Вы здесь
Сюда под вечер приходя,
Смотрю в гранит тысячелетий,
Где пред Невой лежат века
Два сфинкса с ликом человечьим.
Сын древних Фив, волей судьбы
Твой облик, время попирая,
С улыбкой смотрит на мосты,
Собою город украшая.
Свою загадку ты унёс
В страну Амона, нас заставив,
Решать свой вековой вопрос,
— Кто мы, откуда, куда правим?
— Ты, созидательный тиран,
Мог пальцем погубить народы,
Но оказался нынче там,
Где мирно льются Невы воды.
— Что за улыбкою твоей?
И почему ни одна птица
Не может, уложив крыла,
На твои плечи опуститься?
Уши — кожаные крылья
Глаз глубокая река
Этой кошке сфинкса имя
Люди дали неспроста
Взгляд мудрейший
Смотрит в вечность
Утекает время вспять
Сфинкс загадочный в пустыне
Ночи сотканная бязь
У его округлых лапок
Времени река
Кожа мягкая как бархат
Так и тянется рука
Я прижму тебя несмело
Ласковой рукой к себе
Твоё огненное тело
Льнёт доверчиво ко мне
Ты споёшь свои мурлыки
Пристально смотря в глаза
Глаз твоих глубоких блики
В душу заглянут едва
Ты моей любви харизма.
Гибкой линией спина
Дам тебе я Музы имя
Путеводная звезда.
На берегах Невы-реки
Стоят полу-люди полу-львы.
Они прекрасны, величавы,
Они достойны этой славы.
Их красота и неприступность
Напоминают нам те дни,
Когда все только начиналось
И вырос город у реки.
Тот город есть Петра творенье
Его мечта и вдохновенье.
Убранство дворцов
Обряды жрецов,
Легенды и мифы,
Моря Красного рифы.
Эти сфинксы прекрасны,
В то же время ужасны,
Но все страхи напрасны,
Все их тайны не ясны.
Сфинксы — особые существа
Древнего Египта они божества.
Все великим сфинксам поклонялись,
И их красотою все восхищались.
Ты несколько веков под песком был
Мир весь на время тебя позабыл.
Ты про Наполеона помнил,
И про Розеттский камень вспомнил,
Всех сильно ты к себе манил
Но ценности своей не изменил.
Стоишь на набережной Университетской
Достоин ты славы людской.
На лице каменном холодная слезинка,
На короне лежит ледяная снежинка.
На гранитных устах много фактов, но все же
Твой рассказ будет всегда всего дороже.
Пусть эти сфинксы берегут
Наш славный город Петербург!
Питерское утро сероглазое
Со слезой тумана на ресницах…
До скончанья дней моих (согласна я!)
Пусть оно мне каждой ночью снится,
Пусть походкой мягкою неслышною
Каменные львы в мой сон заходят –
Нет любимее на свете хищников,
Прокачусь на спинах их верхом я.
Закоулки этих снов исследуя,
Подустав немного от скитаний,
С мудрым Сфинксом заведу беседу я –
Погружусь в поток воспоминаний,
Окружат меня толпою призраки…
Наброжусь дворовым лабиринтом…
И проснусь, глотнув чуть грустной лирики,
Пьяная любимым колоритом…
Среди огненных песков,
На контрасте облаков,
Как-то сфинкс один стоял,
Думал, думал да гадал…
Ладно — с места не сойти,
Так и не с кем говорить,
Лишь раз в месяц караван
У подножья проползал…
Скучно сфинксу, по ночам
Мудрость предков он читал —
И вот в час один глаза
Засветились, как звезда…
Вихрем воздух он рассёк,
Прилетел на север в срок,
Глядь — под ним дома, снега
И великая река…
Он вскочил на пьедестал,
Счастье, думал, он узнал,
Только толпам всё равно —
Хоть явись под нос сам Бог…
Мимо ходят век, другой,
Старый сфинкс уж сам не свой,
И слова он раз сказал —
Сразу тучей в небе стал…
И по свету он летит,
Чудеса теперь творит:
Где жара — дождём польёт,
Где — добро от тьмы спасёт…
А толпа идёт, идёт,
И не знает — всё равно!
Лишь остались облака
И великая река…
Вот они… Дремлют, как встарь, над Невою…
Город вечерней окутался мглою,
Цепью бегут золотой огоньки,
Слышатся мощные всплески реки.
В маленькой шапочке, в кофточке тонкой,
Девушка, с обликом нежным ребенка,
В полосу света бесшумно вошла;
Юноша рядом — со взором орла.
В тень я укрылся за темным гранитом.
Влажного ветра порывом сердитым
Несколько слов до меня донесло.
Он говорил, улыбаясь светло:
«Нет, бескорыстные жертвы не тщетны,
Это сгущается мрак предрассветный,
Грозный девятый вздымается вал, —
Час избавленья желанный настал!…»
Дальше прошли и в тумане пропали,
Смелые ж звуки все, будто, дрожали,
Сфинксов будя очарованный сон,
В сердце моем отзываясь, как стон.
Вспыхнуло что-то во мраке душевном,
Бурно прошло дуновением гневным…
Словно вперед я сумел заглянуть —
В темную ночь, на грядущий их путь.
В чуждых, пустынных снегах утопая,
Стелется он без конца и без края…
Что там, вдали, так уныло звенит?
Что так душа безутешно болит?
В мертвом краю, в безотрадной разлуке,
Годы потянутся, полные муки,
Полные злобы, бессильных угроз,
Гибели всех упований и грез…
Холодно. Ветер сильнее… Сердито
Плещутся волны о глыбы гранита.
Газ в фонарях задрожал, зашипел…
— Сфинксы, откройте: где скорби предел?
Волшба ли ночи белой приманила
Вас маревом в полон полярных див,
Два зверя-дива из стовратных Фив?
Вас бледная ль Изида полонила?
Какая тайна вам окаменила
Жестоких уст смеющийся извив?
Полночных волн немеркнущий разлив
Вам радостней ли звезд святого Нила?
Так в час, когда томят нас две зари
И шепчутся лучами, дея чары,
И в небесах меняют янтари, —
Как два серпа, подъемля две тиары,
Друг другу в очи — девы иль цари —
Глядите вы, улыбчивы и яры.
Когда Нева уснет устало
и звери в зоопарке тоже
два сфинкса сходят с пьедесталов
у Академии художеств.
Не спится им и не сидится.
Они к светильникам идут.
Хотят свободой насладится
то там появятся, то тут.
Меж разведенными мостами
две шеи вытянув степенно,
взмахнув гранитными хвостами,
лакают воду со ступенек.
В лукавом светятся азарте
глаза — прозрачнее слюды.
И долго сохнут на асфальте
кошачьи влажные следы.
Древние сфинксы над стылой Невой
Смотрят куда-то вдаль отрешённо.
Сколько они повидали всего:
И пирамиды, и фараонов!
Сфинксы тоскуют о жаркой пустыне.
Как бы они тут у нас не простыли!
Холодно им от балтийских ветров.
Я их поглажу и пожалею.
Знаю, от добрых и ласковых слов
Всем – даже сфинксам –
Немного теплее.
Вьюга, стужа, снегопад
Сфинксы стынут и дрожат,
Но не дремлют и не спят,
Сфинксы город сторожат.
Века несчетные прошли,
Но не сомкнули свои веки
На северном краю Земли
Те львы с глазами человека.
На гордых берегах Невы
Они останутся навечно –
Те полулюди, полульвы,
Пленённые бесчеловечно.
Им наводненья не страшны,
Ничто волненья и страданья.
И дремлют на брегах Невы
Египта мудрого созданья.
Кошка моя на других непохожа:
Мягкие складки и нежная кожа.
Гладишь ее по бокам и по спинке,
И под рукою теснятся морщинки.
Шерсти кошачьей нету ни грамма,
Но для нее это вовсе не драма.
Замшева вся, горяча и упруга.
Ночью мы нежно обнимем друг друга.
Тычется коша мордашкой в ладошку –
Ты мой хозяин, погладь свою кошку!
Уши огромные настороже.
Может, она и не кошка уже…
У каждого сфинкса запах особый
Маленький пахнет сладенькой сдобой,
Пахнут корицей, парным молоком,
Есть и такие кто пахнет грибом.
Чипсом хрустящим и кремовой пудрой,
Вкусненьким сыром, особенно утром
Вытащишь чудо, уткнешься лицом…
Потное пузико дышит теплом,
Запах сфинксячий жадно вдыхаешь
Ты сфинксонавт, и ты это знаешь.
МОНОЛОГ В ПРИХОЖЕЙ
Так и знала: вновь у нас бедлам.
Что притих, усатая ты морда?
Кто опять носился по столам,
Сбрасывая на пол все, что можно?
Кто на кухне шторы оборвал?
Кто нагадил возле унитаза?
И не трись у ног моих, нахал,
Не коси умильно желтым глазом!
Кто котлету сунул под комод,
На пол уронил горшки с цветами?
Тыгыдымский конь ты, а не кот.
Зайчик мой, иди на ручки к маме!
Валентина Белоусова
Уткнувшись носом в плед и выгнув спину
Так, словно никого на свете нет
Спит рядышком любимый мой мужчина,
Мой верный страж, шикарный мой брюнет.
Всегда спокоен, чуть самоуверен —
Во сне он милый и совсем ручной.
Единственный он мне на свете верен,
Лишь он один во всём всегда со мной.
Коснусь его рукой, легко, небрежно,
Шепну ему на ушко пару фраз.
Я знаю, будет возмущённо-нежным
Сонливый взгляд янтарно-жёлтых глаз.
Меня он с полуслова понимает,
Я для него практически свята.
Мужчин таких на свете не бывает.
Ведь этот стих — про моего кота.
Мама! Я, наверно, скоттиш-фолд.
Ну или хотя бы скоттиш-страйт.
У меня такие ухи,
Что меня боятся мухи.
Мама, я, наверно, скоттиш-страйт.
Мама! Я, наверное, мейн-кун.
Маленький, но все-таки мейн-кун.
А что я не вышла ростом —
В детстве мало ела просто.
Мама! Я, наверное, мейн-кун.
Мама, я, наверное, британ.
Нет, а почему бы не британ?
Говорила тетя Надя —
Уже щеки видно сзади.
Мама, я, наверное, британ.
Мама! Я, наверно, классик-перс.
Мама, я хочу быть классик-перс!
Ты мой полосатый профиль
Сделай плоским в Фотошопе —
Будет настоящий классик-перс.
Мама, я, наверно, лысый сфинкс.
Там, канадский или петерболд.
А что шерсти на три пальца —
Так мороз был минус двадцать!
Мама, я, наверно, петерболд.
Мама! Я, наверное, манул.
. Точно — я, наверное, манул!
Помнишь фикус, два сервиза,
Вазы, шторы и карнизы.
Мама! Я, наверное, манул.
Мама, надо паспорт мне завесть.
Мама, напиши там все, как есть.
Как на даче замерзала,
Как меня ты подобрала.
Мама, напиши там все как есть
Опасайтесь поддаться влиянью словесного звона,
Выбирая котенка, возьмите себе на заметку:
Самый лучший котенок сидит у заводчика дома,
А не ищет хозяина, запертый в тесную клетку.
Очень сложно подчас оценить малыша непредвзято,
Не поверить словам, гладко льющимся в силу привычки.
Нынче многие знают, какие больные котята
И с какой "родословной" бывают в продаже на "Птичке".
Сколько слез было прoлито теми, кого обманули,
Кто спасти не сумел обретенного только что друга.
Дорогой покупатель! Следите, чтоб Вас не толкнули
За холодную грань все того же порочного круга.
Жаль, понятие "совесть" порой растяжимей резины,
И без совести люди бывают и в нашем сословье –
"Размноженцы", что оптом сплавляют котят в магазины –
Очень маленьких, слабых, без всяких гарантий здоровья.
Продавцу магазина погибший котенок не важен –
Покупатель российский и сам не особо разборчив.
Но котенок – не вещь, не товар для оптoвой продажи,
Не объект, подлежащий списанию в случае порчи.
Жаль, на это на все наплевать молодым бизнесменам:
Пусть не лучший товар – магазину реклама поможет!
И котят, что похуже, скупают по сниженным ценам,
А потом продают в магазине в три раза дороже.
Из уютной квартиры – в мир полок, опилок и сеток,
Стеллажей с наполнителем, пыльных коробок, картонок.
Спертый воздух и шум, и толпится народ между клеток.
Как он вынесет это, породистый нежный ребенок?
Магазин процветает – к чему соблюденье приличий,
Раз продажи идут и исправно работает касса?
Сбились кучкой котята. Не видя меж ними различий,
Продавец сообщает: "Они у нас все – шоу-класса!"
Опасайтесь поддаться влиянью словесного звона,
Выбирая котенка, возьмите себе на заметку:
Самый лучший котенок сидит вместе с мамою дома,
И никто не запрет его в тесную грязную клетку.
ИЗ ДНЕВНИКА КОТА :-))))
Утро. Эта дура встала,
Волосенки почесала,
Сонно в ванную ползет –
Там ее подарок ждет.
Не в горшке, а как обычно
На пол я наделал лично.
Пусть позлится, убирая –
С добрым утром, дорогая!
Подождал, покуда Эта
Поползет из туалета.
Я – под ноги. Оп, споткнулась!
Получилось! Навернулась!
Вышла завтракать старушка,
Наливает кофе в кружку,
Дикий мяв – и все дела –
Получилось! Разлила!
Ладно, можно отдохнуть,
Пару строк в дневник черкнуть,
Запишу, себе не льстя:
Утро прожито не зря.
День. Душевно отоспался,
Только спакостить собрался
И вот тут, блин, как назло,
Мне конкретно не свезло.
Видел, шмотки надевала,
Рыло все размалевала,
Думал, что куда-то прется,
Хрен поймешь, когда вернется,
А она меня схватила,
К коновалу потащила,
Тот мне, гад, вкатил укол –
Срок прививки подошел.
Ничего, за муки эти
Адекватно я ответил:
Мне уколы портят шкурку,
Ей же – кожаную куртку.
Время даром не терял –
По дороге куртку драл
И штаны ее из кожи
Так уделал – не дай боже!
Впредь запомнит, может быть:
Не хрен, блин, меня лечить!
Чуть попозже рвал игрушку –
Черепашную подушку.
Так увлекся делом этим,
Что хозяйку не заметил.
По башке огреб не слабо —
Что за гадостная баба!
Случай к мести не искал –
Тут же под кровать нассал.
Но, блин, снова облажался –
В руки сразу к ней попался,
Как последнего дебила
Рожей в луже отвозила.
Как отбился – сам не знаю!
Так теперь мочой воняю
Будто я – ночная ваза,
Младший братец унитаза.
Мыть меня, наверно, будет…
Может к вечеру забудет?
Защемился в тихом месте –
Сочиняю планы мести.
С максимально честной рожей
Я обои драл в прихожей –
У меня инстинкт – и точка!
(типа, нету когтеточки…)
Отдохнуть она решила,
Паззлы, дура, разложила.
Что ж, я ей возможность дам
Собирать их по углам.
Вечер. Эта меня мыла
(вот зараза, не забыла!)
Что за гадство, не пойму,
Кто я ей – тупой Муму?
За мытье ей отомстил:
Пару чашек я разбил.
Слушал, как она визжала –
На душе полегче стало.
В довершение к разору
Я содрал на кухне штору.
Долго прыгал, но достал:
Получилось! Оборвал!
