Альпинист взбирается по скалах,
Шаг за шагом, прокладывая путь.
Справится с заданием, конечно же, он,
Девиз его: «Все выше, выше, и ни за что назад не повернуть».
Альпиниста называют скалолазом,
И скажу, ведь это же не зря.
Это ж надо быть смелейшим верхолазом,
Чтоб покорилась ему крутейшая скала.
Мы играем в альпинистов.
Самых смелых только пять.
Снаряжение собрали —
Будем горы покорять.
Ими временно побудут
Стулья, окна и шкафы.
На вершинах гор прохладно,
Завяжите все шарфы.
Пожелайте нам удачи
И счастливого пути.
Испытания, сюрпризы
Ждут отважных впереди.
Попрощались. — В путь, ребята!
Горы ведь не станут ждать.
Подоконник, стол и стулья
Будет просто покорять.
А вот шкафчик в раздевалке
Для подъёма очень крут.
Вверх залезли, а спуститься.
Воспитательниц зовут!
У альпинистов высота — стихия,
Здесь случайных не бывает.
Только сильные, выносливые люди,
Вершины гор крутых без страха покоряют.
Альпинистам покоряются вершины,
Даже птица иногда не долетает туда.
Куда взбираются храбрейшие мужчины,
И след свой оставляет альпиниста смелая нога.
Альпинист ты покоритель высоты,
Крутой подъем тебя не испугает.
И добиваясь всегда своей мечты,
Вершины в поднебесье покоряешь.
Горы спят, горы дремлют под снегом,
Сном глубоким, как облако белым
Их вершины небо ласкает,
И в блеске их пиков пылает.
Скальный склон и ветра порывы,
Гордой птицы широкие крылья
Все здесь дышит свободой и силой,
Тишиной и вечностью мира.
Человек ступает на камни,
Открывает горные тайны
Только воля ведет до вершины,
И не ищет сердце причины.
Воля, смелость, отвага и честь,
Все, что в сердце отчаянном есть
Это сердце бьется в груди,
Только тех кто рискнул здесь идти.
Горы спят, но их око не дремлет,
Слабость духа оно не приемлет
В свое царство лишь лучших впускает,
Альпинистами их называют.
Здесь вам не равнина, здесь климат иной —
Идут лавины одна за одной,
И здесь за камнепадом ревет камнепад.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа.
Кто здесь не бывал, кто не рисковал,
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу он звезды хватал с небес.
Внизу не встретишь, как ни тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес.
Нет алых роз и траурных лент,
И не похож на монумент
Тот камень что покой тебе подарил.
Как Вечным огнем, сверкает днем
Вершина изумрудным льдом,
Которую ты так и не покорил.
И пусть говорят, да, пусть говорят…
Но нет, никто не гибнет зря!
Так лучше — чем от водки и от простуд!
Другие пройдут, сменив уют
На риск и непомерный труд, —
Пройдут тобой непройденный маршрут.
Отвесные стены… А ну, не зевай!
Ты здесь на везение не уповай:
В горах не надежны ни камень, ни лед, ни скала.
Надеемся только на крепость рук,
На руки друга и вбитый крюк
И молимся, чтобы страховка не подвела.
Мы рубим ступени… Ни шагу назад!
И от напряжения колени дрожат,
И сердце готово к вершине бежать из груди.
Весь мир на ладони! Ты счастлив и нем
И только немного завидуешь тем,
Другим, у которых вершина еще впереди.
Есть у альпиниста заветная мечта,
Высота, высота, высота.
Там где горы выше, там, где горы круче,
Осторожно альпинист ступает, он всему обучен.
Песня альпинистов
Вот это для мужчин —
Рюкзак и ледоруб,
И нет таких причин,
Чтоб не вступать в игру.
А есть такой закон —
Движение вперед —
И кто с ним не знаком,
Hавряд ли нас поймет.
Припев:
Прощайте вы, прощайте,
Писать не обещайте,
Hо обещайте помнить
И не гасить костры.
До после восхожденья!
До будущей горы!
И нет там ничего —
Hи золота, ни руд, —
Там только и всего,
Что гребень слишком крут,
И слышен сердца стук,
И страшен снегопад,
И очень дорог друг,
И слишком близок ад.
Припев:
Прощайте вы, прощайте,
Писать не обещайте,
Hо обещайте помнить
И не гасить костры.
До после восхожденья!
До будущей горы!
Hо есть такое там —
И этим путь хорош —
Чего в других местах
Hе купишь, не найдешь:
С утра подъем, с утра
И до вершины бой —
Отыщешь ты в горах
Победу над собой.
Припев:
Прощайте вы, прощайте,
Писать не обещайте,
Hо обещайте помнить
И не гасить костры.
До после восхожденья!
До будущей горы!
Мы люди, что как орлы живут лишь на свободе,
Что близки к дикости родной природы,
Что ищут чистоты ее обьятий,
И не сворачивают от усталости, обратно.
Под ногами снег, под ногами лед,
Над головою близко синий небосвод
Высота и покой неземной опьяняют,
Но иного — душа не желает.
Пусть злой ветер с хребта нас сдувает,
Дождь и снег путь в сто раз усложняет
Мы ступаем в пределы, где птицы,
Редко могут сюда возноситься.
Что ведет по заснеженным склонам?
Почему не сидится нам дома?
Почему рискуем собою,
Чтобы тронуть вечность рукою?
Потому что душа наша — горы!
Где лишь только усилием воли,
Заставим тело двигаться вперед,
И смелость слабость на корню в тот миг убьет.
Суровый мир — холодный, острый,
Сюда прийти совсем не просто,
Но если душа твоя — горы,
Ты не поддашься ни страху, ни боли.
Наградой станут минуты на вершине,
В душе твоей они как память навсегда застынут,
Ведь горы это смысл для альпиниста,
Стремленье только ввысь, а не полеты низко.
Поскорей наполним нашу
Всё равно какую чашу.
Чашу кратера вулкана
Или чашечку цветка.
Угли звонкие раздуем,
Как-нибудь переночуем.
Нам живётся нелегко,
Мы уходим далеко,
Мы пришли из далека.
По саваннам необъятным,
По лесам невероятным,
По плато суровых гор,
Где терновник в сорок свор
Обдирает нам бока.
А ущелья — как темно в них,
Но мы сами, как терновник.
Две тернистые тропы,
На ступнях у нас шипы
Мы пришли из далека.
Нас ошпаривала справа
Вулканическая лава.
Нас окатывало слева
Океана колесо.
Но веревками друг друга
Мы обкручивали туго.
И ползли под облака.
Мы пришли из далека
Мы уходим далеко.
А в плащах-палатках наших
Мы походим на монахов.
Вдалеке от милых жён
Отрешённый капюшон
Надвигаем на лицо.
А по этим капюшоном,
Синим снегом опушённым,
Как стальная полоса —
Неподкупные глаза.
Мы уходим далеко…
Мы уходим далеко…
Мы уходим далеко…
Мы уходим далеко…
Мой друг тоскует по горам
Он альпинист до мозга костей
И этот странный гонорар
Он заработал у судьбы своей
В его душе — сиянье ледников,
Ущелья, скалы, только и всего
Ведь стойкий вирус гор и облаков
Навеки инфицировал его
В плацкартах и дешевых номерах
Намного жизнь привычней для него
Мой друг скитается в горах
И с этим не поделать ничего
И месяцами нет его в Москве
Где пропадает? Люди не поймут
И горы, только горы в голове
И нет там места больше ничему
Когда вокруг галдели, он молчал
Да не любил он попусту болтать
В горах он что-то важное познал,
Чего здесь на равнинах не понять
…А женщина тоскует по ночам,
Она устала бесконечно ждать…
А он, мятежный, верен лишь горам
Он альпинист. Как это не понять?!
Ты помнишь, дружище, походные дни:
снег, песок, кустарники, пни,
Моменты на скалах: «быть иль не быть».
Да разве можно всё это забыть?!
Помнишь ли Шхельду и Джан-Туган?,
На склоне Эльбруса шальной ураган?
Помнишь ли в трещинах все ледники,
Мутные речки и родники?
Горький снег и жгучий нарзан,
Резкий свет от снега в глаза.
Помнишь ночёвку под ледником
(«Спорим, по льду пробегу босиком?»)?
А помнишь ту грозную скальную стену,
где каждая кочка таила измену?
Помнишь ребят, что погибли на ней.
Помнишь. А помнишь.
Что тебя манит в тревожную даль?
Горы? В ущельях тумана вуаль?
Гром камнепада? Рассветов пора?
Или друзья, что сидят у костра?
Могучий простор? Или запахи лета?
А, может быть, грустная песенка эта.
Мы сами выбираем свою гору,
Партнёра в связке, время и маршрут,
И верим лишь в надёжную опору,
И в то, что нас друзья не подведут.
Наш выбор, и не стоит возмущаться,
Да, мы всегда готовы в горы убежать,
Грустим, когда приходится спускаться,
И возвращаемся, чтоб снова уезжать.
А вот они ушли… да и остались
Там, где сомкнулись облака и льды.
Быть может они ангелами стали,
Чтоб уберечь кого-то от беды…
Ведь в ангелы берут, наверно, лучших,
Из тех, кто в жизни чаще улыбался.
Теперь, смотря вниз с облаков плывущих,
Они хранят всех тех, кто здесь остался,
Всех тех, кто раз за разом возвращается
В мир черно-белых красок и ветров,
В мир, где жизнь сильно упрощается,
Но лучше мира нет среди миров,
Мир гор… Кому-то стадион,
Кому-то храм, где можно помолиться,
Где тишина… как колокольный звон
По тем, кому не суждено спуститься…
Никогда тебе не смотреть зари,
Никогда тебе не видеть гор,
Не увидишь ты, как друзья твои
Продолжают твой с горами спор.
Горы ты любил, их боготворил…
Ты без гор не мыслил жизнь свою.
И воскреснув бы, не колеблясь, ты
Вновь пошёл бы на вершину ту…
Горы, горы, почему же
Вы опять забрали лучших.
Дайте, если можете, ответ.
Но стоят в молчанье горы,
Не вступают в разговоры,
Не хотят свой выдавать секрет…
Сергей Гончаренко
А.Ефимову
Школьным почерком в мятом конверте —
наш ночлег на краю ледника,
где лишь метр до мечты о бессмертье,
но до смерти зато — полвершка.
Альпинист, словно слившийся с камнем,
и орлов голубая страна…
Как не верилось в то, что мы канем
все в свой час в эту бездну без дна.
Не в глубокую, нет, а — в сквозную:
в щель, вспоровшую землю и жизнь, —
и не вымолить будет иную
долю нам, как за свет ни держись,
как ни брось всё на свете усердье,
чтобы вгрызться хоть в небо, хоть — в склон…
Отчего ж, не прося милосердья,
словно каждый ей заворожён,
всё идут, как на голос свирели,
альпинисты в обитель орлов…
Знать, чем выше взошёл ли, взлетел ли,
тем надёжней к паденью готов.
Валерий Грищенко
. . .
Свой путь мы выбираем сами,
Какой бы ни был он тернист,
И ношу тяжкую с годами
Несём, как в горы альпинист.
Не все доходят до вершины,
Растратив попусту года.
Лишь настоящие мужчины
Их покоряют иногда.
Полвека – срок вполне приличный,
Чтобы достичь своих вершин,
И с высоты, уже привычной,
Окинуть взором путь с равнин.
Я с детства верил в идеалы,
Холмы за горы принимал,
И как бы трудно ни бывало,
Всё шёл вперёд, и вдруг обвал.
Назад дорогу завалило,
А впереди один мираж,
Которым всех нас ослепило,
Но этот путь, увы, не наш.
И вот стою среди завала,
Жду отпущения грехов,
Но, видно, покаянья мало –
Нет снисхождения богов.
Спуск, как всегда – тяжелее восхождения.
Взять высоту – что второе рождение.
Здесь чувствуешь сердцем, что ты — властелин.
В горах – ты скала, а внизу – пластилин.
Ты небо здесь трогаешь твёрдой рукой,
Где чувствуешь Рай и Небесный покой.
Там ангелов видишь и Божьи Врата.
Святых колесниц золотые борта.
Здесь можно легко достучаться до Бога.
Ты видишь – насколько черна и убога –
Та линия жизни, которой идёшь.
И только в горах это сразу поймёшь.
Здесь ветер повсюду и негде укрыться.
Сюда не летает обычная птица.
Лишь гордый орёл над тобою парит.
И яркий закат в поднебесье горит.
Так думал, спускаясь с горы, альпинист,
Считая, что Бог – это просто артист.
Когда создавал эти горы, шутил,
Чтоб каждый себя в них орлом ощутил.
Он вдруг оступился и просто повис,
Держась за естественный острый карниз.
Он выкрикнул в небо – Коль кто-то там есть,
Поведай, как с этого выступа слезть?
И голос ответил – Толкнись и лети!
Молитву читай на последнем пути!
Как птица, открой человеческий рот!
А я тебя встречу у Божьих Ворот!
Подумав немного, сказал альпинист –
В горах понимаешь, что ты – юморист.
Внизу к тебе «стадо» стремится любя.
Там есть ещё кто-нибудь – кроме тебя?
Анатолий Тарасовский. ГОРЫ ЗОВУТ
Тенистыми аллеями из лип
Пусть наши не отмечены дороги.
У каждого на свете свой Олимп
И над собою мы немножко боги.
Пусть не осознавая до поры
Величия грядущего момента,
Стоим мы у подножия горы,
Как — будто у подножья монумента.
На этом склоне оборвался след,
На этом склоне, где сошла лавина.
Как памяти неугасимый свет,
Сверкает в лед одетая вершина.
К ней шли мы, вытирая пот со лба
И проклиная крутизну и ветры.
И миллиметры ртутного столба
Заметно удлиняли наши метры.
Здесь от природы милостей не ждут,
Бьет тишина пронзительная в уши.
Ложится твой непройденый маршрут
Зарубками на память в наши души.
И лишь сорвется голос без причин,
Мы замолкаем, в кровь кусая губы.
Но тянется твой пятилетний сын
К висящему на стенке ледорубу.
