Стихи О Море Бродский — подборка стихотворений

Стихи О Море Бродский — подборка стихотворений

Стихи О Море Бродский — подборка стихотворений
СОДЕРЖАНИЕ
0
09 мая 2021

С видом на море (1969)

Октябрь. Море поутру
лежит щекой на волнорезе.
Стручки акаций на ветру,
как дождь на кровельном железе,
чечетку выбивают. Луч
светила, вставшего из моря,
скорей пронзителен, чем жгуч;
его пронзительности вторя,
на весла севшие гребцы
глядят на снежные зубцы.

Покуда храбрая рука
Зюйд-Веста, о незримых пальцах,
расчесывает облака,
в агавах взрывчатых и пальмах
производя переполох,
свершивший туалет без мыла
пророк, застигнутый врасплох
при сотворении кумира,
свой первый кофе пьет уже
на набережной в неглиже.

Потом он прыгает, крестясь,
в прибой, но в схватке рукопашной
он терпит крах. Обзаведясь
в киоске прессою вчерашней,
он размещается в одном
из алюминиевых кресел;
гниют баркасы кверху дном,
дымит на горизонте крейсер,
и сохнут водоросли на
затылке плоском валуна.

Затем он покидает брег.
Он лезет в гору без усилий.
Он возвращается в ковчег
из олеандр и бугенвилей,
настолько сросшийся с горой,
что днище течь дает как будто,
когда сквозь заросли порой
внизу проглядывает бухта;
и стол стоит в ковчеге том,
давно покинутом скотом.

Перо. Чернильница. Жара.
И льнет линолеум к подошвам.
И речь бежит из-под пера
не о грядущем, но о прошлом;
затем что автор этих строк,
чьей проницательности беркут
мог позавидовать, пророк,
который нынче опровергнут,
утратив жажду прорицать,
на лире пробует бряцать.

Приехать к морю в несезон,
помимо матерьяльных выгод,
имеет тот еще резон,
что это — временный, но выход
за скобки года, из ворот
тюрьмы. Посмеиваясь криво,
пусть Время взяток не берет —
Пространство, друг, сребролюбиво!
Орел двугривенника прав,
четыре времени поправ!

Здесь виноградники с холма
бегут темно-зеленым туком.
Хозяйки белые дома
здесь топят розоватым буком.
Петух вечерний голосит.
Крутя замедленное сальто,
луна разбиться не грозит
о гладь щербатую асфальта:
ее и тьму других светил
залив бы с легкостью вместил.

Когда так много позади
всего, в особенности — горя,
поддержки чьей-нибудь не жди,
сядь в поезд, высадись у моря.
Оно обширнее. Оно
и глубже. Это превосходство —
не слишком радостное. Но
уж если чувствовать сиротство,
то лучше в тех местах, чей вид
волнует, нежели язвит.

РАЗГОВОРЫ О МОРЕ

(из поэмы "Горбунов и Горчаков")

"Твой довод мне бессмертие сулит.
Но я, твоим пророчествам на горе,
уже наполовину инвалид.
Как снов моих прожектор в коридоре,
твой светоч мою тьму не веселит.
Но это не в укор, и не в укоре
всё дело. То есть, пусть его горит.
В открытом и в смежающемся взоре
всё время что-то мощное бурлит,
как будто море. Думаю, что море".

"Больница. Ночь. Враждебная среда.
Внимать я не могу тебе без дрожи
от холода, но также от стыда
за светоч. Ибо море — это всё же
есть впадина. Однако же туда
я не сойду, хоть истина дороже.
Но я не причиню тебе вреда!
Куда уж больше! Видимо, ты тоже
не столь уверен, море ли. Беда.
На что всё это, Господи, похоже?"

"Пожалуй, море. Чайки на молу
над бабой, в них швыряющейся коркой.
И ветер треплет драную полу,
хлеща волнообразною оборкой
ей туфли. И стоит она в пылу
визгливой битвы, с выбившейся чёлкой,
швыряет хлеб и пялится во мглу.
Как будто став внезапно дальнозоркой,
высматривает в Турции пчелу".

"Да, это море. Именно оно.
Пучина бытия, откуда все мы,
как витязи, явились так давно,
что, не коснись ты снова этой темы,
забыл бы я, что существует дно
и горизонт, и прочие системы
пространства, кроме той, где суждено
нам видеть только крашеные стены
с лиловыми их полосами; но
умеющие слышати, да немы".

"Есть в жизни нечто большее, чем мы,
что греет нас, само себя не грея,
что громоздит на впадины холмы
— хотя бы и при помощи Борея,
друг другу их несущего взаймы.
Я чувствую, что шествую во сне я
ступеньками, ведущими из тьмы
то в бездну, то в преддверье эмпирея,
один, среди цветущей бахромы —
бессонным эскалатором Нерея".

"Но море слишком чуждая среда,
чтоб верить в чьи-то странствия по водам.
Конечно, если не было там льда.
Похоже, Горбунов, твоим невзгодам
конца не видно. Видно, на года,
как вся эта история с исходом,
рассчитаны они. Невесть куда
всё дальше побредёшь ты с каждым годом,
туда, где с морем соткана вода.
К кому воззвать под этим небосводом?"

"Для этого душа моя слаба.
Я волны, а не крашеные наши
простенки узрю всюду, где судьба
прибьёт меня — от Рая до параши.
И это, Горчаков, не похвальба:
в таком водонебесном ералаше,
о чём бы и была моя мольба?
Для слышати умеющего краше
валов артиллерийская пальба,
чем слёзное моление о чаше".

"Но это — грех. да что же я? Браня
тебя, забыл о выходке с дровами.
Мне помнится, ты спрашивал меня,
что снится мне. Я выразил словами,
и я сказал, что сон — наследье дня,
а ты назвал лисички островами.
Я это говорю тебе, клоня
к тому, что жёстко нам под головами.
Теперь ты видишь море — трепотня!
И тот же сон, хоть с бо’льшими правами".

"А что есть сон?" "Основа всех основ".
"И мы в него впадаем, словно реки".
"Мы в темноту впадаем, и хренов
твой вымысел. Что спрашивать с калеки!"
"Сон — выход из потёмок". "Горбунов!
В каком живёшь, ты забываешь, веке.
Твой сон не нов!" "И человек не нов".
"Зачем ты говоришь о человеке?"
"А человек есть выходец из снов".
"А что же в нём решающее?" "Веки.

Закроешь их и видишь темноту".
"Хотя бы и при свете?" "И при свете.
И вдруг заметишь первую черту.
Одна, другая. третья на примете.
В ушах шумит и холодно во рту.
Потом бегут по набережной дети,
и чайки хлеб хватают на лету. "
"А нет ли там меня, на парапете?"
"И всё, что вижу я в минуту ту,
реальнее, чем ты на табурете".

Октябрь. Море поутру
лежит щекой на волнорезе.
Стручки акаций на ветру,
как дождь на кровельном железе,
чечетку выбивают. Луч
светила, вставшего из моря,
скорей пронзителен, чем жгуч;
его пронзительности вторя,
на весла севшие гребцы
глядят на снежные зубцы.

Покуда храбрая рука
Зюйд-Веста, о незримых пальцах,
расчесывает облака,
в агавах взрывчатых и пальмах
производя переполох,
свершивший туалет без мыла
пророк, застигнутый врасплох
при сотворении кумира,
свой первый кофе пьет уже
на набережной в неглиже.

Потом он прыгает, крестясь,
в прибой, но в схватке рукопашной
он терпит крах. Обзаведясь
в киоске прессою вчерашней,
он размещается в одном
из алюминиевых кресел;
гниют баркасы кверху дном,
дымит на горизонте крейсер,
и сохнут водоросли на
затылке плоском валуна.

Затем он покидает брег.
Он лезет в гору без усилий.
Он возвращается в ковчег
из олеандр и бугенвилей,
настолько сросшийся с горой,
что днище течь дает как будто,
когда сквозь заросли порой
внизу проглядывает бухта;
и стол стоит в ковчеге том,
давно покинутом скотом.

Перо. Чернильница. Жара.
И льнет линолеум к подошвам…
И речь бежит из-под пера
не о грядущем, но о прошлом;
затем что автор этих строк,
чьей проницательности беркут
мог позавидовать, пророк,
который нынче опровергнут,
утратив жажду прорицать,
на лире пробует бряцать.

Приехать к морю в несезон,
помимо матерьяльных выгод,
имеет тот еще резон,
что это — временный, но выход
за скобки года, из ворот
тюрьмы. Посмеиваясь криво,
пусть Время взяток не берет —
Пространство, друг, сребролюбиво!
Орел двугривенника прав,
четыре времени поправ!

Здесь виноградники с холма
бегут темно-зеленым туком.
Хозяйки белые дома
здесь топят розоватым буком.
Петух вечерний голосит.
Крутя замедленное сальто,
луна разбиться не грозит
о гладь щербатую асфальта:
ее и тьму других светил
залив бы с легкостью вместил.

Когда так много позади
всего, в особенности — горя,
поддержки чьей-нибудь не жди,
сядь в поезд, высадись у моря.
Оно обширнее. Оно
и глубже. Это превосходство —
не слишком радостное. Но
уж если чувствовать сиротство,
то лучше в тех местах, чей вид
волнует, нежели язвит.

Анализ стихотворения «С видом на море» Бродского

Лейтмотив произведения «С видом на море» Иосифа Александровича Бродского – нарастающее чувство сиротства, отверженности.

Стихотворение создано в 1969 году. Его автору исполнилось 29 лет, он находится у советской власти на карандаше, уже перенес принудительное психиатрическое освидетельствование, ссылку «за тунеядство», практически не имеет возможности печататься. Впрочем, стараниями К. Чуковского, молодого поэта приняли в Группком переводчиков. И. Бродскому удалось свести знакомство с некоторыми легендами еще Серебряного века, например, с А. Ахматовой. Именно в ее доме он встретил литературоведа И. Медведеву-Томашевскую. Позднее он не раз бывал у нее в гостях в Гурзуфе. В основу стихотворения легли крымские впечатления поэта. В жанровом отношении – пейзажная лирика с философским подтекстом, рифмовка перекрестная и смежная, 8 строф. Лирический герой приезжает к морю «в несезон», в октябре. Это обстоятельство – уже знак бегства, потерянности, оторванности от кипучей жизни. Он приехал зализывать раны. Герой встречается с одиночеством и пытается быть мужественным перед его лицом. Поэт с иронией величает героя «пророком». Его глазами он смотрит на осеннее солнце. Герой купается в холодной воде, под порывами ветра. Потом «лезет в гору», как завзятый турист. В осеннем пейзаже есть скрытая от большинства отдыхающих правда, и она созвучна герою. Он сочиняет стихи. Уже не «провидческие», футуристические, а обращенные в прошлое. Кажется, будущее его больше не манит. Он уходит в минувшее и из настоящего момента. «За скобки года»: то есть, выпасть из времени (впрочем, это вряд ли), пространства. Между тем, пейзаж открыточно красив. Поэт сообщает об этом без восторга, с иронией. К примеру, если бы луна и звезды упали с неба, то утонули бы в заливе, а не разбились об асфальт. «В особенности – горя»: и травля просто за инаковость, и мучительная любовь (хотя поэт еще не знал, что дело кончится разрывом), и ощущение пустоты внутри и вокруг себя, разъединенности. Ощущение гибельное, зато без иллюзий. В финале поэт переходит на повелительное наклонение, обращается к конкретному человеку, читателю. «Не жди, сядь в поезд». Море обширнее горя. Оно лечит даже своим монументальным безразличием. Герой смиряется, вздыхает, смотрит на себя по-другому, пишет стихи не с былой экспрессией, но с почти нужной глубиной. Во всяком случае, пытается. В стихе чувствуется скрытая полемика с А. Пушкиным и его отношением к осени и морю. Лексика колоритная, местами возвышенная, есть и просторечная (лезет). Прозаизмы: кровельном железе, неглиже. Сравнение: как дождь. Повторы. Анжамбеманы (переносы): скажем, в 5-6 строке первой строфы. Олицетворение: рука ветра. Эпитет: незримых пальцах (еще и метафора). Инверсия: гниют баркасы, льнет линолеум (еще и звукопись). Ковчег: библейский Ноев ковчег. Флористические названия: олеандры, бугенвилии, виноградники, буки. Детальный крымский пейзаж. Оксюморон (нелепость): гладь щербатая.

Стихи «С видом на море» И. Бродского посвящены И. Медведевой, другу и литературоведу.

Комментировать
0
Комментариев нет, будьте первым кто его оставит

;) :| :x :twisted: :sad: :roll: :oops: :o :mrgreen: :idea: :evil: :cry: :cool: :arrow: :P :D :???: :?: :-) :!: 8O

Это интересно
Adblock
detector