«Декабристы» – тексты короткого цикла моих радиопрограмм рубрики "Душа поэта" на одесском радио "Гармония мира", плавно выросших из другого радиоцикла – «Современники Пушкина». Очерк о Кюхельбекере «остался» в «пушкинском».
Здесь:
1. Декабристы в поэзии Пушкина
2. Жены декабристов в русской литературе
3. Кондратий Рылеев. Я не Поэт, а Гражданин
4. Бестужев-Марлинский, первый русский романист
5. Александр Одоевский. Сердце бросил в море жизни шумной…
6. Просветитель Владимир Раевский
7. Гавриил Батеньков. Авантюрист, безумец, мудрец?
8. Федор Глинка. Публицист, пропагандист, лирик
9. Павел Катенин – рыцарь классицизма
Последовательность и нумерация, разумеется, весьма условны.
ДЕКАБРИСТЫ В ПОЭЗИИ ПУШКИНА
В декабрьском календаре есть одна дата, одинаково значимая как для истории, так и для отечественной культуры, поскольку событие, о котором пойдет речь, навсегда вошло в память не одного поколения, и является точкой отсчета в формировании многих общественных процессов, гражданской мысли, да и личной ответственности каждого за то, что он делает…
14 декабря 1825 года на Сенатской площади в Петербурге произошло восстание, инициаторами которого стали представители русского дворянства. Тогда ими была предпринята попытка изменить существующий государственный строй – в надежде установить свободные, справедливые отношения в российском обществе:
Витийством резким знамениты,
Сбирались члены сей семьи
У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи,
И в рассуждении свободном
Об управлении народном
Они ценили выше слов
Резон отточенных штыков,
Но Робеспьерово наследство
Их не смущало потому,
Что просвещенному уму
Дано ж избрать и цель, и средство.
И русских правд неверный рой
Уже кружился над Невой.
Это – одна из строф десятой – зашифрованной – главы из романа Пушкина «Евгений Онегин», восстановленной пушкинистом и поэтом Андреем Черновым. А пушкинский современник Юзефович в своих поздних воспоминаниях писал, что в десятой главе Онегин должен был попасть в число декабристов. По сохранившимся фрагментам этой сожженной главы видно, что Пушкин хорошо знал многих декабристов – бунтовщиков, заговорщиков, как называла их не только власть, но и те, кто были искренне возмущены поступком своих знакомых и приятелей.
Пушкин же, всей душой разделяя идеи, которые обсуждались в кругу тайных обществ, выражал их в своих стихотворениях, не опубликованных, ходивших по рукам в списках, и ставших своеобразными программными сочинениями для декабристов. Именно у будущих декабристов – «беспокойного Ильи» – Долгорукова и «осторожного Никиты» – Муравьева Пушкин часто бывал на дружеских собраниях, где читал свои вольнолюбивые стихи. Прежде всего – всем известную «Вольность», написанную им в восемнадцать лет:
Хочу воспеть свободу миру,
На тронах поразить порок.
Увы! Куда ни брошу взор –
Везде бичи, везде железы,
Законов гибельный позор,
Неволи немощные слезы;
Везде неправедная власть
В сгущенной мгле предрассуждений
Воссела – рабства грозный гений
И славы роковая страсть.
Лишь там над царскою главой
Народов не легло страданье,
Где крепко с вольностью святой
Законов мощных сочетанье;
Где всем простерт их твердый щит,
Где сжатый верными руками
Граждан над равными главами
Их меч без выбора скользит.
и днесь учитесь, о цари:
Ни наказанья, ни награды,
Ни кров темниц, ни алтари –
Неверные для вас ограды.
Склонитесь первые главой
Под сень надежную закона,
И станут вечной стражей трона
Народов вольность и покой.
Пушкин не был членом ни одного из тайных обществ – слишком несерьезным и вспыльчивым воспринимали его многие, но именно ода «Вольность» стала причиной высылки Пушкина на юг. В ней выражена романтическая надежда на то, что российский самодержец добровольно проведет государственные реформы, отказавшись от неограниченной власти и отменив крепостное право. Отмена самодержавия и крепостничества и была основной целью и декабристов.
Первое тайное общество – «Союз спасения» – возник уже в 1816 году, и создали его гвардейские офицеры – братья Александр и Никита Муравьевы, Иван Якушкин, братья Матвей и Сергей Муравьевы-Апостолы. Из-за разногласий союз был распущен, но впоследствии были сформированы и действовали «Союз благоденствия», «Северное» и «Южное тайные общества». Однако и в их кругах не было ни единомыслия, ни единодушия: многочисленные лидеры Кондратий Рылеев, Никита Муравьев, Сергей Трубецкой, Павел Пестель слишком по-разному смотрели на способы достижения целей.
Но всех их объединяло главное – благородные идеи преобразования общества и процветания государства. И стихи Пушкина лучше всего выражали эти идеи. Например, послание «К Чаадаеву» 1818 года, в котором поэтом переданы настроения, царившие в кругах заговорщиков:
Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман.
Исчезли юные забавы
Как сон, как утренний туман.
Но в нас горит еще желанье
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свиданья.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
Здесь кстати вспомнить еще и стихотворение Пушкина «Деревня» ,1819 года. Начинается оно с элегического описания природы его родового Михайловского «Приветствую тебя, пустынный уголок, приют спокойствия, трудов и вдохновенья». Эта первая часть была опубликована в те же годы под названием «Уединение». Зато вторая часть ходила исключительно в списках, поскольку выражала крамольные настроения просвещенных дворян:
Но мысль ужасная здесь душу омрачает:
Среди цветущих нив и гор
Друг человечества печально замечает
Везде невежества убийственный позор.
Не видя слез, не внемля стона,
На пагубу людей избранное судьбой,
Здесь барство дикое, без чувства, без закона
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца.
Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный
И рабство, падшее по манию царя,
И над отечеством свободы просвещенной
Взойдет ли наконец прекрасная заря?
Эти прекрасные порывы, это страстное желание создать идеальное общество стали «звездой пленительного счастья» не только для декабристов, но и для многих последующих поколений, восхищавшихся их самоотверженностью и мужеством. Задумываться о преобразованиях будущие декабристы начали после Отечественной войны 1812 года: многие воевали, и, с одной стороны, им открылся потенциал народа, а с другой – побывав в Европе, познакомившись с общественным и политическим строем западных государств, поддавшись революционным настроениям, они пришли к выводу, что самодержавие и крепостное право – основные причины отсталости и российского общества, и государства в целом: «Наполеон вторгся в Россию, и тогда-то народ русский впервые ощутил свою силу; тогда-то пробудилось во всех сердцах чувство независимости, сперва политической, а впоследствии и народной. Вот начало свободомыслия в России», – писал декабрист Александр Бестужев.
Восстание не было подготовлено: заговорщики решили воспользоваться случаем – периодом междуцарствия после смерти Александра I, и 14 декабря, в день присяги армии новому императору Николаю I, на Сенатскую площадь вышло около 3 тысяч солдат и офицеров. Целью их был захват Зимнего дворца, арест царской семьи и оглашение «Манифеста к российскому народу», отменявшего крепостное право. Вооруженное восстание спустя шесть часов было жестоко подавлено. Следствие над декабристами превратилось в первый в России политический процесс. Верховный суд признал 121 декабриста виновными и осудил их на каторгу и поселение в Сибирь, а пятерых – Рылеева, Пестеля, Муравьева-Апостола, Бестужева-Рюмина, Каховского – к казни.
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.
Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора:
Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы,
Как в ваши каторжные норы
Доходит мой свободный глас.
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут – и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
Это стихотворение Александра Сергеевича Пушкина не могло быть опубликовано, да и писалось не для широкого читателя: он адресовал эти строки непосредственно своим ссыльным друзьям-декабристам, для чего и передал их Александре Григорьевне Муравьевой, которая в начале января 1827 года отъезжала из Москвы к мужу на каторгу. Этот ее поступок, как и решение еще десятерых женщин следовать за ссыльными мужьями, – особая страница в истории русского общества. Пока же скажем, что эти и другие стихи Пушкина очень поддерживали каторжан. Известно ответное стихотворение Александра Одоевского:
Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки,
Но лишь оковы обрели.
Но будь спокоен, бард: цепями,
Своей судьбой гордимся мы
И за затворами тюрьмы
В душе смеемся над царями.
Наш скорбный труд не пропадет:
Из искры возгорится пламя,
И просвещенный наш народ
Сберется под святое знамя.
Мечи скуем мы из цепей
И вновь зажжем огонь свободы,
И с нею грянем на царей,
И радостно вздохнут народы.
Справедливости ради необходимо сказать, что отношение к восстанию в нашем сознании чересчур романтизировано, а реальная история декабристов трагична: предприняв отчаянную попытку воплотить свои мечты в жизнь, они не смогли изменить существующий строй – но сломали и свои жизни, и судьбы своих близких. Однако, стремясь к возвышенному идеалу, никто из них не думал о подобных последствиях.
По-разному восприняли этот шаг недавние друзья бунтовщиков, многие из декабристов сами раскаялись и разочаровались, но назад вернуть ничего уже было невозможно. И задача каждого из них состояла в том, чтобы с достоинством принять свою новую судьбу. Нетрудно представить, как это было непросто. Но пройдя все испытания, они занимались педагогической, просветительской деятельностью, изучали сибирские земли, писали стихи. Их жизни посвящены многие исследования, о них написаны книги, стихи, песни, сняты фильмы. И какую бы оценку восстанию и деятельности каждого из них ни давали их современники или историки, бесспорно одно – попытка декабристов воплотить в реальность благородные идеи справедливости и процветания, их трагическая судьба, их мужество по-прежнему восхищают и вдохновляют нас.
26 декабря 1825 года в Петербурге на Сенатской площади произошла одна из самых известных попыток государственного переворота, известная как Восстание декабристов. Его целью было не только свержение действующего монарха (едва взошедшего на престол Николая I), но и отмена крепостного права. Действия и судьба декабристов нашли отклик в литературе. Мы решили вспомнить некоторые поэтические произведения, связанные с восстанием.
Содержание
«Во глубине сибирских руд. » Александра Пушкина
Отношения Пушкина с членами тайных кружков обросли мифами еще до восстания 1825 года. Сразу после окончания лицея поэт был принят в литературное общество «Арзамас», где общался с будущими заговорщиками. Их социальным идеям он, безусловно, сочувствовал, да и сам славился своими антимонархическими эпиграммами и выходками, однако не готов был принять стремления к насильственной смене власти.
Существует почти анекдотический рассказ о том, что поэт, отбывавший ссылку в Михайловском, выехал в Петербург сразу после того, как узнал о смерти Александра I. Но зайцы дважды перебежали ему дорогу, и суеверный Пушкин приказал поворачивать назад. Более правдоподобной кажется версия, по которой он отправился в столицу сразу после событий 14 декабря (по старому стилю), рассчитывая, что в суматохе его появления никто не заметит. До города на Неве он так и не доехал, однако меньше чем через год, 8 сентября 1826-го, встретился с императором в Москве. И Пушкин, и Николай I описывают эту встречу по-разному. Если верить поэту, он признался, что если бы был в Петербурге во время восстания, то обязательно вышел бы на Сенатскую площадь, ведь все его друзья были там.
Встреча закончилась обещанием Пушкина измениться и отдавать все свои произведения на цензуру Николаю I. Поэт даже опубликовал несколько промонархических текстов, однако в конце 1826 — начале 1827 года он написал стихотворение «Во глубине сибирских руд. », которое распространялось в списках и было передано декабристам вместе с Александрой Муравьевой, женой Никиты Муравьева, уехавшей за мужем в ссылку.
Во глубине сибирских руд Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.
Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора:
Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы,
Как в ваши каторжные норы
Доходит мой свободный глас.
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут — и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
«Струн вещих пламенные звуки до слуха нашего дошли. » Александра Одоевского
Из глубины «сибирских руд», а точнее из Читинского острога, Пушкину ответил Александр Одоевский. Сегодня он считается одним из главных поэтов-декабристов. Его творчество до 1825 года почти неизвестно, зато стихотворения, написанные после ареста, чудесным образом попадали в Центральную Россию (декабристы были лишены права переписки), заучивались наизусть и перекладывались на музыку. Строчка из поэтического ответа Пушкину «Из искры возгорится пламя. » в 1900 году стала эпиграфом к первой российской революционной газеты «Искра».
Сам Одоевский был осужден на 12 лет каторги, позже срок уменьшили до 8 лет, а в июле 1837 года поэт был отправлен рядовым в действующую армию на Кавказ, где познакомился с Лермонтовым.
Струн вещих пламенные звуки Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки,
И — лишь оковы обрели.
Но будь покоен, бард, цепями,
Своей судьбой гордимся мы
И за затворами тюрьмы
В душе смеемся над царями.
Наш скорбный труд не пропадет:
Из искры возгорится пламя, —
И просвещенный наш народ
Сберется под святое знамя.
Мечи скуем мы из цепей
И пламя вновь зажжем свободы,
Она нагрянет на царей,
И радостно вздохнут народы.
«Памяти А. И. Одоевского» Михаила Лермонтова
Александр Одоевский производил на окружающих весьма благоприятное впечатление. Николай Огарев писал, что в его глазах «выражалось спокойствие духа, скорбь не о своих страданиях, а о страданиях человека», личность Одоевского современники называли «христоподобною». Неудивительно, что совсем молодой Лермонтов, сам пониженный в чине и отправленный в ссылку за стихотворение «Смерть поэта», только с ним и нашел общий язык. С остальными декабристами, служившими на Кавказе, отношения ладились плохо.
Исследователи предполагают, что Лермонтов заинтересовался Одоевским еще до встречи с ним. Так как в тексте «Памяти. » встречаются как реминисценции из более ранних произведений поэта, так и из стихотворений Одоевского. О декабристах и их идеях в лермонтовском тексте очень мало, и только строки «Он сохранил и блеск лазурных глаз, / И звонкий детский смех, и речь живую, / И веру гордую в людей и жизнь иную. » говорят о непростом прошлом адресата.
Памяти А. И. Одоевского 1
Я знал его — мы странствовали с ним
В горах востока. и тоску изгнанья
Делили дружно; но к полям родным
Вернулся я, и время испытанья
Промчалося законной чередой;
А он не дождался минуты сладкой:
Под бедною походною палаткой
Болезнь его сразила, и с собой
В могилу он унес летучий рой
Еще незрелых, темных вдохновений,
Обманутых надежд и горьких сожалений.
Он был рожден для них, для тех надежд,
Поэзии и счастья. но, безумный —
Из детских рано вырвался одежд
И сердце бросил в море жизни шумной,
И свет не пощадил — и бог не спас!
Но до конца среди волнений трудных,
В толпе людской и средь пустынь безлюдных
В нем тихий пламень чувства не угас:
Он сохранил и блеск лазурных глаз,
И звонкий детский смех, и речь живую,
И веру гордую в людей и жизнь иную.
Но он погиб далеко от друзей.
Мир сердцу твоему, мой милый Саша!
Покрытое землей чужих полей,
Пусть тихо спит оно, как дружба наша
В немом кладбище памяти моей.
Ты умер, как и многие — без шума,
Но с твердостью. Таинственная дума
Еще блуждала на челе твоем,
Когда глаза закрылись вечным сном;
И то, что ты сказал перед кончиной,
Из слушавших тебя не понял ни единый.
И было ль то привет стране родной,
Названье ли оставленного друга,
Или тоска по жизни молодой,
Иль просто крик последнего недуга,
Кто скажет нам! твоих последних слов
Глубокое и горькое значенье
Потеряно. Дела твои, и мненья,
И думы, все исчезло без следов,
Как легкий пар вечерних облаков:
Едва блеснут, их ветер вновь уносит.
Куда они, зачем? — откуда? — кто их спросит.
И после их на небе нет следа,
Как от любви ребенка безнадежной,
Как от мечты, которой никогда
Он не вверял заботам дружбы нежной.
Что за нужда. пускай забудет свет
Столь чуждое ему существованье:
Зачем тебе венцы его вниманья
И терния пустых его клевет?
Ты не служил ему, ты с юных лет
Коварные его отвергнул цепи:
Любил ты моря шум, молчанье синей степи —
И мрачных гор зубчатые хребты.
И вкруг твоей могилы неизвестной
Все, чем при жизни радовался ты,
Судьба соединила так чудесно.
Немая степь синеет, и венцом
Серебряным Кавказ ее объемлет;
Над морем он, нахмурясь, тихо дремлет,
Как великан склонившись над щитом,
Рассказам волн кочующих внимая,
А море Черное шумит не умолкая.
«Русские женщины» Николая Некрасова
Историей декабристов интересовались и поэты следующих поколений. Во второй половине XIX века Николай Некрасов познакомился с сыном Сергея и Марии Волконских, Михаилом, родившимся в ссылке. Он-то и рассказал редактору «Современника» о своем детстве и быте декабристов. Эти воспоминания впоследствии отразились в поэме «Дедушка» (1890).
Однако больше всего Некрасова заинтересовала тема жен декабристов и их подвига. Собирать материал для будущего произведения автор начал зимой 1871 года, и если княгиня Трубецкая в первой части поэмы из-за недостатка фактов получилась весьма собирательным и далеким от реальности персонажем, то история Марии Волконской основана на ее собственных записках, а героиня кажется более реальной. Сами записки поэту читал вслух Михаил Сергеевич, впоследствии он писал:
«Вспоминаю, как при этом Николай Алексеевич по нескольку раз в вечер вскакивал со словами: „Довольно, не могу“, бежал к камину, садился к нему и, схватясь руками за голову, плакал как ребенок».
Русские женщины
Княгиня Трубецкая (фрагмент) Покоен, прочен и легок,
Катится городом возок.
Вся в черном, мертвенно бледна,
Княгиня едет в нем одна,
А секретарь отца (в крестах,
Чтоб наводить дорогой страх)
С прислугой скачет впереди.
Свища бичом, крича: «Пади!»
Ямщик столицу миновал.
Далек княгине путь лежал,
Была суровая зима.
На каждой станции сама
Выходит путница: «Скорей
Перепрягайте лошадей!»
И сыплет щедрою рукой
Червонцы челяди ямской.
Но труден путь! В двадцатый день
Едва приехали в Тюмень,
Еще скакали десять дней,
«Увидим скоро Енисей, —
Сказал княгине секретарь.
Не ездит так и государь. »
Вперед! Душа полна тоски,
Дорога всё трудней,
Но грезы мирны и легки —
Приснилась юность ей.
Богатство, блеск! Высокий дом
На берегу Невы,
Обита лестница ковром,
Перед подъездом львы,
Изящно убран пышный зал,
Огнями весь горит.
О радость! нынче детский бал,
Чу! музыка гремит!
Ей ленты алые вплели
В две русые косы,
Цветы, наряды принесли
Невиданной красы.
Пришел папаша — сед, румян, —
К гостям ее зовет.
«Ну, Катя! чудо-сарафан!
Он всех с ума сведет!»
Ей любо, любо без границ.
Кружится перед ней
Цветник из милых детских лиц,
Головок и кудрей.
Нарядны дети, как цветы,
Нарядней старики:
Плюмажи, ленты и кресты,
Со звоном каблуки.
Танцует, прыгает дитя,
Не мысля ни о чем,
И детство резвое шутя
Проносится. Потом
Другое время, бал другой
Ей снится: перед ней
Стоит красавец молодой,
Он что-то шепчет ей.
Потом опять балы, балы.
Она — хозяйка их,
У них сановники, послы,
Весь модный свет у них.
«14 декабря 17 года» Зинаиды Гиппиус
Нетривиальным образом Восстание декабристов преломляется в творчестве Зинаиды Гиппиус. После прихода к власти большевиков сбылись все ее опасения и страхи. Поэтесса пишет ряд яростных стихотворений, среди которых и «14 декабря. », где лирический герой-революционер просит прощения у своих духовных учителей, понимая, что его поколение поступилось заветами предшественников: «Напрасно все: душа ослепла, / Мы преданы червю и тле, / И не осталось даже пепла / От „Русской Правды“ на земле».
«14 декабря 17 года» Простят ли чистые герои?
Мы их завет не сберегли.
Мы потеряли всё святое:
И стыд души, и честь земли.
Мы были с ними, были вместе,
Когда надвинулась гроза.
Пришла Невеста. И Невесте
Солдатский штык проткнул глаза.
Мы утопили, с визгом споря,
Ее в чану Дворца, на дне,
В незабываемом позоре
И наворованном вине.
Ночная стая свищет, рыщет,
Лед по Неве кровав и пьян.
О, петля Николая чище,
Чем пальцы серых обезьян!
Рылеев, Трубецкой, Голицын!
Вы далеко, в стране иной.
Как вспыхнули бы ваши лица
Перед оплеванной Невой!
И вот из рва, из терпкой муки,
Где по дну вьется рабий дым,
Дрожа протягиваем руки
Мы к вашим саванам святым.
К одежде смертной прикоснуться,
Уста сухие приложить,
Чтоб умереть — или проснуться,
Но так не жить! Но так не жить!
