Забытые тетради. Стихи о Труде.
В мире слов разнообразных,
Что горят, блестят и жгут,
Золотых, стальных, алмазных —
Нет священней слова: «Труд!»
Троглодит стал человеком,
В тот заветный день, когда,
Он сошник повёл к просёкам,
Начиная круг труда.
Всё, что пьём мы полной чашей,
В прошлом создано трудом:
Всё довольство жизни нашей,
Всё, чем красен каждый дом.
Новой лампы свет победный,
Бег моторов, поездов,
Монопланов лёт бесследный,
Всё – наследие трудов!
Все искусства, знанья, книги —
Воплощённые труды!
В каждом шаге, в каждом миге,
Явно видны их следы.
И на место в жизни право
Только тем, чьи дни в трудах:
Только труженикам – слава,
Только им – венок в веках!
Но когда заря смеётся,
Встретив позднюю звезду —
Что за радость в душу льётся,
Всех, кто бодро встал к труду!
И, окончив день, усталый,
Каждый щедро награждён,
Если труд, хоть скромный, малый,
Был с успехом завершён!
В глухом лесу стучит топор.
В глухом большом лесу,
С недавних, лишь советских пор
Здесь люди жизнь несут.
Руби, топор,
Руби, руби,
Звени и строй. Труби.
Звенит топор весь день — деньской.
Несётся шум. Язык людской
Бубнит, как мчится тройка.
Идёт в деревне строка.
Руби топор,
Руби, руби,
Звени и строй. Труби.
Поёт топор. По брёвном гул.
И песнь его ясна:
Пришёл черёд, пришёл разгул –
Строительства весна.
Руби, топор,
Руби, руби,
Звени и строй. Труби.
Зовёт топор: руби, чеши,
Ты строй за домом дом.
Пускай бедны мы – малыши,
Мы вырастим потом.
Руби, топор,
Руби, руби,
Звени и строй. Руби.
Пришла в советский новый бор
Счастливая пора!
Так говорит, рубя, топор.
Растёт колхоз – гора.
Руби, топор,
Руби, руби,
Звени и строй. Труби.
Стучу, стучу я молотком,
Верчу. Верчу трубу на ломе –
И отговаривается гром
И в воздухе, и в каждом доме.
Кусаю ножницами я
Железа жёсткую краюшку,
И ловит подо мной струя
За стружкою другую стружку.
А на дворе – то после стуж
Такая же кипит починка.
Ой, сколько, сколько майских луж –
Обрезков голубого цинка!
Как громко по трубе капель,
Постукивает молоточком,
Какая звончатая трель
Гремит по вёдрам и по бочкам!
Живей, рубанок, шибче шаркай,
Шушукай, пой за верстаком,
Чеши тесину сталью жаркой,
Стальным и жарким гребешком.
Ой, вейтесь, осыпайтесь на пол.
Вы, кудри русые, с доски!
Ах, вас не мёд ли где закапал:
Как вы душисты, как сладки!
О, помнишь ли, рубанок – с нами
Она прощалася, спеша,
Потряхивая кудрями
И пышно стружками шурша!
Я в то мгновенье острой мукой
Глубоко сердце занозил
И после тихою разлукой
Тебя глубоко запылил.
И вот сегодня шум свиданья –
И ты, кудрявясь второпях,
Взвиваешь тёплые воспоминанья
О тех возлюбленных кудрях.
Живей, рубанок, шибче шаркай,
Шушукай, пой за верстаком,
Чеши тесину сталью жарко,
Стальным и жарким гребешком
1920 г.
Пока владеют формой руки,
Пока твой опыт
Не иссяк,
На яростном гончарном круге
Верти вселенной
Так и сяк.
Мир незакончен
и не точен –
Поставь его на пьедестал
И надавай ему пощёчин,
Чтоб он из глины
Мыслью стал.
1935 г.
Мне нравится искусство бочара,
Когда, в карман не лезущий за словом,
Он в зимние большие вечера
Скрепляет клепку обручем дубовым.
Врезает дно, храня суровый вид,
И говорит: «Сто лет смолить не надо!
Посудина, что колокол, гудит».
И сердце мастера удаче радо.
И снова, как вчера за вчера,
Не видя любопытных за плечами,
Он тешет клепку дни и вечера
И пригоняет обручи ночами.
Нужны мне глаз и мудрость бочара,
Чтоб речь скреплять, как бочку, обручами.
1939 г.
Меж корпусов, промасленной травой
По новостройке проходя под осень,
В стекле, подёрнутом рассветной синевой,
Всё отраженье мира он проносит.
Звенит стекло, скользят в нем облака,
Над дальним лесом вьются легкой стружкой.
В стеклянной дымке катится река,
Песок узоря галькой и ракушкой.
Мост над рекою выгнулся крутой,
Два поезда летят там на сближенье.
Мелькнул огонь в пролёте золотой,
Дрожит стекло — и меркнет отраженье…
За дамбой дом кончают мастера,
Где окна на стекольщика в обиде,
Ресницы ставен вскрикнув, ждут — пора
Нас остеклить, мы ни чего не видим.
Не всплески зорь, ни листопада медь, —
В глазах у нас пеньковые волокна.
«Добро, — сказал стекольщик, — вам прозреть
Я помогу» — И свет ударил в окна.
1950 г.
Весёлый парень, обожженный солнцем,
Рубя тысячелетия в упор,
Изобразил на голых стенах храма
Кувшин с вином, лопату и топор.
Он тешил на базальтовых простенках
Беспечную фантазию свою:
То два орла сплетались в поединке,
То лань склонялась к чистому ручью.
Своё искусство переняв от деда,
В артикский камень с детских лет влюблён,
Он переплёл три сорта винограда
На капителях каменных колонн.
Потом, пройдя с резцом до аналоя,
Разделывая глыбы под орех,
Он вытесал своё изображенье,
Но бог ему простил и этот грех.
С тех пор прошло почти четыре века
В палящем зное, в солнечной пыли.
Фундаменты от ливней развалились,
И цоколи травою поросли.
Но, неподвластны силе разрушенья,
Вступив с тысячелетиями в спор,
Всё так же возникали на карнизах –
Кувшин с вином, лопата и топор.
Всё так же, ничего не уступая,
Сплетались в поединке два орла,
Всё так же лань склонялась над водою
И досыта напиться не могла.
Всё так же гнулись лозы винограда
И, прославляя вечные дела,
Лицо не бога, а каменотёса
На этот мир глядело из угла.
Щербатые обветренные плиты
Давным – давно уже песок занёс..
Я видел, как на стройку в Ереване
Приходит молодой каменотёс.
Пред ним лежат, как после изверженья,
Обломки вулканических пород.
Но в мёртвой глыбе пористого туфа
Дыханье жизни он распознаёт.
И вот уж далеко опережая
Пределы человеческой мечты,
Бегут по склонам смелые дороги,
Над волнами сплетаются мосты,
Впрягаются в работу водопады,
В долинах оживают города,
И оставляют вечный след на камне
Бессмертные орудия труда.
1949 г.
С ним груз небогатый:
Мешок на спине,
Кайло, да лопата,
Да ковш на ремне.
И знойно, и глухо,
И каплет с коры,
И резко над ухом
Звенят комары.
Не с первой лопаты
Песок золотой –
Изроет, как гряды,
Весь сумрак лесной.
И в каждом обрыве
Он пробу возьмёт,
Покуда на смыве
В ковше не блеснёт.
Туда, где потел он,
Другие придут.
Артельное дело –
Разведчика труд.
С ним груз небогатый:
Мешок на спине,
Кайло , да лопата,
Да ковш на ремне.
Мы оба, приятель,
.С тобою в пути.
Я тоже – старатель.
Мне б слово найти.
1950 г.
А я не тружусь?
Чуть брезжит рассвет –
Как дояр сажусь
На свой табурет.
Как дояр –
Терпенья
Хоть отбавляй:
Ведро в колени
И – ну давай!
За словом слово
В строфу сую.
И впрямь корову
Сижу дою
Беру в кулаки
Тугие соски,
Четыре струи –
Четыре строки.
То с пеной, со звоном
Идут слова.
То приглушённо,
Едва, едва.
Большой надой –
Молоко с водой,
Строка жидка,
Говорят:
От быка!
А чуть запустил,
Не часто дою,
Кричат: Присушил
Строку и струю.
Корова, рога
До земли клоня,
Как на врага
Глядит на меня.
Вот – вот в бедро
Шибанёт ногой,
Свернёт ведро,
Разольёт водой.
Косится,
Бычится
Рогатый Пегас.
У бедной сочится
Тоска на глаз.
1968 г.
Спасенье от смерти — в работе,
В труде от зари до зари.
У жизни в давнишнем почёте
Ткачи, кузнецы, косари…
Пусть стрелки дрожат на пределе,
Пусть бьёт генераторы дрожь:
Пока ты в работе, при деле,
До этих ты пор и живёшь.
Выдумывай, мучайся, бейся,
Считай до получки гроши
И жить иждивеньем собеса
До крайней нужды не спеши.
Забудутся ссоры, интриги,
Но труд не исчезнет во мгле:
Моторы, деревья, и книги
Останутся жить на Земле.
Работай! Влюблённый в работу,
Одно неустанно тверди:
«Дела не кончают в субботу,
И жизнь – она вся впереди».
Летай в облаках, словно птица,
Пиши или землю паши, —
В делах твоих рук воплотится
Частица бессмертной души!
1960 г.
Я помню хлеб. Он чёрен был и липок-
Ржаной муки был грубоват помол.
Но расплывались лица от улыбок,
Когда буханку ставили на стол.
Военный хлеб, Он к щам годился постным,
Раскрошенный, он был не плох с кваском.
Он вяз к зубам, приклеивался к дёснам,
Его мы отлепляли языком.
Он кислым был – ведь был он с отрубями!
Не поручусь, что был без лебеды.
И всё ж с ладони жадными губами
Я крошки подбирал после еды.
Я неизменно с острым интересом
И с сердцем замирающим следил
За грозным, хладнокровным хлеборезом.
Он резал хлеб! Он чёрный хлеб делил!
Я восторгался им, прямым и честным.
Он резал грубо, властно, без затей,
Горелой коркой, как в угле древесном,
Испачкавшись почти — что до локтей.
На нём рубаха взмокла холстяная.
Он был велик в восторге трудовом.
Он резал хлеб, усталости не зная,
Лица не вытирая рукавом!
1955 г.
Начальник цеха.
(Ярославу Смелякову)
Под сводами страдного века,
Не то чтобы в медных громах,
Хочу я начальника цеха
Сегодня припомнить в стихах.
Он знал безотцовщины горечь,
И горечь жила в нём самом.
И школу оставил он вскоре
Примерно на классе восьмом.
Сурова планида такая,
Свинцова и так тяжела,
Как будто труба полковая,
Труба заводская звала.
Всё было…
Подручный в кузнечном,
В токарном – потом –
Ученик.
Вечерние курсы, конечно,
Страницы зачитанных книг.
О, правды железные розы!
Пусть лучшие силы страны
О нём поподробнее — в прозе…
Но песни зачем нам даны?!
Зачем по ночам нас тревожат,
Забыться, уснуть не дают…
Пылает Олимп.
У подножья
Какие – то люди снуют.
Не боги Олимпа нас судят –
В горниле земной суеты –
Простые рабочие люди,
Чьи тяжче, чем наши, труды;
Они,
Кто не ради успеха
Творят и любя и грубя
Под сводами грозного цеха.
Ты с ними.
Я вижу тебя.
1970 г
Воевал. Дошёл до Берлина. (1910 -1970)
(Инженер – дорожник).
Рассказ о рабочем – поэте.
Простыми пишет он стихами,
Во славу мира и труда.
В дни бурь и гроз он вместе с нами:
С Народом, с Партией, всегда.
Вдали под куполом «Ротонды»,
Он не искал свои пути,
В прибежище богемы, фронды
Не сомневался: с кем идти?
Рабочей не ронял он чести.
Сын Родины, полей и чащ –
Нет, он в угоду жёлтой прессе
Не одевал Гарольдов плащ.
Лишь Партия позвала массы
Чтоб строить новый мир и быт –
Он вехи взял, теодолит,
И вышел на большие трассы.
Суровых, будничных дорог.
И в стройке принял он участье,
А о годах труда сберёг
И чувство гордости, и счастья.
С площадок строек шлёт заметки,
Но проза словно стих звучит.
И в цоколь каждой пятилетки
Свои вложил он кирпичи…
…Он и в сорок первом стал солдатом.
Мать – Родина послала в бой.
Вооружённый автоматом,
Стихи он тоже взял с собой,
Землянка. Почта фронтовая.
Ракеты режут полог тьмы.
Как вести из родного края
Его стихи читали мы.:
О том, как на Большом Урале
Ковал оружие народ;
О том, как нас с победой ждали…
А воинов он звал – вперёд!
Война, блокада,
На плечи наши всё легло.
Он видел мужество народа
И верит в творчество его…
Мир отстояв, вернулся. Снова
Он строит сёла и мосты.
Стих, как металл, звенит сурово
Но песни бодры и просты.
Ещё ж в селеньях мира дымно,
И в джунглях враг ведёт стрельбу.
Его стихи звучат призывно –
На труд! На подвиг! На борьбу!
За мир зовут стихи поэта,
Чтоб танки, бомбы – всё на слом!
Чтобы все споры на планете
За круглым разрешать столом.
Мир!. Труд. –
Вот партии девиз.
Мы строим города и дамбы
И прославляют Коммунизм
Поэта радостные ямбы.
1964 год
Содержание
Какие стихи вы предпочитаете?
Стихи — Труд никого не создавал
Стихи — Человек грустит
Человек грустит. Человек молчит.
А в окошко дождь всё сильней стучит.
Не включая свет. Человек грустит.
Из окна на дождь. Молча он глядит.
Человек устал. Человек не спал.
В жизни он своей. что-то потерял.
Невдомёк дождю. Что не рад ему.
Человек в окне. Молчалив и хмур.
Человек не помнит. Человек забыл.
Как давно. кого-то. страстно он любил.
Человек мечтал. Человек летал.
Только кто-то вдруг. Ту любовь украл.
И с тех пор всегда. Человек один.
Стихи — Труд наёмный
Труд наёмный — из под палки,
Ею бьёт в деньгах нужда.
Добросовестный, но ярким,
Он не будет никогда.
Повезёт коль, будет даже,
Интересным он — чуток.
А коль нет, то им накажет,
Сделав каторгой жизнь Бог.
Труд наёмный — за монету,
Обеспечит хлеб и кров.
Но в нём творчества нет света,
И фантазии умов.
Чёткий график-распорядок,
Иерархия в постах.
Лишь в пределах своих грядок,
Расти можно здесь в чинах.
Труд наёмный сменить можно,
Нужды палку — как сломать?!
Ведь за все.
Стихи — Труд и работа — будни
Стихи — Трудятся пчёлки
Трудятся пчёлки, нектар собирая,
Я наблюдаю за ними с крыльца.
Каждая крутится в поте лица,
Чтобы потом я, чаёк попивая,
Вновь ощущал райский привкус медца.
Нету у них выходных, перекуров,
Знают задачу свою назубок –
Надо работу им выполнить в срок,
Нету отгулов, больничных, прогулов.
Будет мне на зиму сладкий медок!
Мне бы подкрасться поближе немножко,
Их на минутку всех вместе созвать,
Чтобы негромко спасибо сказать
Пчёлкам за то, что своей большой ложкой
Мёдик душистый смогу.
Стихи — Человек без гражданства
Человек без гражданства, растеряв свою сущность,
На планетных пространствах в куроговерти хлопот,
И скитается вечно, сея мрачную скучность,
Не найдя путь свой млечный в передрягах забот.
Вольным воздухом дышит, проклиная свободу,
И упреков не слыша, смотрит в даль пустоты.
Человек без гражданства, презирая невзгоды,
Где надежду колышут ветры смутной мечты.
Человек без гражданства — эмигрантская доля,
Нет покоя в пространствах лишь одна маета,
Без тепла и уюта — только вольная.
Стихи — Труд
Стихи — Человек за бортом
Человек за бортом, но нельзя его брать:
Болен он и болезнью поделится с вами.
Человек за бортом и откуда вам знать,
Что беду с ним отыщете сами.
Заболеете вы, беспокойством как он,
По ночам звёзды будете слушать.
Потеряете вы безмятежный свой сон,
Жить старясь честней, а не лучше.
Человек за бортом, чайки громко кричат.
Бог морей в глубине засмеялся:
Человека того не хотел он и рад,
Что ему человек не достался.
Человек за бортом, прочь от шлюпки плывёт.
Он другой — не такой.
Стихи — Человеки .
Человеки есть сердитые,
Озабочены собой.
Их увидя злые лики я,
Обхожу их стороной.
Человеки есть масштабные,
Озабоченные всем.
Им дела нужны громадные,
И не надо мелких тем.
Человеки есть тщеславные,
Озабочены карьерой.
Деньги, власть — их Боги главные,
Они злы душою серой.
Человеки есть и добрые,
Озабочены за всех.
Не собой живут, беззлобные,
У них в доме живёт смех.
Человеки есть здесь разные,
Мирозданью все нужны,
Все по своему прекрасные,
Все для счастья рождены.
Стихи — Человек состоит из солнца!
Человек состоит из солнца!
Все иное ложно и дуто,
Из горячей солнечной ткани
Нас природа взялась кроить,
Когда солнце вдруг захотело
Наслаждаться жизнью и думать,
Когда солнце вдруг пожелало
Видеть, слышать и говорить.
Человек состоит из солнца!
Сквозь пространства толстую шкуру,
Сквозь воздушный колпак планеты,
Где сгорает метеорит,
Это солнце включает в каждом
Человеке температуру,
Это солнце у человека
Подгоняет сердечный ритм.
