Стихи напечатаны с разрешения авторов.
ЖИВОЕ ПЛАМЯ. 1 место в конкурсе
(для детей от 12 лет)
http://stihi.ru/2020/03/11/409
В память о заживо сожжённых
осенью 1942 г. жителях деревни Реповщина
Браславского района Витебской области
Амбар. А в нём не хлеб – живые люди.
Они молчат, предчувствуя беду.
Снаружи, за дубовой дверью «судьи» —
Внутри сельчане приговора ждут.
Старик прикрыл полой шубейки внука,
Погладил по вихрастой голове.
А сердце сжала боль: такая мука —
Лишиться двух кормильцев-сыновей
(Погибли в первый день войны под Брестом)!
Старуха-мать "ушла" за ними вслед.
На фронт, в медсёстры, подалась невестка —
Вестей не шлёт. Жива она иль нет?
Пообещал старик сберечь сыночка…
А что теперь. Согнали фрицы всех
Сельчан в амбар, подняв с постели ночью.
Здесь – липкий страх, а там, за дверью — смех…
Неужто расстреляют? Как же дети?!
Их тридцать человек. Все мал мала*…
Матвейка мой… Я за него в ответе…
Зачем его невестка привезла?!
Остался бы в Саратове, быть может,
Всё было бы иначе. Что теперь?
Совсем немного он на свете пожил…
Не расстреляют… Немец же не зверь!
…Запахло керосином — подозрение
Ошпарило сознанье старика:
— Неужто же живьём… — Ещё мгновение –
И сжалась в гневе крепкая рука.
Взметнулось пламя — закричали люди.
Стенаньями наполнился амбар…
На месте казни радовались «судьи»,
Приветствуя неистовый пожар.
А в нём горели дед и внук Матвейка… —
Вознёсся к небу вопиющих глас.
Играет поминальную жалейка**
О тех, кто принял муки в смертный час.
*мал мала (меньше) — один меньше другого
** жалейка — духовой язычковый музыкальный инструмент, распространённый среди славянских народов. Происхождение слова «жалейка» не установлено. Некоторые исследователи связывают его с «желями» или «жалениями» — поминальным обрядом, который включает в себя в некоторых местностях игру на жалейке.
********************
СБЕЖАЛ МАЛЬЧИШКА НА ВОЙНУ. 2 место в конкурсе
(для детей 9-15 лет)
http://stihi.ru/2020/03/16/3457
Мальчишка, рыжий, конопатый,
Сбежал из дома на войну.
Он мстить пошёл за гибель брата —
Двенадцать было пацану.
На крыше гулкого вагона
Он ехал в зарево войны.
На запад мчались эшелоны,
Чтоб защитить покой страны.
На незнакомом полустанке
Остановился эшелон,
И вдруг донёсся голос:
— Танки!
От взрыва вздыбился вагон.
Надрывный голос паровоза
Перрон задымленный пронзал,
Как будто всей земле угроза.
А он один на помощь звал.
Смешалось всё в одно мгновенье —
Огонь и смерть со всех сторон,
И ниоткуда нет спасенья,
Полуживых предсмертный стон.
От эшелона с полустанком
Остался пепел лишь и дым,
Ушли вперёд куда-то танки,
А он, мальчишечка, один.
Один. И что же делать дальше?
Вернуться может быть домой.
Не страшно ли тебе, мой мальчик,
Ведь ты здесь встретился с войной?
Ты мал ещё держать винтовку,
Идти в атаку на "ура".
В домашних играх был ты ловкий,
Но здесь другая, брат, "игра" —
"Игра" со смертью постоянно,
А враг силён, ты это знай.
К Москве он рвётся неустанно —
И весь в огне передний край.
Но разве нашего мальчишку
Возможно этим напугать?
Он будет мстить за брата Мишку:
Так воспитала его мать.
Прорвали танки оборону,
Не удержал их батальон,
И на исходе все патроны,
Утих последний чей-то стон.
Через разбитый полустанок
Вёл командир своих бойцов.
Не знал никто, что с ними станет,
Где взять приказы из штабов.
И ко всему не раз готовый,
Вдруг растерялся командир:
Пред ним стоял пацан суровый.
Среди пожарища. один.
И в ту минуту понял каждый,
Что, коль мальчишки рвутся в бой,
Вдвойне фашист уже не страшен,
Хоть он мальчишка, но какой!
С тем командиром наш мальчишка
Встречал Победу майским днём,
Он отомстил за брата Мишку!
Такими вот и мир спасён…
ПАПИН ПОРТРЕТ . 3 место в конкурсе
(для детей 7-10 лет)
http://stihi.ru/2010/05/07/5194
(рассказ моего мужа)
Ночь едва шелестит занавескою тонкой,
Я смотрю на портрет, что висит на стене,
И опять ощущаю себя «ребятёнком»,
Папа – сильный, живой – улыбается мне.
С тёплых рук к потолку подлетаю, как мячик,
По квартире несётся заливистый смех.
Вот сбегаются все – братья, сёстры – и, значит,
Папа весело станет подбрасывать всех…
Мама гладит меня по головке сердечно.
Все садятся за стол дружной шумной семьёй.
Нам, беспечным, казалось, что так будет вечно…
Но идиллия вдруг оборвалась войной.
Как пантера накрыла когтистою лапой,
Исковеркала город, навесила дым.
И на фронт уходя, успокаивал папа,
Обещал непременно вернуться живым.
Но неделю спустя что-то вдруг изменилось:
Пришивая к рубашечкам папин портрет,
Мама гладила нас и сквозь слёзы просила:
«Дети, помните папу! Его больше нет…»
Нас куда-то везли в тёмном, тесном вагоне,
Впятером уместились на полку одну.
Убежали. Казалось, война не догонит…
Ночью грохнуло: взрыв разорвал тишину!
Что случилось, не мог, несмышлёный, понять я,
От вагона отбросило страшной волной.
А, очнувшись, искал: где же сёстры и братья?
Почему моя мама не рядом со мной?
Подобрали меня незнакомые люди,
Накормили и сдали в киргизский детдом,
Объяснили: теперь тётя мамой мне будет.
Здесь спокойно, и воздух не пахнет огнём.
Было голодно, нас приучали работать,
Я успехами в музыке всех удивил.
Сохранилось в учительской папино фото,
Мне его с аттестатом директор вручил.
Больше я не слыхал о братишках и маме:
Ни в живых, ни в погибших имён не нашли.
Но любимых родных всё искал я упрямо
В самых разных концах необъятной земли.
…Много вёсен и зим с той поры пролетело.
Раз в Европе сестры обнаружился след,
Сомневаясь, в квартиру впустила несмело.
. У обоих в руках – пропуск – папин портрет…
********************
СТАРЫЙ СОЛДАТ. 3 место в конкурсе
http://www.stihi.ru/2020/04/23/8225
(для детей от 12 лет)
Уж сколько лет всё снятся эти сны,
Тревожа сердце старого солдата.
Сны не дают ему уйти с войны –
Он всё ещё воюет, как когда-то.
Опять идёт он в самый первый бой
И отступить назад нельзя ни шагу.
Друзья, что пали в битве под Москвой,
С ним перед боем приняли присягу.
Его гранатой взорван вражий дзот,
От роты их осталось сорок восемь.
Бросок вперёд — вдруг ожил пулемёт
И смерть опять очередями косит.
В который раз врагом окружены,
Но вырвались к своим из окруженья!
А про войну мучительные сны,
Как сериалы, жаждут продолженья.
И он ползёт в разведку сквозь снега.
Повсюду мины, путь назад отрезан,
Пробитая осколками нога
Горит, ещё не ведая протеза…
А после средь безмолвной тишины
Терзают раны старого солдата —
Никак не может он прийти с войны,
Закончившейся в давнем сорок пятом.
********************
Много майской радости
у ребят.
Вот идём мы с дедушкой
на парад,
Держим вату сладкую
и шары.
Зелены-сиреневы
все дворы!
Сердце к небу прыгает
и стучит.
Держит руку дедушка
и молчит.
Я шагаю рядышком,
не бегу,
Я молчанье робкое
берегу.
Помнят земли русские
боль и дым.
Был тогда мой дедушка
молодым –
Из свинца кипящего,
из огня
Он Победу выковал
для меня.
Чтобы был у каждого
тёплый дом,
Собирались близкие
за столом
И пекли с начинкою
пироги.
Чтоб навек покаялись
все враги!
Чтобы дом у тополя
мирно спал,
И снаряд за городом
не упал.
Потому на мраморе –
имена.
Потому на дедушке –
ордена.
Потому не прыгаю,
не бегу
И молчанье робкое
берегу.
Эта связь надёжнее,
чем броня.
Положись, мой дедушка,
на меня!
ДЕТИ ВОЙНЫ. 4 место в конкурсе
(для детей от 12 и старше)
http://stihi.ru/2018/05/03/7836
Отец мой в ту войну не воевал:
Годами был для фронта слишком молод —
Но не по-детски рано испытал
Все тяготы войны и лютый голод.
Ах, этот голод! Как же он терзал,
Как мучил тело, затмевая разум!
А хлеба пай был так ничтожно мал,
Что проглотить его хотелось сразу.
Да и чего там было оставлять?
Не разделить того, что меньше мала.
За стенкою вздыхала горько мать
И к детским крохам хлеб свой добавляла.
Сама же тихо тая как свеча,
Не жаловалась, на завод бежала,
Где не хватало сильного плеча.
И вопреки всему семья держалась.
Чтоб мирная скорей пришла весна
Мужья домой вернулись, братья, деды,
Трудился тыл без отдыха и сна,
Все силы отдавая для Победы!
Подростки с матерями встали в ряд.
Вмиг повзрослев, забыли про игрушки.
А в хатах вечерами для солдат
Кисеты шили дети и старушки.
Отец мой в ту войну не воевал:
Годами был для фронта слишком молод.
Но помнит — никогда не забывал!-
Все тяготы войны и лютый голод.
*********************
ДЕРЖИСЬ, СЫНОК! 4 место в конкурсе
(детям от 11 лет)
http://stihi.ru/2016/06/03/9639
В доме, где когда-то жили люди,
Шорохи случайные живут.
В нём теперь никто уже не будет
Создавать порядок и уют.
В нём теперь не засмеются громко,
Не дождётся тёплый дом гостей,
Чтоб счастливым голосом ребёнка
Песню спеть на мамин юбилей:
Во дворе упала утром бомба
И убила близких наповал —
Раненый мальчонка долго-долго
Мамочку на помощь призывал.
И кричал, кричал малыш от боли,
И не мог понять он, почему
В мирный дом ворвалось бомбой горе,
Объявив внезапную войну.
Никого. Семья убита залпом.
Жизнь была – и вдруг исчезла жизнь.
— Мальчик! Жив! – услышал он внезапно.
А потом:
— Держись сынок! Держись.
********************
НОТЫ ПОБЕДЫ. 4 место в конкурсе
(для детей 10-14 лет)
http://stihi.ru/2019/05/07/4497
Девятого августа сорок второго
Концерт в Филармонии город потряс.
Седьмая симфония, грянув сурово,
Гораздо мощнее была, чем фугас.
Была подготовка к концерту тяжёлой —
Найти музыкантов — лишь чуду сродни:
Кого-то скосили блокада и голод,
А кто-то от горя и тягот поник.
И всё же оркестр возродился успешно.
Не верилось многим — состав целиком!
Военных в него созывали поспешно —
В руках пулеметчика снова тромбон!
Вновь Карл Элиасберг возглавил оркестр.
Он был очень слаб, но готов идти в бой.
Ударник же чудом нашёлся . в мертвецкой —
Подняли его, а ведь был чуть живой.
Сверх нормы пайки получили артисты —
Окрепли и в бой, чтобы вздрогнул фашист.
Откуда-то силы взялись у флейтиста
С больными ногами. Он воин-артист!
Премьера с аншлагом! Не только лишь в зале
Оркестр пронзительно, звонко звучал.
А немцы трансляции не ожидали
И поняли: город наш духом не пал.
Симфонию ту "Ленинградской" назвали.
И понял фашист, что наш город живой!
Могучие звуки оружием стали —
Под них уходили солдаты на бой.
********************
ДНЕВНИК ТАНИ САВИЧЕВОЙ. 4 место в конкурсе
(для детей от 11 лет)
http://stihi.ru/2020/01/09/9329
ДНЕВНИК ТАНИ САВИЧЕВОЙ (11 лет)
«Женя умерла 28 дек. в 12.00 час. утра 1941 г.»
«Бабушка ум. 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.»
«Лёка умер 17 марта в 5 час утра в 1942 г.»
«Дядя Вася умер в 13 апр. 2 ч. ночь 1942 г.»
«Дядя Лёша 10 мая в 4 ч. дня 1942 г.»
«Мама в 13 мая в 7.30 часов утра. 1942 г.»
«Савичевы умерли.»
«Умерли все.»
«Осталась одна Таня.»
Декабрь. Ленинград. Сорок первый. Война.
Притихшая Таня сидит у окна.
Цветной карандаш в тонких пальцах дрожит.
Труп старшей сестры на кровати лежит.
Девчушка досель не вела дневников.
Но Женя скончалась. В двенадцать часов.
До Нового года всего за три дня…
Как страшно свисает с нее простыня…
И бабушке плохо, уже не встает.
От голода лютого тоже умрет.
И выведет Таня дрожащей рукой:
«Январь. Двадцать пятое. Сорок второй».
На Адмиралтейском работает брат,
И ночью, и днем, по две смены подряд,
Чтоб город родной от врага защитить!
Но в марте пришлось и его хоронить.
Опять Таня пишет ослабшей рукой
Про Лёку, и дату, и сорок второй…
Лишь кожа да кости. Почти что скелет.
С железною волей. В одиннадцать лет,
В апреле два дяди, один за другим…
Как жутко в холодной квартире одним!
И капают снова слова на листок
Про дату и время. Всего пара строк.
Блокадную сагу ребенок ведет,
Боится, вдруг мама. Нет-нет! Не умрет!
Она же – Мария! Господь, помоги!
От смерти родимую убереги.
Блокадная сага из нескольких строк.
Шестая глава, буквы наискосок.
Рука не смогла написать – «умерла»…
Тринадцатого это было числа.
Вновь девочка пишет. И запись страшна:
«Все умерли». «Таня осталась одна».
А после подальше дневник уберет
И мертвую мать в одеяло зашьет.
Из страшной квартиры захватит с собой
Венчальные свечи с венчальной фатой.
Еще шесть свидетельств о смерти возьмет,
И тихо в историю нашу уйдет.
***
Дневник в ленинградском музее лежит.
В нем каждое слово набатом звучит.
Нет, бьет!
Умерла…
Умерла…
Умерла…
Лишь несколько строчек… Скупых… Как смогла…
**********
Это случилось в те годы, когда про афганскую войну писали мало. Заведующая отделом пропаганды газеты «Брянский комсомолец» попросила меня сходить на встречу молодёжи с ребятами, вернувшимися из Афганистана.
— Там ничего особенного писать и не надо, так, информация. Я пошлю с тобой фотографа. Тебе, по сути, надо написать комментарии к этим снимкам.
Вернувшись с этой встречи, я… отказалась писать материал. Впервые Татьяна Яковлевна кричала на меня:
— Ты меня просто подводишь! Фотограф сейчас принесёт фотографии – что мне делать?!
— Не могу… — сдавленным голосом твердила я, — не могу…
-Ну, почему? Там работы-то с гулькин нос! Что это за капризы?
— Это не каприз, — наконец разрыдалась я, — я чувствую, что не имею морального права писать о них! Эти парни – ровесники моего младшего брата, а то и моложе. Но глаза… они внутренне неизмеримо старше меня! У меня в груди комок боли – я не могу о них писать!
— Вот именно по этому ТЫ и должна об этом написать! Ты что, хочешь, чтобы о них написали комсомольские работники с их казённым слогом и холодными сердцами.
Из соседней комнаты она слушала как я долго, прерываясь рыданиями, писала коротенький материал на одну страничку.
Прошли годы, наши солдаты после Афгана «взрослели» в чеченской войне и в других боевых точках.
Уже у многих щемило сердце от песни «Афганистан» («Я вас туда не посылал») брянского отрока Максима Трошина, впоследствии трагически погибшего в 16 лет.
Ввожу в браузер строку: Максим Трошин «Афганистан». . Разрушая все представления о правильности и неправильности написания стихов, звучит голос мальчишки с гитарой. И забываешь о том, что автору не более тринадцати лет.
Под пулями гибнут солдаты,
Рекой проливается кровь.
Одна за одной похоронка
К старушкам идёт вновь и вновь.
«Я вас туда не посылал!»
Допустим и не посылали,
Но кто же утешит отцов, матерей?
Висит фотография сына
И черная лента на ней!
«Я вас туда не посылал!»
Вы слышите – матери плачут!
Услышьте же, плачь матерей!
На этой чужбине далёкой
Они потеряли детей!
Сейчас много написано о войне в Афганистане и чеченской войне песен сильных, горьких, талантливых… Но эта давняя песня брянского мальчишки, написанная по детски, неровно до сих пор стоит в одном ряду с лучшими из них!
В последнее время в своих поэтических встречах с читателями, которые не верят в то, что поэты ещё пишут, в то, что на брянщине есть талантливые поэты я привожу в пример стихотворение брянского поэта Валерия Сухачева.
Мне горько хлеб с тобой делить,
Ведь мы враги, я это знаю!
Я мог тебя в бою убить,
Нисколько мукой не терзаясь.
Мы — граждане одной страны.
В защитке ты, а я в погонах.
И едем мы с одной войны,
В одном нетопленом вагоне.
Глаза голодные в тоске.
Тебе не до купейных шуток.
В моём походном вещмешке
Лежит паёк на трое суток.
У нас обоих в жизни брешь.
И я, еду свалив на столик,
Сказал тебе: «Давай, поешь!
И на, попей! Есть только «тоник».
Ты лишь кивнул мне головой,
Чеченец гордый и красивый.
Мы едем из войны домой,
В свою жестокую Россию.
И снова, прекрасно видя недостатки чисто профессиональные («ведь мы» — звучит как «ведьмы» и другое) я хочу отметить главную заслугу автора – он точно передаёт душу русского человека, воина, готового разделить хлеб даже с врагом. Тем, кто старается представить русского человека «Иваном – дураком», не понять этого отношения русских к другим народам.
Я не решалась писать о войнах так же, как и прежде считая себя недостойной. И только в более взрослом возрасте, уже с материнской точки зрения пару раз обратилась к этой теме.
«…Глядишь прогорклыми глазами.
Ты фронт прошёл, душою замер…
Война ужасна! Черт же сней!
А заглянул ты в душу маме?
Поверь мне – там ещё черней!»
Так заканчиваю я одно исповедальное своё стихотворение.
И ещё у меня есть песня, написанная мною, как молитва и плачь.
Молитва о воине.
Летят птицы легко и привольно,
Их крик в душу иглой проникает.
Их клин в воздухе медленно тает…
Летят пули, а воинам больно!
«Врагам, душу наполнившим болью,
Моя мука – насущная пища,
Мою долю никто не разделит,
Мою ношу никто не осилит…
Моя пуля другого не ищет!»
Не знать правду – уже не возможно,
А знать – горе приходит досрочно!
Пусть ночь будет не «вечною ночью»,
А знак, Боже, окажется ложным.
Пусть стон в ночь санитары услышат,
А грудь дрогнет и снова задышит,
Бальзам слез материнских — обильным,
И плеть детской молитвы всесильной!
Я описала подробно собственные ощущения о солдатах последних войн, чтобы показать – почему мне близки такие стихи современных поэтов о войне, как вот это стихотворение Анатолия Пшеничного.
Ветерану войны девятнадцати лет.
В прибывающий поезд не нужен билет,
И уже обнимаю с разбега
Ветерана войны девятнадцати лет
На исходе двадцатого века.
Он мальчишка лицом,
Он со мной, как с отцом
По живому шагает Арбату.
Нам удобней пешком,
Он был лучшим дружком
Моему не пришедшему брату.
И про то, кем был брат,
И про Джелалабад,
И про цель на радарном экране
Он рассказывать рад,
Но ударил набат
На кремлёвском Великом Иване.
Спящий колокол был.
Будто небо рубил.
Будто голуби звуки взлетали.
Был обуглен закат,
И рекламный Арбат
Отражался от белой медали…
И сказал он в тоске:
Как красиво в Москве.
И куда ни взгляни – пьедесталы,
Пьедесталы подряд,
Ну, а там для ребят –
Только скалы, одни только скалы.
Если где-то война,
Значит где-то беда,
Та, что мы на себя перепишем,
Он был старше судьбой
Не на год – так на бой,
Из которого брат мой не вышел…
Был проездом — и нет,
И смотрел я во след,
И качался вагон, как калека.
Ветерану войны девятнадцати лет
Я желал двадцать первого века.
Я нашла в этой работе то же чувство – когда взрослый человек, видит себя младше девятнадцатилетнего мальчишки, пережившего войну, терявшего друзей, вынужденного убивать…
Эпичность этого стихотворения передают строки:
«…Но ударил набат
На кремлёвском Великом Иване.
Спящий колокол был.
Будто небо рубил.
Будто голуби звуки взлетали.
Был обуглен закат,
И рекламный Арбат
Отражался от белой медали…»
При всей внешней простоте и описательности этой встречи, привлекает именно то, что тут нет перегруженности громкими эпитетами и нагромождения образов оружия и взрывов, крови и страданий… Только брошенное, будто случайно: «…И качался вагон, как калека…» И эти повторяющиеся «был… будто… будто… был», имитирующие голос набата…
Но щемящее чувство сопричастности, сопереживания истинно всенародной трагедии, которой не забыть еще долго нашим народам, остается в читателе.
Так же, не от имени воина, а через глаза матери и односельчан показывает войну Владимир Климович:
Лейтенант вернулся из Герата.
Лейтенант вернулся из Герата.
Жив. Здоров и орден на груди.
Лучшею невестой, как наградой,
Земляка посёлок наградил.
Мать не наглядится –
Сын в порядке,
Только душу оторопь берёт:
Что это за горестные складки
Очертили юношеский рот?
Ведь война, писал он, не задела…
Что же ставить матери в вину,
Что не глазом – сердцем углядела
На пшеничном чубе седину?
Да ещё в глазах горит, не спрятан,
Отблеск смерти – жёсткий и стальной,
Как у всех, пришедших в сорок пятом,
Трижды перемеченных войной.
Смерть и юность –
Страшное соседство,
Но закон истории упрям:
Без прикрас отцовское наследство
Всё передаётся сыновьям.
«Был он рыжим, как из рыжиков рагу,
Рыжим, словно апельсины на снегу…»
И множестно стихов и рассказов о Великой Отечественной войне…
А Николай Манацков напомнил мне встречу в Сергиевом Посаде. Не тот ли самый оркестр мы с сыном видели у вокзала, что и автор:
Провинциальный вид окрест,
Воскресный полдень.
Против рынка
Играет маленький оркестр,
И без навязчивой грустинки
Поют негромко про войну
Четыре парня:
две гитары,
Ритмично дергает струну
Уже седой, ещё не старый —
Солист.
Потертый камуфляж,
Неторопливая усталость,
Смущенно спрятанный, муляж
К тому, что от ноги осталось;
Коробки с прорезью картон,
Курсивом надпись:
«Ветеранам
Афганской и чеченской войн» —
Нам непонятных без стакана,
Для них — проклятый Рубикон,
Где нет возврата к мирной жизни,
Где смерть над синевой погон
Кровавую справляет тризну…
Незабываемы встречи этого оркестра ветеранов, инвалидов, поющих в электричках.
Инвалиды, просящие подаяние после Великой Отечественной, более понятны – страна была в разрухе…
Стыд. Стыд за тех, кто правит нашей страной. Стыд за нас, неспособных защитить этих парней.
А ветераны, Великой Отечественной, так же заброшенные правительством, как эти ребята… И всё это на фоне наглой сытости. На фоне построенных дворцов пошлой, растленной, растлевающей все и вся продажной анти-интеллигенции…
…А завтра новый Эверест
и городок, и возле рынка
Всё тот же маленький оркестр
Играет чисто, без запинки.
Мне стыдно за мою страну.
Мне больно за ребят.
Устало
И нервно дергает струну
Совсем седой, ничуть не старый –
Солист…
