Любим Россию!
Патриотическое воспитание
Знаем Россию!
Содержание
О проекте
Гимн России
Пословицы о Родине
Российские праздники
Загадочная Россия
Стихи о Москве
Москва — святой Руси и сердце и глава!
О Московском Кремле
Бессмертное величие Кремля
Невыразимо смертными словами!
В твоей судьбе, – о, русская земля! –
В твоей глуши с лесами и холмами,
Где смутной грустью веет старина,
Где было все: смиренье и гордыня –
Навек слышна, навек озарена,
Утверждена московская твердыня!
Мрачнее тучи грозный Иоанн
Под ледяными взглядами боярства
Здесь исцелял невзгоды государства,
Скрывая боль своих душевных ран.
И смутно мне далекий слышен звон:
То скорбный он, то гневный и державный!
Бежал отсюда сам Наполеон,
Покрылся снегом путь его бесславный.
Да! Он земной! От пушек и ножа
Здесь кровь лилась. Он грозной
был твердыней!
Пред ним склонялись мысли и душа,
Как перед славной воинской святыней.
Но как – взгляните – чуден этот вид!
Остановитесь тихо в день воскресный –
Ну, не мираж ли сказочно-небесный
Возник пред вами, реет и горит?
И я молюсь – о, русская земля! –
Не на твои забытые иконы,
Молюсь на лик священного Кремля
И на его таинственные звоны.
(Н. Рубцов)
Словно гордый хлеб
у страны в руке —
славный город-Кремль
на Москве-реке.
Устремленный в синь
он и град и весь —
всей России сын,
возле сердца весь.
Кремль со всех сторон
окружен стеной,
а стена — Москвой,
а Москва — страной.
Словно гордый хлеб
у страны в руке —
славный город-Кремль
на Москве-реке.
Плавно выгнут мост.
Мощен взмах стены —
здесь глаза и мозг
молодой страны.
Кремль, как вещий стих,
достигает звезд
пятерней своих
дерзновенных звезд!
Словно гордый хлеб
у страны в руке —
славный город-Кремль
на Москве-реке.
Реет звездный дым
и текут века
над Кремлем седым,
как Москва-река…
(Ю. Панкратов)
Кремль зимней ночью
Кремль зимней ночью над Москвой —
Рекой и городом Москвою —
С крутой Ивана головой
И с тенью стен сторожевою.
Кремль зимней ночью при луне,
Ты чуден древностью высокой
И славен с нею наравне
Недавней памятью жестокой.
Недавней памятью ночей,
Когда у западной заставы
Курились дымы блиндажей
И пушки ухали устало;
Когда здесь были фронт и тыл,
И в дачных рощах Подмосковья
Декабрьский снег замешан был
Землей, золой и свежей кровью.
Кремль зимней ночью, на твоих
Стенах, бойницах, башнях, главах
И свет преданий вековых,
И свет недавней трудной славы.
На каждом камне с той зимы
Как будто знак неизгладимый
Всего того, чем жили мы
В тревожный час земли родимой.
Незримым заревом горят
На каждом выступе старинном
И Сталинград, и Ленинград,
И знамя наше над Берлином.
До дней далеких донеси
То отраженье, гордый камень,
И подвиг нынешней Руси
Да будет будущему в память!
Да будет славой вековой
Он озарен, как ты луною,
Кремль зимней ночью над Москвой —
Рекой и городом Москвою!
(А. Твардовский, 1946)
Когда-то мальчиком, прильнув к отцу,
не раз входил я в гулкие ворота
и сразу становился тих и кроток:
я был с Величием лицом к лицу.
Святые стены русского Кремля,
его палаты, строгие соборы
к минувшей славе обращали взоры
в глубинах вечных дум полудремля…
Пусть жизнь шагала где-то в стороне,
здесь в каждом камне чуялось былое,
прошедших лет и доброе и злое —
Народа путь.
И жутко было мне.
И вновь я через много лет в Кремле.
Его соборы и палаты те же.
Но будто вихрь промчался чистый, свежий,
морщины сгладив на его челе.
Все тот же он, как в прежние года, —
Красив и стар.
Не мог же стать моложе.
Но полон жизни он, как никогда,
до новой, до всесветной славы дожил,
и зорче ныне очи старика:
ему видны грядущие века.
(В. Казанский)
Московский Кремль
Московский Кремль, святыня наша,
Соборов древних купола,
От этих стен, старинных башен
И начинается Москва.
Седых веков осталась память
На стенах древнего Кремля,
Но кажется не властно время,
Когда мы смотрим на тебя.
Прекрасен вид неповторимый
Твоих соборов и дворцов.
Люблю тебя, Московский Кремль,
Творенье русских мастеров.
История Руси великой
Навеки связана с тобой,
И вся Москва и вся Россия
Единой связаны судьбой.
Кремль помнит множество событий
С седых веков до наших дней.
Здесь русской славы том великий
Написан судьбами людей
Здесь вся история России
Как из кирпичиков стена,
И так торжественно красиво
Всё озаряют купола.
Царь-пушка как защиты символ
Стоит на площади Кремля,
И недоступна вражьей силе
Вовек российская земля.
Седая шапка Мономаха,
Державы символ прошлых лет,
Хранит единство нашей веры,
Залог всех будущих побед.
Благословляют всю Россию
Иконы древнего Кремля.
Ты лучше всех на белом свете,
Россия, Родина моя!
И пусть всегда звучат над миром
И не померкнут никогда
Три самых главных русских слова:
Россия, Родина, Москва!
(И. Бутримова)
С виду вовсе не игрушка –
как везли, тряслась земля –
не стрелявшая Царь-Пушка –
символ крепости Кремля.
Стопудовой ядра пробы…
Басурманы ли, орда:
зарядить, да жахнуть, чтобы
разбежались кто куда!
Но не жахнули! Царь-Пушку
отливали, видно, зря:
заряжать и целить в мушку –
не нашлось богатыря.
Стихи о Царь-Пушке
Царь-Пушка, братцы, не игрушка!
Она рекордна по калибру.
Держитесь Мира, люди, либо
Возьмёт агрессора на мушку.
Мир – цена молчания
Царь-Пушка до поры молчит.
Дай Бог, палить чтоб не пришлось.
Но зорок канонир в ночи.
Родной Земле они – заслон.
(Карине Саркисян)
Конец шестнадцатого века.
Москве набегом хан грозит.
И посетила человека
Идея, как врага сразить.
Отлил царь-пушку славный мастер,
Какой ещё не видел свет,
На сорок тонн – такие страсти,
По мощи пушек равных нет.
Литейщик мастер зван Андреем,
Носил фамилию под стать,
Чихал, как пушка, и сильнее,
А значит Чохов его звать.
Узнал Гирей про эту новость
И повернул прочь от Москвы,
Царь-пушка красотой суровой
Врагам к Москве громит мосты.
Царь-пушка для России символ,
Оружие добра и зла,
Не нападения – защиты,
Идею мира принесла.
(В. Кобелев)
Колыбель орла, седой старик, влюбленные башни, болван болваном, тонкая лиса, отчий дом и другие эпитеты, которыми описывали русские поэты архитектурные особенности главного символа России
Николай Языков
Какими думами украшен
Сей холм давнишних стен и башен,
Бойниц, соборов и палат!
Здесь наших бед и нашей славы
Хранится повесть! Эти главы
Святым сиянием горят!
Михаил Лермонтов
Кто видел Кремль в час утра золотой,
Когда лежит над городом туман,
Когда меж храмов с гордой простотой,
Как царь, белеет башня-великан?
«Кто видел Кремль в час утра золотой. », 1831
Федор Глинка
Кто, силач, возьмет в охапку
Холм Кремля-богатыря?
Кто собьет златую шапку
У Ивана-звонаря.
Кто Царь-колокол подымет?
Кто Царь-пушку повернет?
Шляпы кто, гордец, не снимет
У святых в Кремле ворот?!
Базары, площади и целые поля
Пестреются кругом высокого Кремля!
А этот Кремль, весь золотом одетый,
Весь звук, когда его поют колокола,
Поэтом, для тебя не чуждым, Кремль воспетый
Есть колыбель Орла
Из царственной семьи великой!
Не верь, что говорит в чужих устах молва,
Что будто север наш такой пустынный, дикий!
Увидишь, какова Москва,
Москва — святой Руси и сердце и глава! —
И не покинешь ты ее из доброй воли:
Там и в мороз тебя пригреют, угостят;
И ты полюбишь наш старинный русский град,
Откушав русской хлеба-соли.
«Рейн и Москва», 1841
Михаил Дмитриев
Крепости мрачны везде; их высокие стены и башни
Грозны, как силы оплот, и печальны, как воли темница;
Кремль же седой наш старик — величав, а смотрите, как весел!
Где его рвы и валы? — Да завалены рвы под садами;
Срыты валы — и на них, как зеленая лента, бульвары.
«Московская жизнь», 1845
Марина Цветаева
Там, где мильоны звезд-лампадок
Горят пред ликом старины,
Где звон вечерний сердцу сладок,
Где башни в небо влюблены;
Там, где в тени воздушных складок
Прозрачно-белы бродят сны, —
Я понял смысл былых загадок,
Я стал поверенным луны.
Александр Блок
Я люблю тебя, панна моя,
Беззаботная юность моя,
И прозрачная нежность Кремля
В это утро — как прелесть твоя.
«Утро в Москве», 1909
Николай Асеев
Тобой очам не надивиться,
когда, закатами увит;
на богатырской рукавице
ты — кровью вычервленный щит!
И эти царственные грани,
подъемля древний голос свой,
ведут мой дух в былые брани,
в разгул утехи громовой.
И мнится: к плачущему сыну
склонясь, лукавый Калита
поет грядущую былину
необоримого щита.
«Кремлевская стена», 1916
Максимилиан Волошин
В Москве на Красной площади
Толпа черным-черна.
Гудит от тяжкой поступи
Кремлевская стена.
На рву у места Лобного
У церкви Покрова
Возносят неподобные
Нерусские слова.
Иван Бунин
Древняя обитель супротив луны,
На лесистом взгорье, над речными водами,
Бледно-синеватый мел ее стены,
Мрамор неба, синий, с белыми разводами.
А на этом небе, в этих облаках,
Глубину небесную в черноту сгущающих, —
Храмы в златокованых мелких шишаках,
Райскою красою за стеной мерцающих.
«Древняя обитель супротив луны. », 1918
Владимир Маяковский
Краснеет на шпиле флага тряпи́ца,
бессонен Кремль,
и стены его
зовут работать
и торопиться,
бросая
со Спасской
гимн боевой.
Осип Мандельштам
В разноголосице девического хора
Все церкви нежные поют на голос свой,
И в дугах каменных Успенского собора
Мне брови чудятся, высокие, дугой.
И с укрепленного архангелами вала
Я город озирал на чудной высоте.
В стенах Акрополя печаль меня снедала
По русском имени и русской красоте.
Не диво ль дивное, что вертоград нам снится,
Где голуби в горячей синеве,
Что православные крюки поет черница:
Успенье нежное — Флоренция в Москве.
И пятиглавые московские соборы
С их итальянскою и русскою душой
Напоминают мне явление Авроры,
Но с русским именем и в шубке меховой.
«В разноголосице девического хора. », 1916
Сегодня можно снять декалькомани,
Мизинец окунув в Москву-реку,
С разбойника Кремля. Какая прелесть
Фисташковые эти голубятни:
Хоть проса им насыпать, хоть овса.
А в недорослях кто? Иван Великий —
Великовозрастная колокольня —
Стоит себе еще болван болваном
Который век. Его бы за границу,
Чтоб доучился. Да куда там! Стыдно!
«Сегодня можно снять декалькомани. », 1931
Нора Галь
Вечером, в час встреч, кино и сказок
Я пойду к реке одна. —
Там ребячьим изумленным глазом
Смотрит круглая луна.
Там, в тени замшелых старых башен,
Дремлет тихая зима.
Но и Кремль сегодня мне не страшен:
Старый выжил из ума, —
Пусть бормочет, словно дед на печке, —
Буду слушать и его, —
И глядеть, как бродят человечки
Над моей рекой Москвой.
«Вечером, в час встреч, кино и сказок. », 1931
Александр Твардовский
Кремль зимней ночью над Москвой —
Рекой и городом Москвою —
С крутой Ивана головой
И с тенью стен сторожевою.
Кремль зимней ночью при луне,
Ты чуден древностью высокой
И славен с нею наравне
Недавней памятью жестокой.
Кремль зимней ночью, на твоих
Стенах, бойницах, башнях, главах
И свет преданий вековых,
И свет недавней трудной славы.
На каждом камне с той зимы
Как будто знак неизгладимый
Всего того, чем жили мы
В тревожный час земли родимой.
«Кремль зимней ночью», 1946
Ольга Седакова
Ночью к нам в гости – башни китайские:
кремлевские бойницы на прищур остры.
Отряхнули на соборы яблочки райские,
покатили в подворотни гулкие шары.
Покатили — забыли. Ждут себе, на нас кивая:
красные буквы, локоть золотой.
Лиза, Лизанька, дурочка таганская,
поздно уже. Рано еще смеяться надо мной.
Иосиф Бродский
Входят Герцен с Огаревым, воробьи щебечут
в рощах.
Что звучит в момент обхвата как наречие чужбины.
Лучший вид на этот город — если сесть
в бомбардировщик.
Глянь — набрякшие, как вата из нескромныя
ложбины,
размножаясь без резона, тучи льнут к архитектуре.
Кремль маячит, точно зона; говорят, в миниатюре.
Ветер свищет. Выпь кричит.
Дятел ворону стучит.
Владимир Кучерявкин
И странные часы на нашу пали землю
И ей грозят недвижною косой.
И только розовый беспечный Кремль
Куда-то мимо смотрит тонкою лисой.
«Под деревьями», 2002
Мария Степанова
Погодишь, как изменится погода.
Постоишь на стоянке пароходной.
Поглядишь, как раскрашенные башни
Кремль стирает у каменного моста,
Поглядишь, как по кругу ипподрома
Рысаки раскатали таратайки,
Выпьешь чаю, шипеньем отгоняя
Воробья от миндального печенья,
Сунешь руку в гадальный автоматик,
И вернется она неповрежденной.
Хватит, что ли, для тяжкого смущенья,
Разделенного всеми потрохами:
Непрерывные намеки на нечто
Ничем решительно не кончаются.
«Погодишь, как изменится погода. », 2002
Андрей Дмитриев
Кремль обращен к реке стеною
Не праздничною — крепостною,
Суров, без всяких выкрутас,
Ничем не радует он глаз.
Там, вдоль реки, не торопясь,
Я шел, прохожих сторонясь,
Воображал себя при том
Чужим Кремлю — его врагом.
Но угол с башней обогнув,
Переведя на горке дух,
Дверь отворил своим ключом
И в Кремль вошел, как в отчий дом.
В каморке с клетчатым окном
Жую сухарик с кипятком,
Рассматривая в тишине
Портрет актриски на стене.
«Кремль обращен к реке стеною. », 1980-е годы
Александр Кушнер
У советской поэзии — не было в мире такой,
Не затронутой смертью и тленом, завидуй, Египет! —
Цели вечные были и радостный смысл под рукой,
Красный конус Кремля и китайский параллелепипед.
«Смерти, помнится, не было в 49-м году. », 2003
