Аэропорт — извечная опора,
Раздумьям перед пробой высоты.
На окнах в небо призрачная штора.
И в спешке оброненные цветы.
Воздушный замок наших ожиданий
Волнений неоправданных и слез
Все люди назначают здесь свиданья,
Небесному простору, миру звезд.
По расписанью лайнер прибывает,
Посадке счастлив, но прекрасней взлет.
Порой и в нашей жизни так бывает,
Но только каждый сам себе пилот.
Вот взмах руки так просто, на прощанье
До встречи путь не близкий, только пусть
Друзей нас не покинут обещанья
И на земле недолгой будет грусть
И самолетов голос недовольный
Не смеющий свободы попросить
Они мне птиц напоминают вольных
И хочется их взять и отпустить
Они взлетят и полетят, я знаю
Их жажду к жизни небо утолит…
… А я обратно в город возвращаюсь,
И у меня душа чуть-чуть болит.
Аэропорт, аэропорт,
Ночное зарево огней.
Лечу за борт, лечу за борт
Любви моей, любви моей.
Метель на взлетной полосе,
И снег летит за воротник
Не могут счастливы быть все,
А потому держись, старик.
Погасло, наконец, табло,
Пустеет пачка сигарет…
А может ты тогда назло,
А не всерьез сказала нет.
В иллюминаторе земля
Кружится, обгоняя ночь.
Попутчик смотрит на меня,
Как будто хочет мне помочь.
Мне говорил один чудак:
В дороге легче позабыть.
Но оказалось все не так,
Он просто не умел любить
Пускай сто тысяч лет пройдет,
Но я упрямый, я дождусь,
Когда заправят самолет,
В котором я к тебе вернусь.
Аэропорт, дружище, старина,
Все беды обрываются в тебе.
И кажется, что жизнь усложнена,
А главное забыто в Душанбе.
И что-то отрывает от земли,
От грустного становится смешно,
Как будто мы от слабости ушли
За маленькое круглое окно.
Остался осторожный гул турбин,
Июль, да разговоры ни о чём.
И кто-то то, что нужно не разбил.
А кто-то то, что важно не учёл.
Кому-то кулаками машут вслед,
Над кем-нибудь смеются полным ртом,
А кто-то просто комкает билет
И вместе с ним всё то, что за бортом.
Аэропорт, дружище, дорогой,
Куда бы нас судьбой не занесло,
Мы всё-таки в тебе одной ногой,
Хотя, признаться, это тяжело.
Ты — как порог в далекую страну,
В которой всё иначе, всё не так,
Которая похожа на весну,
Которую не купишь за пятак.
Ты только береги себя, старик,
Не бойся шепелявых голосов.
Ты издали похож на жёлтый бриг,
И лишь на первый взгляд без парусов.
И будешь ты нам грезиться, пока
Не ступим за тяжёлую черту,
Где кажутся туманом облака,
А ясность переходит в пустоту.
Аэропорт, дружище, не грусти,
Мы преданы, как берегу прибой,
Таинственности вечного пути,
Которая кончается тобой.
И ты нас встретишь, радостно гудя
Басами неуемной суеты,
Уставший от осеннего дождя,
Смешной, как отрицание мечты.
Туманным облаком окутана весна,
Нет ярких дней, увы, лишь только ожидания,
Свободная душа болезненно грустна,
Метается, ища приют любви и сострадания.
Сырой асфальт блеснет холодной наготой,
Игриво ветер опрокинет мысли сорванную ноту,
Аэропорт шумит такой привычной суетой,
Разлукам, устанавливая собственную квоту.
Задушен воздух бестолковой простотой,
Скупой ручей берет исток из моря одиноких будней,
На миг рассвет прольется жгучей остротой,
И сделает мечту шальнее и беспутней.
Поймать за хвост и удержать ярчайшую комету!
Пустую жизнь настроить на вселенскую волну,
И пеплом страха оглушить безликую планету:
«Любви корабль переплыл чертовскую войну».
В холодном, неуютном зале
в пустынном аэропорту
слежу тяжелыми глазами,
как снег танцует на ветру.
Как на стекло лепя заплатки,
швыряет пригоршни пера,
как на посадочной площадке
раскидывает веера.
На положении беглянки
я изнываю здесь с утра.
Сперва в медпункте валерьянки
мне щедро выдала сестра.
Затем в безлюдном ресторане,
серьгами бедными блеща,
официантка принесла мне
тарелку жирного борща.
Из парикмахерской вразвалку
прошел молоденький пилот…
Ему меня ничуть не жалко,
но это он меня спасет.
В часы обыденной работы,
февральский выполняя план,
меня на крыльях пронесет он
сквозь мертвый белый океан.
Друзья мои, чужие люди,
благодарю за доброту.
…Сейчас вздохну я полной грудью
и вновь свободу обрету.
Как хорошо, что все известно,
что ждать не надобно вестей.
Благословляю век прогресса
и сверхвысоких скоростей.
Людской благословляю разум,
плоды великого труда
за то, что можно
так вот, разом,
без слов, без взгляда,
навсегда!
Возле леса,
Где равнина,
Гнутся ветви
У рябин,
И позванивают
Стёкла
От моторов
И турбин.
В порт воздушный
Поспешим,
На стоянки
Для машин.
Сколько их!
Каких тут нету —
И по форме,
И по цвету!
Но у всех у них,
Друзья,
Свой характер,
Роль своя.
Несутся суматошные!
Здесь клерк и брат-турист.
Охранники дотошные:
А вдруг ты террорист?
Пронзительными взглядами
Пасем ручную кладь:
Воришкам, соколятами,
Добычу не урвать!
Страх перед неизвестностью
Кольнет и был таков.
Не жаждем мы известности
В разделе катастроф.
Тут чудо серебристое,
Что дерзко рвется ввысь,
Крылатое, хвостистое:
Поехали — держись!
Земля обетованная,
Нас может в ней увлечь
И горе расставания
И радость новых встреч.
Без чемоданов и поклажи
В красивой форме темно-синей
Проходят мимо экипажи
Таинственных авиалиний.
Тех линий, что нанесены
На человеческой ладони,
Что спят пока и видят сны
В снаряженном судьбой патроне.
Аэропорт. Ночной полет.
Мы жаждем приключений,
Нас манит то, что дальше ждет,
И это душу греет.
Сдан чемодан. Контроль уж пройден
И новый штампик в паспорте стоит
Ничто нас больше не тревожит.
Ведь мы же скоро улетим
И в предвкушении полета,
Мы пробываем битый час,
Слоняясь между делом в магазинах,
Которые не радуют уж глаз.
На час задержка рейса. Мы скучаем,
За чашкой чашку чая выпивая не спеша.
Хотим уже взлететь — нас не пускают,
Но в небо рвется неспокойная душа.
Затем наш вылет снова отложили,
Еще на час, затем еще на пять,
Гадали мы, что же случилось
И стоит ли билеты поменять.
Отправились мы представителя искать
Авиакомпании, что нас так задержала.
Он долго сам не мог тогда понять,
Чем нам помочь в стенах аэровокзала.
Толпа ругалась, спорила, шутила,
Закон просила только соблюдать,
В итоге нам в кафе талончик обещали,
Просили лишь немного подождать.
Но видно так судьба расположила
Не суждено кафе то посетить,
Ведь чтоб салатик в нем отведать,
Пришлось бы заново проверку проходить.
А с погран службами не шутят,
Сначала аннуляция, потом повтор,
И дубль два проход по всем досмотрам
Судьбы преградам всем наперекор.
Наверное, так устроено специально,
Чтоб на халяву пассажир не смог поесть
Закон формально соблюдая,
Забота — фальш, поддержка — лесть.
В Европе же, напротив, к пассажирам
Совсем иной и искренний подход,
Задежку рейса сразу объявляли
И домом нам не стал аэропорт.
Нас бес проблем доставили в отель
Четырехзвездлчный и вкусно накормили
Такой задежке были рады мы,
Как жаль, что не бывает так в России!
Ещё бы — не бояться мне полётов,
Когда начальник мой Е. Б. Изотов,
Всегда в больное колет как игла.
«Эх, — говорит, — салага!
У них и то в Чикаго
Три дня назад авария была. »
Хотя бы сплюнул, все же люди — братья,
И мы вдвоём и не под кумачом, —
Но знает, чёрт, что я для предприятья
Ну хоть куда, хоть как и хоть на чём!
Мне не страшно, я навеселе, —
Чтоб по трапу пройти не моргнув,
Тренируюсь уже на земле
Туго-натуго пояс стянув.
Но, слава богу, я не вылетаю —
В аэропорте время коротаю
Ещё с одним таким же — побратим, —
Мы пьём седьмую за день
За то, что все мы сядем,
И может быть — туда, куда летим.
Пусть в ресторане не дают на вынос,
Там радио молчит — там благодать, —
Вбежит швейцар и рявкнет: «Кто на Вильнюс.
Спокойно продолжайте выпивать!»
Мне лететь — острый нож и петля:
Ни привстать, ни поесть, ни курнуть,
И ещё — безопасности для —
Должен я сам себя пристегнуть!
Я к автомату — в нём ума палата —
Стою и улыбаюсь глуповато:
Такое мне поведал автомат.
Невероятно, — в Ейске —
Уже по-европейски:
Свобода слова, — если это мат.
Мой умный друг к полудню стал ломаться —
Уже наряд милиции ведут:
Он гнул винты у «ИЛа-18»
И требовал немедля парашют.
Я приятеля стал вразумлять:
«Паша, Пашенька, Паша, Пашут.
Если нам по чуть-чуть добавлять,
То на кой тебе шут парашют. »
Друг рассказал — такие врать не станут:
Сидел он раз, ремнями не затянут,
Вдруг — взрыв! А он и к этому готов:
И тут нашёл лазейку —
Расправил телогрейку
И приземлился в клумбу от цветов…
Мой вылет объявили, что ли? Я бы
Чуть подремал, чуть-чуть — теперь меня не поднимай!
Но слышу: «Пассажиры за ноябрь!
Ваш вылет переносится на май!»
Считайте меня полным идиотом,
Но я б и там летел Аэрофлотом:
У них — гуд бай — и в небо, хошь не хошь.
А тут — сиди и грейся:
Всегда задержка рейса, —
Хоть день, а все же лишний проживёшь!
Это было во сне, а, быть может, в бреду
или просто привиделось спьяна!
Улетала любовь, и как раз на беду —
ни метелей, ни вьюг, ни тумана…
Самолёты уходят один за одним.
Без задержек, согласно расчёта.
Я такой же, как был! Я не буду другим!
Так зачем же я в зале отлёта?
Что я делаю здесь? Я себя удивил!
Сам билет заказал равнодушно;
Сам поднёс чемодан и проезд оплатил;
Обнял холодно, даже натужно…
Произнёс пару слов — пару пошлых «прости»,
поцелуем скрепив на прощанье;
И оставил одну на сиденье такси…
Чёрт возьми! Где же сбой расписанья?!
Как назло — ни одной из возможных причин
для задержки мгновенья отлёта!
Ни дождя, ни пурги, и залит керосин
«под завязку» в крыло самолёта!
Я сижу за столом на втором этаже
зала вылета аэропорта.
Сигареты, коньяк — полбутылки уже.
Не берёт! Видно низкого сорта…
За окном полоса. Лайнер тихо поплыл,
оторвав от бетона шасси.
Я налил под обрез и до дна накатил…
За помин улетевшей любви!
Когда закрыт аэропорт,
Мне в шумном зале вспоминается иное:
Во сне летя во весь опор,
Негромко лощади вздыхают за стеною,
Поля окрестные мокры,
На сто губерний ни огня, ни человека…
Ах, постоялые дворы —
Аэропорты девятнадцатого века!
Ах, постоялые дворы —
Аэропорты девятнадцатого века!
— Сидеть нам вместе до утра —
Давайте с вами познакомимся получше.
Из града славного петра
Куда, скажите, вы торопитесь, поручик?
— В края обвалов и жары,
Под брань начальства и под выстрелы абрека…
Ах, постоялые дворы —
Аэропорты девятнадцатого века!
Куда ни ехать, ни идти,
В любом столетии, в любое время года
РАзъединяют нас пути,
Объединяет нас лихая непогода.
Ах, как к друг другу мы добры,
Когда бесчинствует распутица на реках.
Ах, постоялые дворы —
Аэропорты девятнадцатого века!
Какая общность в этом есть,
Какие зыбкие нас связывают нити?
Привычно чокаются здесь
Поэт с фельдъегерем, гонимый и гонитель.
Оставим споры до поры,
Вино заздравное — печали лучший лекарь…
Ах, постоялые дворы —
Аэропорты девятнадцатого века!
Пора прощаться нам, друзья:
Окошко низкое в рассветной позолоте.
Неся нас в разные края,
Рванутся тройки, словно лайнеры на взлете.
Похмелье карточной игры,
Тоска дорожная, да будочник-калека…
Ах, постоялые дворы —
Аэропорты девятнадцатого века!
Мы решили в Новый год посетить аэропорт.
А Санек и Геночка хотели встретить белочку.
Белок в елях не нашли, видно спать они ушли.
Падал снег зелено-синий, было сказочно красиво.
Там, где вход в аэропорт, ходит не спеша народ,
И мы тоже, через арку, словно получать подарки.
Люди все пакеты ставят, лента их на вход доставит.
Смотрят строго на багаж, посмотрели и на наш.
Мы несем: свою машинку, медвежонка и картинку —
Ничего звенящего-, вещи настоящие.
Погуляли в светлом зале нашего аэровокзала,
Посмотрели на игрушки, на зверушек, на хлопушки.
На машинки и конфеты. Глянули, как все одеты.
Погуляли в бутике и вернулись налегке.
Следующим был вояж на второй этаж.
Самолетики стоят, словно спят. Рядом с ними вертолет
И стоит машинка. Тихо там, пока летит лишь одна снежинка.
Вдруг громадный самолет собрался лететь в полет.
Разом поле осветилось, словно солнце появилось.
Наш поход к концу подходит, вот и мы домой уходим.
С синей елью попрощались. Белки здесь. Они игрались.
«Рассказал 2-й пилот Боинга-757 компании Транс Аэро. Дальше с его слов:
— Аэропорт Гамбурга. Мы только приземлились и рулим к терминалу, за нами в ожидании посадки 4 самолёта: Люфтганза (Германия), Фидекс (грузовик), Бритиш
Айрвейс (Англия), и в верхнем эшелоне опоздавший на 4 часа ИЛ-86 Аэрофлота.
Очередь Люфтганзы, но посылая на х. диспетчера наш ИЛ-86, чтобы сэкономить
топливо, начинает снижение. Служба наземного контроля, грозя всеми карами
земными и понимая, что русским всё пох…, пытаетс…
… показать весь текст …
Никогда не кричите в американском аэропорту « АЛЛА, Я В БАР!»
В аэропорту задерживается рейс. Вдруг какой-то мужик по громкой связи: -Мля, я уже заипался ждать самолет. Следом: -Мужчина, который воспользовался громкой связью, зайдите в службы безопасности и назовите свое имя. Этот же мужик:-Я заеб%лся, но не еб%нулся!))
после прилёта из Тайиланда (Паттайя)
аэропорт.
зона высадки пассажиров.
зона встреч. и зона прощаний.
зона наших с тобой ориентиров.
зона плеч. зона рук. тонких граней.
зона губ. зона глаз. багажа.
я скучала.
и я соскучился.
май сияет в твоих глазах.
рядом ты.
и печаль улетучилась.
я скучала…
и я соскучился.
… показать весь текст …
Если у вас нет денег на визит к врачу, просто посетите международный аэропорт.
Вам сделают рентген, прощупают грудь, а если произнесёте слово Аль Каеда, еще и получите бесплатно колоноскопию.
Содержание
Аэропорт
Ах, мой мудрый, мой замечательный Чен. Никогда не поддаюсь цыганкам, чтобы гадали по руке.. Прячу ото всех свои "таинственные авиалинии" )) Лучше жить в неведении, сколько дано судьбой. Но всё-таки очень хочется, чтобы экипажи в красивой тёмно-синей форме подольше полетали на моих "лайнерах" ))
.
Без чемоданов и поклажи
В красивой форме темно-синей
Проходят мимо экипажи
Таинственных авиалиний.
Тех линий, что нанесены
На человеческой ладони,
Что спят пока и видят сны
В снаряженном судьбой патроне.
.
© Copyright: Чен Ким, 2013 Свидетельство о публикации №113060907875
Море… Отель… Пляж…
Солнце целует плечи.
Подходит к концу вояж
Скажу отельеру — До встречи)
Аэропорт. Экипаж.
Над облаками к тебе.
Скоро рассвет с тобой наш…
Ты моё Солнце в судьбе.
Боинг. На крыльях ночь.
Кутаюсь в мягкий плед.
Я закрываю глаза…
Скоро любимый рассвет
Кофе остыло.
Время застыло.
Минус под тридцать.
Обледенело.
Скоро посадка.
Хочется сладкого.
И покурить.
Маюсь без дела.
Мысли пинг-понг.
Скачут занудно.
По черепной
нервной коробке.
Скоро отлёт.
Думать ненужно.
… показать весь текст …
Аэропорт. В 6−45 отлёт.
И пять часов полёта между нами.
Триста минут покажутся нам сном.
7−50 — Увидимся глазами.
… При встрече, прикоснувшись, рукавами.
И дрогнет голос. — Вот и я.
Прости, что долго…
Так просто хочется обнять тебя,
любя, …
надолго…
… показать весь текст …
я улечу на шесть часов раньше…
как назло рейс мой перенесли.
это будут другие сутки.
в небе ночном плыть корабли.
звёзды осенние ярче светят…
нам бы побыть с тобою подольше
вроде недавно мы снова встретились.
только вот рвётся всегда где тоньше.
я улечу… не пройдёт и месяца.
буду тебе письма писать.
снова мечты… с тобою встретиться.
новую встречу снова ждать.
… показать весь текст …
только б рейс не отменили!
только б паспорт не забыть…
я под напряжением — неделю,
как до встречи эти дни прожить?
и мандраж по телу нарастает.
ты как будто рядом дышишь.
спать себя ночами заставляю.
не могу уснуть! …ты меня слышишь?
засыпаю … снится сон…
улыбаешься… смущён и импозантен.
слава богу, до тебя я добралась.
робко опускаю взгляд… /чертовски!/
… показать весь текст …
у меня до сих пор
есть к тебе бронь.
и в сердце искры
и вечный огонь.
и я до сих пор
люблю полёты
чтоб встретились мы.
два идиота.
аэропорт.
и вокруг толпа.
«произвёл посадку рейс
красноярск — …»
… показать весь текст …
Чтение — творческий центр жизни писателя. Я, куда бы ни шёл, беру с собой книгу и всегда нахожу самые разные возможности в неё зарыться. Штука в том, чтобы научиться читать не только взахлёб, но и маленькими глоточками. Залы ожидания — они, конечно, просто созданы для книг, но ничем не хуже и театральные вестибюли, и скучные очереди на контроль в аэропорту, и — любимое всеми место — сортир.
Объявления в аэропорту: Хотел совершить посадку самолет, выполнявший рейс 13…
Самолёт. Облака. Тонкая в небе черта.
За иллюминатором белое с голубым…
Там где мы были — там просто мечта
Мы из тёплого лета в холодную зиму летим.
Туман. «Пристегните ремни». Подметает злая пурга.
Нас удержат большие стальные крылья.
Впереди Россия и наша с тобой зима
Потому что любовь всегда сильная.
Аэропорт. Садится огромная белая птица.
Землю улавливают шасси…
Вот и наш город. Наша с тобой столица.
Здравствуйте… Родные люди мои
Дежавю наоборот
Метель в Шереметьево крутит опять,
под лайнеры стелется белой змеёю.
Погода любого теперь беспокоит:
вот-вот и полёты начнут отменять.
А снежный немыслимый круговорот
достиг горизонта морозною мглою.
И может навеки проститься с землёю,
любой, что взлетает сейчас, самолёт.
Вдруг кажется мне, что такой же сюжет
я в будущем снова вот также увижу —
предчувствие это яснее и ближе…
и вижу… себя. Только старше уже.
… показать весь текст …
Я вспомнила нашу встречу, тогда в порту.
До рейса оставалось немного, /всего лишь четыре часа/
Блистая огнями, вечер, сжигал листву.
А ты целовал мои губы… Ласково, чуть дыша.
«Моя, ты родная, прошу… Не улетай.
Всю жизнь скучал по тебе… Да, к черту! Уже скучаю.
Ты, только моя. Во мне. — Запомни и помни. Знай.
И я по тебе одной… с мечтою засыпаю»
И души рыдали — от расставания.
Ты знал, что тебя я очень сильно люблю.
И мы благодарны Богу за встречу.
«Люблю. Скучаю. Я тобой живу»
Она летает самолетами
и ненавидит поезда.
Ей легче часы в небе,
Чем стук колес и маета.
Аэропорт. Онлайн-табло.
И строчки вылета. Задержки
Ведь до него так далеко.
Ей нужен он —
А не потерянных часов издержки.
Контроль. Билет. Без багажа,
И вверх по трапу не спеша.
Она летит. Nordwind. Москва.
И весь полет едва дыша.
От предвкушения встречи с ним.
… показать весь текст …
Аэропорт… Улетаю…
Миллион глаз, и я тону
Как ты успел, а я не знаю
Не опоздать на минуту
Ну где же ты раньше был
И где была раньше я И как я могла так жить
Я не понимаю
Где же ты раньше был
И где была раньше я Давай же на этот раз друг друга
Мы не потеряем
Аэропорт… Улетаю…
Сердца одну половину
… показать весь текст …
Котята — это маленькие лошади, устраивающие аэродром в доме!
Возле леса,
Где равнина,
Гнутся ветви
У рябин,
И позванивают
Стёкла
От моторов
И турбин.
В порт воздушный
Поспешим,
На стоянки
Для машин.
Сколько их!
Каких тут нету —
И по форме,
И по цвету!
Но у всех у них,
Друзья,
Свой характер,
Роль своя.
Мы решили в Новый год посетить аэропорт.
А Санек и Геночка хотели встретить белочку.
Белок в елях не нашли, видно спать они ушли.
Падал снег зелено-синий, было сказочно красиво.
Там, где вход в аэропорт, ходит не спеша народ,
И мы тоже, через арку, словно получать подарки.
Люди все пакеты ставят, лента их на вход доставит.
Смотрят строго на багаж, посмотрели и на наш.
Мы несем: свою машинку, медвежонка и картинку —
Ничего звенящего-, вещи настоящие.
Погуляли в светлом зале нашего аэровокзала,
Посмотрели на игрушки, на зверушек, на хлопушки.
На машинки и конфеты. Глянули, как все одеты.
Погуляли в бутике и вернулись налегке.
Следующим был вояж на второй этаж.
Самолетики стоят, словно спят. Рядом с ними вертолет
И стоит машинка. Тихо там, пока летит лишь одна снежинка.
Вдруг громадный самолет собрался лететь в полет.
Разом поле осветилось, словно солнце появилось.
Наш поход к концу подходит, вот и мы домой уходим.
С синей елью попрощались. Белки здесь. Они игрались.
Аэропорт, дружище, старина,
Все беды обрываются в тебе.
И кажется, что жизнь усложнена,
А главное забыто в Душанбе.
И что-то отрывает от земли,
От грустного становится смешно,
Как будто мы от слабости ушли
За маленькое круглое окно.
Остался осторожный гул турбин,
Июль, да разговоры ни о чём.
И кто-то то, что нужно не разбил.
А кто-то то, что важно не учёл.
Кому-то кулаками машут вслед,
Над кем-нибудь смеются полным ртом,
А кто-то просто комкает билет
И вместе с ним всё то, что за бортом.
Аэропорт, дружище, дорогой,
Куда бы нас судьбой не занесло,
Мы всё-таки в тебе одной ногой,
Хотя, признаться, это тяжело.
Ты — как порог в далекую страну,
В которой всё иначе, всё не так,
Которая похожа на весну,
Которую не купишь за пятак.
Ты только береги себя, старик,
Не бойся шепелявых голосов.
Ты издали похож на жёлтый бриг,
И лишь на первый взгляд без парусов.
И будешь ты нам грезиться, пока
Не ступим за тяжёлую черту,
Где кажутся туманом облака,
А ясность переходит в пустоту.
Аэропорт, дружище, не грусти,
Мы преданы, как берегу прибой,
Таинственности вечного пути,
Которая кончается тобой.
И ты нас встретишь, радостно гудя
Басами неуемной суеты,
Уставший от осеннего дождя,
Смешной, как отрицание мечты.
Когда закрыт аэропорт,
Мне в шумном зале вспоминается иное:
Во сне летя во весь опор,
Негромко лошади вздыхают за стеною,
Поля окрестные мокры,
На сто губерний ни огня, ни человека.
Ах, постоялые дворы —
Аэропорты девятнадцатого века!
Ах, постоялые дворы —
Аэропорты девятнадцатого века!
— Сидеть нам вместе до утра —
Давайте с вами познакомимся получше.
Из града славного Петра
Куда, скажите, вы торопитесь, поручик?
— В края обвалов и жары,
Под брань начальства и под выстрелы абрека.
Ах, постоялые дворы —
Аэропорты девятнадцатого века!
Куда ни ехать, ни идти,
В любом столетии, в любое время года
РАзъединяют нас пути,
Объединяет нас лихая непогода.
Ах, как к друг другу мы добры,
Когда бесчинствует распутица на реках! .
Ах, постоялые дворы —
Аэропорты девятнадцатого века!
Какая общность в этом есть,
Какие зыбкие нас связывают нити?
Привычно чокаются здесь
Поэт с фельдъегерем, гонимый и гонитель.
Оставим споры до поры,
Вино заздравное — печали лучший лекарь.
Ах, постоялые дворы —
Аэропорты девятнадцатого века!
Пора прощаться нам, друзья:
Окошко низкое в рассветной позолоте.
Неся нас в разные края,
Рванутся тройки, словно лайнеры на взлете.
Похмелье карточной игры,
Тоска дорожная, да будочник-калека.
Ах, постоялые дворы —
Аэропорты девятнадцатого века!
Аэропорт, аэропорт,
Ночное зарево огней.
Лечу за борт, лечу за борт
Любви моей, любви моей.
Метель на взлетной полосе,
И снег летит за воротник
Не могут счастливы быть все,
А потому держись, старик.
Погасло, наконец, табло,
Пустеет пачка сигарет.
А может ты тогда назло,
А не всерьез сказала нет.
В иллюминаторе земля
Кружится, обгоняя ночь.
Попутчик смотрит на меня,
Как будто хочет мне помочь.
Мне говорил один чудак:
В дороге легче позабыть.
Но оказалось все не так,
Он просто не умел любить
Пускай сто тысяч лет пройдет,
Но я упрямый, я дождусь,
Когда заправят самолет,
В котором я к тебе вернусь.
Ещё бы — не бояться мне полётов,
Когда начальник мой Е. Б. Изотов,
Всегда в больное колет как игла.
"Эх, — говорит, — салага!
У них и то в Чикаго
Три дня назад авария была! . "
Хотя бы сплюнул, все же люди — братья,
И мы вдвоём и не под кумачом, —
Но знает, чёрт, что я для предприятья
Ну хоть куда, хоть как и хоть на чём!
Мне не страшно, я навеселе, —
Чтоб по трапу пройти не моргнув,
Тренируюсь уже на земле
Туго-натуго пояс стянув.
Но, слава богу, я не вылетаю —
В аэропорте время коротаю
Ещё с одним таким же — побратим, —
Мы пьём седьмую за день
За то, что все мы сядем,
И может быть — туда, куда летим.
Пусть в ресторане не дают на вынос,
Там радио молчит — там благодать, —
Вбежит швейцар и рявкнет: "Кто на Вильнюс! .
Спокойно продолжайте выпивать! "
Мне лететь — острый нож и петля:
Ни привстать, ни поесть, ни курнуть,
И ещё — безопасности для —
Должен я сам себя пристегнуть!
Я к автомату — в нём ума палата —
Стою и улыбаюсь глуповато:
Такое мне поведал автомат! .
Невероятно, — в Ейске —
Уже по-европейски:
Свобода слова, — если это мат.
Мой умный друг к полудню стал ломаться —
Уже наряд милиции ведут:
Он гнул винты у "ИЛа-18"
И требовал немедля парашют.
Я приятеля стал вразумлять:
"Паша, Пашенька, Паша, Пашут.
Если нам по чуть-чуть добавлять,
То на кой тебе шут парашют! . "
Друг рассказал — такие врать не станут:
Сидел он раз, ремнями не затянут,
Вдруг — взрыв! А он и к этому готов:
И тут нашёл лазейку —
Расправил телогрейку
И приземлился в клумбу от цветов.
Мой вылет объявили, что ли? Я бы
Чуть подремал, чуть-чуть — теперь меня не поднимай!
Но слышу: "Пассажиры за ноябрь!
Ваш вылет переносится на май! "
Считайте меня полным идиотом,
Но я б и там летел Аэрофлотом:
У них — гуд бай — и в небо, хошь не хошь.
А тут — сиди и грейся:
Всегда задержка рейса, —
Хоть день, а все же лишний проживёшь!
