисления во взвод. Так в июле 41 года Ион оказался на войне.

Прошёл всего месяц из 31 человека из взвода осталось всего двое. Ион пережил окружение, скитание по лесам, ранение и госпиталь, из которого он вышел только в январе 1942. Он опять рвался на фронт, но до призывного возраста ему не хватало 1,5 года, и его отправили в тыл, на Кавказ. Ион работал на тракторе в совхозе, но летом 1942 туда пришла война. В 17 лет добровольцем он снова попал на фронт и оказался в разведке. Осенью снова тяжёлое ранение. Его из-за линии фронта вытаскивали товарищи в бессознательном состоянии.

31 декабря 1942 года он выходит из госпиталя, и его, как тракториста, отправляют на учёбу в танковое училище. Два года обучения, и весной 1944 младший лейтенант Ион Деген снова оказался на фронте. На этот раз на новеньком Т-34. Начинается его танковая эпопея: десятки боёв, танковые дуэли, 8 месяцев на фронте. Когда гибнут один за другим твои товарищи, появляется другое отношение к жизни и к смерти. И в декабре 1944 года он напишет то самое знаменитое стихотворение в своей жизни, которое назовут одним из лучших стихотворений о войне:

Воевал он на совесть, а за везение Иона даже прозвали счастливчиком. Ведь не зря и сегодня его имя можно найти под номером пятьдесят в списке лучших советских танкистов-асов: Иона Лазаревич Деген, гвардии лейтенант, 16 побед (в том числе 1 «Тигр», 8 «Пантер»), дважды представлен к званию Героя Советского Союза, награжден орденом Красного Знамени. Для лейтенанта Дегена, командира танковой роты, все закончится в январе 1945 года в восточной Пруссии.

21 января 1945 танк Ионы подбили, а экипаж, выскочивший из горящего танка, фашисты расстреляли. Когда 19-летнего парня доставили в госпиталь, он был ещё жив. Семь пулевых, четыре осколочных ранения, перебитые ноги, открытый перелом челюсти и сепсис. В то время это был смертельный приговор. Его спас главврач, который не пожалел на умирающего бойца дефицитный пенициллин, и Бог, у которого на Ионы были свои планы. И отважный танкист выжил!

И хотя в 19 лет пожизненная инвалидность казалась приговором, наш герой смог достичь невероятных высот в своей непростой жизни. В 1951 году он с отличием закончил мединститут, стал оперирующим врачом-ортопедом, а в 1958 году стал первым в мире хирургом, кто провёл реплантацию верхней конечности. У него на счету кандидатская и докторская научная работа. Но очень уж неудобным для чиновников был этот маленький хромой и бесстрашный человек, который никогда не боялся говорить правду.

В 1977 Иона Лазаревич уехал в Израиль, ещё долгие годы работал врачом, но никогда не отрекался от своей Родины. Сегодня ему 91 год, но он всё так же молод душой. Когда в 2012 году ему в числе ветеранов военный атташе в российском посольстве вручил очередные юбилейные награды, ершистый герой прочитал такие стихи:

Привычно патокой пролиты речи.
Во рту оскомина от слов елейных.
По-царски нам на сгорбленные плечи
Добавлен груз медалей юбилейных.
Торжественно, так приторно-слащаво,
Аж по щекам из глаз струится влага.
И думаешь, зачем им наша слава?
На кой… им наша бывшая отвага?
Безмолвно время мудро и устало
С трудом рубцует раны, но не беды.
На пиджаке в коллекции металла
Ещё одна медаль ко Дню Победы.
А было время, радовался грузу
И боль потерь превозмогая горько,
Кричал «Служу Советскому Союзу!»,
Когда винтили орден к гимнастёрке.
Сейчас всё гладко, как поверхность хляби.
Равны в пределах нынешней морали
И те, кто блядовали в дальнем штабе,
И те, кто в танках заживо сгорали.
Время героев или время подлецов –
мы сами всегда выбираем как жить.

Волею судеб и политиков сегодня эти люди живут в разных странах, но все они воевали за одну Великую Победу. И фотографии ветеранов Великой Отечественной Войны из 15 бывших советских республик яркое напоминание и о единстве, и о той Победе.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми: