Грешен, Господи, грешен
В прошлом бездумном действе!
В кипени белых черешен
На ноздреватом стволе
Птицу убил я в детстве
В ранней весенней мгле.
Было то перед Пасхой
В Вербном, святом апреле.
Утро туманной сказкой
Кутало наш мирок.
Листья в садике тлели,
Листья осенних дорог.
Жил я тогда в бараке
Окнами в садик скромный.
В нашем безбожном мраке
Ленин светил с небес.
Как же мне в час неровный
душу попутал бес?
Было мне одиноко
В кухоньке, будто в клетке.
Щурилось солнца око,
В тишь погрузился дом.
Вдруг я узрел на ветке
Поползня за окном.
Серенькая пичуга
Села на ствол черешни,
Прыгая круг за кругом
По кривизне ствола.
А в благодати вешней
Смерть зрила из угла.
Гадко, Господи, гадко
Думать о том мгновенье!
Кто мне подал рогатку?
Кто в неё винт вложил?
Если б не то затменье,
Может, не так бы жил?
Что же не заскрипела
Форточка с вечным скрипом?
Что же не закипела
Пеной черешен мгла?
Птица с коротким вскриком
Пала и отошла.
Как же потом я плакал
Над птицей хладной, мёртвой!
Божьим была ль мне знаком
Птица в тот день святой?
Только в душе-то чёрствой
Много ль воды живой?
В тихом углу садовом
Поползень был схоронен.
Грузом легла пудовым
На сердце мне вина.
Солнце увяло в кроне,
Пала вдруг тишина.
Так протекла неделя
Детской моей печали.
А под конец апреля
Светлым воскресным днём
Пасху жильцы встречали
брагой да куличом.
Взрослые в комнатушках
Пели да танцевали,
Пенилась бражка в кружках
Облаком дрожжевым.
Дети в саду играли
В прятки среди листвы.
Помню, бежал я быстро
В сумрак цветущий, вешний
Тропкою узкой, чистой
Под игровой запал,
И вдруг у той черешни
Я на тропе упал.
Был мой провал внезапен,
Было мне так обидно,
Когда перед глазами
Встала стеною мгла…
А из руки обильно
Струйкою кровь текла.
Может, послал той раной
Боже мне наказанье?
Ведь на тропе той странной,
Что предо мной легла,
Зоркими я глазами
Всё ж не нашёл стекла.
Шрамом та стала ранка
Да на всю жизнь виною
Со дня, как спозаранку
Птицу убил в саду.
Думал, что в мир иной я
С тою виной уйду.
Правда, прошло лет тридцать,
Шёл я зимою парком.
Вижу — всё та же птица
Прыгает по коре.
Было ль мне то подарком
Господа на заре?
Помню, мороз жестокий
Был тем январским утром.
Поползень одинокий
Вдруг мне в ладонь нырнул.
Будто взбрело кому-то,
Чтоб он мне шанс вернул.
Он отогрелся в доме,
Хлеба из рук откушал
И задремал в истоме,
Жизнь доверяя мне.
А я сидел да слушал
Ходики на стене.
А утром, склевав в воде корочку,
Он улетел в синеву
Через открытую форточку
С Господом на рандеву.
Так, тот тщедушный поползень
Сделал в душе моей оползень.
