меня позвала
Стихотворения
О Калтане
Ширь проспекта, жизнь моя!
Все в Калтане горожане —
Выйдешь в город,
Старушкам, детям — вот он я!.
Скажешь им: «Я рад вас видеть!»
А в ответ: «И мы тебя!»
Городок мой
Есть на земле городок молодой,
Красивый, уютный и милый.
Одарит он вас своей теплотой,
Надёжной и доброю силой.
А если случиться уехать куда,
Долго вам не продержаться,
Калтанские окна и провода
Заставят Вас возвращаться.
Зачем мне Мальдивы, Канары и Нальчик,
Цунами, тайфуны, чужая страна.
Меня с удовольствием встретят Калтанчик,
Берёзонька, ивушка, ель да сосна.
Пройдешься по кочкам калтанских окраин,
Лукошко грибочков получишь от них.
Там Ветер-Ветрович деревья качает,
Осыплет все золото, хоть бы затих!
Но осени царствовать в мире недолго,
Как только примчатся три белых коня,
Меня позовут, позовут в путь – дорогу:
Игривый морозец, друзья и лыжня.
Скачет мальчик по дорожке,
Его Андреем нарекли.
Хочет знать совсем немножко –
Где же краешек земли?
Тропка весело петляет,
Зовёт в горку, на поля.
Путь, как стражник, преграждает
Автотрасса: «Стоп! Нельзя!»
Стремительно снуют машины
И скрываются вдали.
Может, на дороге длинной
Ищут краешек Земли?
Ты иди, Андрейка, в школу,
Все науки изучай.
И тогда узнаешь скоро,
Где начало и где край!
Дом детского творчества
Собрал под крылом детвору.
Там радость и поиск,
Познанье и творчество
В уроки вплетают игру!
Краеведы и лидеры,
Если бы вы только видели,
Как на подъемы легки!
Ведь все родники Калтана
Экологи наши спасли.
И краше, чем здесь, водоёмов
Вам уже не найти!
Учат жизни и творчеству,
Уважению к красоте!
О временах года, о природе
Ивушку пушистую валит с ног пурга,
До земли склоняют тяжёлые снега.
Мороз крепчает с вечера, все веточки сковал,
Белёсые соцветия на ней нарисовал.
И ивушка покорная заснула до весны,
И видятся ей тёплые, солнечные дни.
Вьюга разыгралась, воет и пыхтит.
Снежные сугробы гонит, шевелит.
Путник запоздалый по полю идёт,
А буран лютует, шаг сделать не даёт.
Странник не сдаётся, спрятался в лесок.
А пургу холодную ветер вдаль повлёк.
Зима шагает чинно по сёлам, городам.
Мороз, её служилый, до марта мэром там.
Проказы того мэра видны и тут и там:
Все реки и озёра молчат, покорны льдам.
Поля, холмы, дубравы в перине снежной спят.
И до весны весёлой хорош лесной наряд.
Праздник года! Праздник года!
Смех у ёлки, смех на горке –
Дед Мороз рисует зиму
На макушечках ветвей.
Малыши играют в прятки
Со Снегуркою своей!
А снежинки как искрятся
Снегом тропы завалило,
Так что нелегко пройти!
Детям снежная перина –
Пух снежков! Вперёд! Ура!
Праздник года! Праздник года!
Старый год спешит к финалу,
Новый скоро к нам придёт!
Кролик, ласковый и чудный,
Торт в подарок принесёт!
Первый «Б» пришёл на ёлку
К Деду Морозу в ДДТ.
Исполняет вальс и польку,
Танцует, словно в варьете!
Все в костюмах новогодних,
Кроличьих да заячьих!
Дед Мороз не устаёт,
Шутит да смеётся!
Бородой своей трясёт,
Как юнец, несётся!
Родители в восторге –
Скучать им не приходится!
Весело, как водится!
Январь – красавец зимний,
Лютует, давит, жмёт.
Лыжня домой ведёт.
Январь грозит, упрямится.
Раскрасил щёки, нос.
Стал сам, как Дед Мороз!
Котик ласковый, пушистый
Жмётся к печке, там теплей.
Ведь мороз трескучий, мглистый
С каждым днём всё злей и злей.
Затянуло окна стужей,
Холод клубом от дверей,
И под снежною подушкой
В норы спрятал всех зверей.
Закуржилась у реки.
Студень зимний, острый, хлёсткий,
Жжёт дыханье, жмёт виски.
В прятки снегири играют
На рябиновых ветвях,
Их морозы не пугают,
Снегирям неведом страх!
Реки крепким льдом сковало.
Воздух звонок, как хрусталь.
Спит под снегом лес устало,
Инеем клубится даль.
Зимняя прогулка
Зимним днём, с морозцем лёгким,
Встал на лыжи, вышел в лес,
Тайга приветливо встречает,
Растянувшись до небес.
И перину снеговую
Своими лыжами примяв,
Зайчишки след, как волк, почую —
Он убегает от меня.
А с вершины ели старой
Дятел мне депешу шлёт,
Зима наряды голубые
Лесному царству раздаёт.
Снегири мои, снегири,
Красногрудые флаги зимы,
Гости нашей кузбасской земли,
Поживите у нас до весны.
Февраль метелью стонет,
Всё позасыпал снегом,
Взвывая и свистя.
Ворчит, рычит, страдает,
Меня в сугроб усталого,
А там уж доконать.
Но я спешу к лесочку,
Метель ту обгоня,
Деревья встанут грудью
Вьюга разыгралась, воет и пыхтит.
Снежные сугробы гонит, шевелит.
Путник запоздалый по полю идёт,
А буран лютует, шаг сделать не даёт.
Странник не сдаётся, спрятался в лесок.
А пургу холодную ветер вдаль повлёк.
Зима шагает чинно по сёлам, городам.
Мороз, её служилый, до марта мэром там.
Проказы того мэра видны и тут и там:
Все реки и озёра молчат, покорны льдам.
Поля, холмы, дубравы в перине снежной спят.
И до весны весёлой хорош лесной наряд.
Весенний оптимизм
Ещё февраль зловеще воет,
Ещё не теплится земля,
Но солнышко с небес ладонью
Задело снежные поля.
Как только выберется выше,
На голубой небесный свод,
Зима поймёт, что стала лишней.
Чуть-чуть поплачет и уйдёт.
Весенний поцелуй
Вновь весну встречает город,
Снова солнышко парит,
Осевший снег лукавит очень,
Думая, что устоит.
Ручей речистый выбегает
Подпитавшись от лучей,
Так целуй же, солнце, землю
Все нежней и горячей!
Апрель с зимою спорит,
Чьё время настаёт?
Судить тот спор не станем,
Хоть знаем, чей черёд.
Зима пошла в атаку.
Кто с нею не знаком?
Но силы прибывали
Ручьями и водой.
Зима не унимается.
Морозцем ночью жмёт.
Все улицы и площади
Скатала в гололёд.
Апрель позвал на помощь
Солнышко с небес.
Улицы и площади
Растёт наш юнармеец,
Взрослеет не по дням.
Пошёл апрель в атаку,
Прижал мороз к ногам.
Зима разок вздохнула,
С весенним ледоходом
Свернулась в талый ком.
Готовится речушка отправиться в поход,
Но ей пойти мешает сковавший её лёд.
Под тёплыми лучами лёд дружно затрещал,
Ледовые громадины речной поток погнал.
Двинулась река моя к северным морям,
И нагромоздила лёд по берегам.
Рыбакам скорее хочется к реке,
Чтоб увидеть рыбу на своём крючке.
Пока она не ловится, знать, не пришёл черёд.
Бурлит водичка мутная – на речке ледоход.
Ты сердцу близок,
Не сыскать тебя милей!
Как только выйдешь
На простор родных полей.
Здесь встречаю я
Берёзку, ивушку, пихту,
Видеть я достоин
Вот такую красоту!
Полечит тело и глаза.
Всё восхищения достойно:
Течешь ты с горной кручи
Сквозь тайгу дремучую,
Выйдя на равнину,
Нрав свой укротишь,
Станешь ты спокойна —
Благодать да тишь.
Станешь ты полнее,
Встретив много рек,
Питаешь ты и кормишь
Встретишь, словно друг.
Ты прости им, матушка,
Не сердись на них,
Весной не смой жилища
На берегах своих.
Придут ребятки, взрослые
И станешь ты пригожею,
Горная речушка
Красива и чиста,
Хрустальная водичка,
Изумрудны берега.
Небесная лошадка
Ту воду испила,
Помчал её на волю
Ветер – тамада.
Божественная влага
Омоет мне уста,
Приятна и прохладна
Искристая река.
Снежинки-одуванчики повсюду у реки.
Блондинки – парашютики изящны и легки!
Июньским тёплым снегом усыпаны поля.
Такая вьюга летняя радует меня.
Берёзка, белая подружка,
Стоит невестушка моя,
Головку набок приклонила.
— Грустишь о чём средь бела дня?
— Грущу о клине журавлином,
О давней юности своей.
Так пусть ей снятся сказки дивные
И песнь, что дарит соловей.
Солнца лучик золотой
Взлетел над матушкой-тайгой!
Стукнул спящего ежа,
Разбудил на пне ежа.
Медведя лучик шевельнул,
Он потянулся и зевнул.
Бок волчонку обогрел,
Тот, проснувшись, засопел.
Зайчишку выгнал на лужок,
Проснуться белочке помог.
Жужжат уж пчёлки над травой,
Стрижи кружат над головой.
Запахли солнышком луга,
Проснулась дружно вся тайга.
На ветвях берёз.
Эхо летних грёз.
Мне же грустно очень…
Её водица холодна,
И рыба прячется у дна.
Листва сплавляется куда-то,
Покинув веточки берёз.
И рыбы спят на перекатах,
Им снится рокот летних гроз.
Стою на берегу речушки
И с грустью провожаю вдаль
Кусочки лета голубого,
Денёчков солнечных печаль.
Лесная тропинка меня позвала
В волшебное царство царя Берендея.
Берёзки-невестушки встретят меня,
Наклонятся низко, как будто жалея.
Иду я по лесу, любуюсь ковром,
Что мне соткала золотистая осень.
Грибочки лукавые скрыты под ним,
Сквозь листья сияет небесная просинь.
Лесные дорожки уводят меня
От жизни убогой, от мелочной ссоры
Туда, где есть благость осеннего дня,
Где дарят отраду лесные просторы.
Поздняя осень
Поздняя осень – особая пора.
Доверху полны закрома.
Зайчишка белый на черни,
С маскировкой зимней
Схоронился у стерни.
Солнышко поклонилось ноябрю.
С рассветом уж не ранним.
Холодным и печальным,
Всё ближе к декабрю.
Мне по нраву осень эта,
Тишина, просторов ширь.
Проложила сквозь Сибирь,
Осень – путь к зиме от лета…
Снова осень настаёт,
И настроенье портится,
Грачи готовятся в полёт,
Но дело их не спорится.
С зерновых полей с утра
Им улетать не хочется,
Но бабье лето сентября
Очень скоро кончится.
Не вернуть тех тёплых дней
И летнее цветенье,
Утром иней, словно клей,
Прекратит веселье.
Тучи хмурые тайком
Окружают небо,
Ветра холодные с дождём
Наступают смело.
Сентябрь 2011
Нежно обниму берёзку,
Она в зиму обогреет,
Даст прохладу в зной.
Коль тоска мне сердце гложет,
Станет трудно жить,
Берёзка и дуб
Красавица-берёзка грустит на берегу,
Берег подмывает речка на бегу.
Берёзка упирается, корнями держит дом.
Река не унимается и давит берег льдом.
Берёзоньке не справиться с бурлящею водой,
Одной никак не сладить с грозящею бедой.
Но дуб тут корни крепкие по берегу пустил,
Корнями грунт запутал и землю укрепил.
Так вместе дружно справились и речке не сдались,
Стихи кузбасских поэтов о природе родного края
Виктор Баянов
Сторона любимая, приметная,
У тебя приметы есть предметные.
Где-то есть такие ж кедры с соснами,
Где-то есть такие ж зимы с веснами,
Горы есть со снеговыми шапками
И поселки с трубами и шахтами.
Только нет нигде чего-то главного,
По цене одной лишь жизни равного,
Очень близкого чего-то, очень местного,
Сердцу только одному известного.
Стоит лишь откуда-то вернуться,
Как готово сердце захлебнуться.
Весь мой век такое с ним случается.
Пробовал унять — не получается.
***
Салаир, Салаир.
Горы с дымкой и с лающим эхом.
Так и слышатся мне соловьи
В поэтичном названии этом.
Думал я: среди горных громад,
Молодые сердца будоража,
Соловьи там гремят и гремят
По всему Салаирскому кряжу.
Только встретился я с тишиной,
И она меня насторожила.
В переулках, большой и смешной,
Останавливал я старожилов.
Прямо спрашивал и намекал,
Соловьи, мол, поют ли ночами?
А они удивлялись слегка
И в ответ пожимали плечами.
Лишь у дома, где нечему цвесть,
Где деревьев совсем было мало,
Мне девчонка ответила: «Есть.
Я сама его слышала в мае.
Было звездно, и было темно,
Все цвело, месяц был на ущербе.
Он ко мне прилетел под окно
И запел, заливаясь, на вербе.
Только дед разозлен этим был,
Он сказал: «Греховодные птицы»,
И назавтра все вербы срубил,
Чтобы негде им было ютиться. »
Я гостил у тебя, Салаир,
Не проеду и в будущем мимо.
Как поют там твои соловьи,
Мне услышать необходимо.
Есть они. Я пойду за реку,
Я все горы шагами измерю.
Я не верю тому старику,
А улыбчивой девочке верю.
***
Блестит вода, как в сказочном копытце,
В замшелом срубе, вкопанном в межу.
Я прихожу, чтоб из него напиться,
И как я встречей этой дорожу!
Ах, как приятно в тишине дремотной,
Средь дружески кивающих вершин,
Склонясь, наполнить влагой искрометной
Видавший виды глиняный кувшин!
И пить, да так, чтобы не только глотку
Струя воды внезапно обожгла,
А чтоб она текла по подбородку,
Чтобы она за шиворот текла.
Кипит родник, воркует голубино,
Прохладой вея на клубничный луг.
Над ним краснеет старая рябина,
Малина густо разрослась вокруг.
И все года, под ярко-алой зорькой,
На гладь воды, что, как слеза, чиста.
Все падают — то плод рябины горький,
То сладкий плод с малинова куста.
Игорь Киселев
(А Вы. )
А вы?
Вы любите дорогу?
Не в душном поезде, не ту!
Не по шипящему гудрону
И не в молниеносном ТУ!
Такую —
Чтобы пахло мятой,
Дышали сыростью луга,
И в колее
От пыли мягкой
Тонула пыльная нога.
Гудят стволы, в зенит уставясь.
Спадает к вечеру жара.
И вот желанная усталость
Вас раскидала у костра.
И в дымке,
Реденькой и синей,
Над сонной свежестью ночной
Мерцает медленно и сильно
Звезда с кулак величиной!
Чуть слышно ветер пахнет медом,
Трава по пояс на пути.
А надо только встать с восходом,
Рюкзак и спички припасти…
* * *
Отзвенела пора листопада,
И последние ливни прошли.
Но глаза свои прятать не надо
От холодной, от грязной земли.
Я люблю ее всякую — землю,
По которой ходить довелось.
И осеннюю слякоть приемлю,
И метелей бесцельную злость.
Но среди журавлиных рыданий
Не впервые расслышал я речь:
Мы родные просторы и дали,
И любя, не умеем беречь…
И поэтому с чувством укора,
С горькой грустью, не взятой взаймы,
Вижу я наступление скорой
И, наверное, лютой зимы.
Будут ночи пустынны и долги,
И в степи, где метели кричат,
Будут мчаться последние волки,
Настигая последних зайчат.
Валентин Махалов
Там, где ели и сосны шумели, —
Невеселые остовы пней.
Поредели леса, поредели
На родимой моей стороне.
И опушка теперь не заманит,
Обдавая росою с куста,
Побродить золотой глухоманью
По грибным заповедным местам,
Птичьи хоры на зорьке послушать,
К землянике явить интерес.
Сколько раз ты лечил мою душу!
Сколько раз ты спасал меня, лес!
Я от памяти скрыться не в силах:
Наяву и в забывчивых снах
Будут лязгать моторные пилы
И предсмертно деревья стонать.
Будут рушиться птичьи гнездовья,
Будут гневно стоять облака,
И прольется малиновой кровью
На погибшие сосны закат.
Нет, не все в этом мире прогресса
Сердцу я объясню своему .
Я с надеждой гляжу на подлесок
И пророчу бессмертье ему.
Медвежий родник
А. Волошину
Прибрежной сторожкой тропою,
Слегка замедляя шаги,
Под вечер пришел к водопою
Косматый хозяин тайги.
Башку тяжело опрокинув,
С потяжливым всхрипом в груди,
Нагорбив мослатую спину,
Он медленно влагу цедил.
Вздымались и вновь опускались
Худые медвежьи бока.
Кроваво глаза отражались
В закатной воде родника.
Гляжу, как в лесное затишье,
Уже не опасный теперь.
Студеного зелья испивший.
Уходит стареющий зверь…
Я в этом краю заповедном
Не раз, выбиваясь из сил,
Под вечер, подобно медведю.
На этот родник выходил
И пил запаленно, зверино,
До хрипа, до стона в груди,
И думал счастливо и длинно,
Что вся еще жизнь впереди.
Михаил Небогатов
Нестареющая, вечная
Красота земли родной –
Голубая даль заречная
С луговою тишиной…
Обнимаю взглядом ласковым
Все травинки на лугу.
Будет срок – живую сказку вам
Расскажу я, как могу.
Вот берёзка в пышной кофточке,
В белой юбочке своей;
Вон тальник присел на корточки,
Молча смотрится в ручей.
На жужжание знакомое
Обернулся я. Пчела!
С добрым утром, насекомое!
Как живётся? Как дела?
Ну, а ты о чём, безвестная,
Пригорюнилась, копна?
Ты же нашенская, местная,
Гордо выглядеть должна!
Знала б ты, как веет по лугу
Ароматом от тебя, —
Под небесным ясным пологом
Ты б стояла не скорбя…
У тропы над синей лужею
Я гляжу во все глаза:
Вертолёту неуклюжему
Подражает стрекоза.
Мостик, заводь, куст смородины,
Паровозный крик вдали –
Это всё частица родины,
Мирный день родной земли.
***
В серебристом, чистом инее –
До чего ж хорош убор!
Смотрит вдаль, в раздолье синее,
Вековой сибирский бор.
До весны, до пенья птичьего
Стих и замер мир лесной…
Сколько русского величия
В соснах, вставших тут стеной!
Василий Федоров
Жизнь природы
Мудреное дело.
Не случайно, мой друг, неспроста
Золотые цветы чистотела
Вырастают на сорных местах.
Может, истины в том и таятся,
Что, родившись в земной сорноте,
Они каждой травинкой стремятся
Беззаветно служить красоте
***
На родине моей повыпали снега
Бушует ветер в рощах голых.
На родине моей должно шумит пурга,
И печи топятся
В притихших селах.
Приветом детства
Встала предо мной
С годами позабытая картина:
Горит луна,
И смутно под луной
Поблескивает снежная равнина.
Отбушевав,
Снега притихли – спят.
Среди снегов запорошивших вербу,
Полозья одинокие скрипят,
Как будто жалуются небу.
Сменилось все
В сознании моем:
Как будто брежу дальними огнями
И в полушубке стареньком своем
Шагаю за скрипучими санями.
Вновь мерзну,
А дорога далека,
Сугробам нет конца и края,
На родине моей повыпали снега,
Я их люблю,
За что, и сам не знаю.
***
Цветы,
Родившиеся ночью
Заголубели на заре,
Как будто порванное в клочья
Лежало небо на траве.
Я вспомнил
Слышанное где-то,
Что небо, захотев вздремнуть,
Ложится на земную грудь
И отдыхает до рассвета.
Сибиряк, Я рос в лесном краю,
Где текут Иртыш, И Обь, и Лена…
Знаю родословную свою
Только до четвёртого колена.
Что за ним – Не слышал ничего я.
Прадед был, И – помню из преданий –
Он ходил по волге с бечевою
От верховья К Астрахани дальней.
В некий час Не Волга ли внушила
Прадедовой силе богатырской,
Чтоб она, не мешкая, спешила,
К вольным рекам Стороны сибирской.
Он простился с лямкою тугою
И проехал пол земного шара…
По утрам над мрачною тайгою
Полыхали зори, как пожары.
Говорят, В дороге лошадь пала.
И тогда, в тоске о горизонте,
По-бурлацки сорок вёрст без мала
Вёз телегу Прадед мой Левонтий.
А потом, Суровый и могучий,
Горький пот смахнув с лица устало,
Он взошёл на марьевские кручи
И сказал: «Судьба!» Да так и стало.
