Когда свои подчёркиваешь мысли,
Когда ты пишешь диалог любой,
Твоя отметка полностью зависит
От поперечной палочки одной.
Тире — моё короткое названье,
Не палка я, а очень важный знак.
Чтоб уделить грамматике вниманье,
Не сможешь избежать меня никак!
Я не черточка, не минус,
Я прошу, не путай ты нас.
Все меня «тире» зовут,
Нужно — буду тут как тут.
Меж датами рожденья и кончины
(а перед ними наши имена)
стоит тире, черта, стоит знак «минус»,
а в этом знаке жизнь заключена.
В ту черточку вместилось все, что было…
А было все! И все сошло, как снег.
Исчезло, растворилось и погибло,
чем был похож и не похож на всех.
Погибло все мое! И безвозвратно.
Моя любовь, и боль, и маета.
Все это не воротится обратно, лишь будет между датами черта.
Сойдут на нет житейские дороги,
Закончим жизнь когда-то я и ты.
В газетах и журналах — некрологи,
А на могилах — свежие цветы.
Цветок прильнёт к холодному надгробью,
Где высечены раз и навсегда
Две даты и, как мостика подобье,
ТИРЕ, соединившее года.
Тире, черта, штришок едва заметный —
Земной наш путь с начала до конца,
Вся наша жизнь, весь бег наш эстафетный
В одном коротком росчерке резца.
Что кроется за этим знаком малым?
Пустое прозябанье, суета?
Погоня за обманным капиталом?
Безделье, бесполезность, маета?
Что шепчет, глядя на тире, потомок?
Зачем ты умер иль зачем ты жил?
Штришок короток, неглубок и тонок.
Каким был тот, кто здесь под ним почил?
Весь год, читая чьи-то некрологи,
Задумалась невольно над собой.
Проходит жизнь, но как? Всецело в Боге,
Иль как попало, с Богом в разнобой?
Божественный нектар или снадобье
Давала близким и далёким пить?
Меж датами тире… Моё надгробье
О чём потомкам будет говорить?
Была ли жизнь моя теплом и светом,
И идеалы были ль высоки?
Возьмут ли дети их, как эстафету,
Из тихо опустившейся руки?
Руку холодит стакан.
И в полумраке шкаф как истукан
Застыл и смотрит типа.
Три часа. Агриппа
Это кто-то в древнем Риме.
Но кто? Похоже, только имя
Его знакомо мне.
Когда от камня
Расходятся круги в воде
Они, бывает, что везде
Роятся одинаково большие,
А бывает, ближе к суше.
И даже суши,
Если присмотреться, разной формы.
Что, Господи, есть норма
И кто ее придумал?
Вот облачко эссенции ванильной
В стакане с молоком
Почти что растворилось, как в плавильном
Эмиграции котле иная личность.
Как наличность
В товарообороте.
Как рекламный текст на развороте
Газеты старой.
Все это норма.
Что она без формы?
Лишь идеально размятое пюре
И равенства прекрасный знак — тире.
