Стих про газель
Дети сотрудников Горьковского автозавода сочинили про автомобиль «ГАЗель» песню: акция была приурочена ко дню старта производства новой «ГАЗели-БИЗНЕС».
К этому событию готовился весь персонал предприятия, и дети автозаводцев преподнесли им трогательный подарок. На торжественном митинге в производстве грузовых автомобилей маленькие артисты порадовали сотрудников и гостей, с воодушевлением прочитав стихи «Эту машину знает весь дом» и исполнив песню «Наша «ГАЗель», — говорится в пресс-релизе компании.
Эту машину знает весь дом –
Маму она увозила в роддом!
Пусть она раньше меня родилась –
Только опять молодеть собралась!
Папа на ней на работе рулит –
И никогда не бывает сердит!
Ну, а наш дедушка нынче, как встарь
Снова на дачу везет инвентарь!
Детские горки так ждет детвора –
Их на «ГАЗели» везут до двора!
В школу учебники, парты и суп –
Ну-ка, скажите, на чем привезут?
Мы так привыкли к тебе, ты поверь,
Наша любимая тетя-«ГАЗель»!
Вобщем, почти каждый день ты нужна –
В каждой работе и играх важна!
Песня «Наша «ГАЗель»
Сквозь дорожную пыль, сквозь злую метель
Добирается к людям наша «ГАЗель»!
И сквозь время и годы проходит она,
Становясь только краше, как наша страна!
Чтоб машине всегда оставаться в строю –
Нужно просто попасть в свою колею!
И на стройку, и в поле, и в звездный отель
Добирается к людям наша «ГАЗель»!
Будь-то месяц февраль!
Будь-то месяц апрель!
Будь-то снег или жаркое солнце!
С нами наша «Газель»!
С нами наша «Газель»!
Словно вера в мечту остается!
Через меридиан и параллель,
Пусть покатится новая наша «ГАЗель»!
Люди разных миров, с цветом кожи любым,
В путь возьмут ее к морю, к вершинам седым!
Загадаем желание прямо сейчас,
Чтобы век не кончался этот рассказ!
Как все знают вокруг Хохлому или Гжель
Станет в мире известна наша «ГАЗель»!
Припев
Будь-то месяц февраль!
Будь-то месяц апрель!
Будь-то снег или жаркое солнце!
С нами наша «Газель»!
С нами наша «Газель»!
Словно вера в мечту остается!
ГАЗЕЛИ
(переводы Н. Воронель, Н. Гребнева, В. Державина, В. Звягинцевой, С. Липкина,
Р. Моран, Ю. Нейман, С. Северцева, Т. Стрешневой)
Если я по доброй воле сердце грешнице отдам,
То внимать я но посмею добродетельным речам.
О советчик, страсть к злонравной привела меня к тому,
Что во имя страсти этой я обрек себя на срам.
Но владычица но склонна боль влюбленных утолять,
Или, может, ей неводом путь к тоскующим сердцам.
Быть жестокой к побежденным – вот религия твоя, –
Видно, каменное сердце охраняет дверь в твой храм.
Беспредельна боль, а горе беспредельнее, чем боль,
Как о боли беспредельной я поведаю друзьям?
Сердцу, раненному страстью, не поможет мудрый врач, –
Лишь тавро твое для раны, как целительный бальзам.
Не пронзишь мечом каленым сердце горькое Джами:
Меч, расплавлен вздохом жарким, упадет к твоим ногам.
Булыжник с улицы твоей, где я упал во прах,
Мне и дороже и милей престола в двух мирах.
Ты выйди, косу распустив, чтоб стала амброй пыль,
В которой я лежу ничком с мольбою на устах.
Жизнь – это нить, ей суждено соединять людей,
Но жаль, что эту нить плетет короткою аллах.
Взгляни, о пери, пусть хоть раз сиянье глаз твоих
Свет истины, и веры свет зажжет в моих глазах.
Я заронил в тебя давно зерно своей любви,
Еще не показался всход, а я ослеп в слезах
Я кровью начертал газель и лентой обвязал,
Я посылаю свиток свой, испытывая страх.
Прочти, что написал Джами, мою прими газель,
Почувствуй боль меж строк ее, печаль в ее строках.
Из-за чьих я губ-рубинов жемчуг слез из глаз роняю?
Из-за чьих ланит румяных кровью жемчуг наполняю?
Еженощно я стенаю возле твоего порога, –
Хоть бы раз на крышу вышла посмотреть, как я стенаю!
Многие живут, надеясь хоть во сне тебя увидеть, –
Где счастливец тот, что видит наяву тебя, – не знаю!
Кто в мою заглянет душу, тот поймет причину горя,
Хоть тебя не называю, втайне имя сохраняю.
Улица твоя повсюду кровью залита, – так выйди,
Посмотри: но я ли ранен и свой жребий проклинаю!
Края нет моей печали, – так взгляни хоть краем глаза,
Чтоб узнать: печаль откуда? О, взгляни, я заклинаю!
С именем Джами не надо исполнять газель: боюсь я –
Неприятно ей, что это я газели сочиняю!
Что за дерзкая тюрчанка! Посмотри: она пьяна!
Полонила целый город и домой идет она,
А за ней идут безумцы многотысячной толпой,
И толпа влюбленных грешной красотой ослеплена.
У меня душа из тела к родинке ее летит,
Словно птица, что на воле хочет вкусного зерна.
Мне терпенье незнакомо, но с мученьем я знаком, –
Тяжесть этого знакомства мне надолго ль суждена?
Та свеча, что твердо знает, как страдает мотылек,
Ни за что среди влюбленных загореться не должна!
Жаждет верующий рая, а подруги – верный друг;
Филин грезит о руинах, роза соловью нужна.
Соглядатаи-святоши, что вам надо от Джами?
Только в том вина поэта, что возжаждал он вина!
Узкой келье я просторность кабака предпочитаю,
Утренней молитве – ругань голяка предпочитаю.
Леденец, в руке зажатый ринда – пьяного гуляки,
Четкам важного, святого старика предпочитаю.
Стража нравственности надо напоить вином отменным:
Опьяненного – всем трезвым – дурака предпочитаю.
На собранье многолюдном о любви шуметь не нужно:
Сень забытого, глухого уголка предпочитаю.
Хорошо сказал безумец: “Ты влюблен? Так стань безумцем”, –
Всем страстям я страсть безумца-смельчака предпочитаю!
К дому твоему отныне как чужак приду я, ибо
Ты сказала: “Я знакомцу чужака предпочитаю!”
Скрыл Джами свои страданья посреди развалин сердца, –
Для страданий пыль такого тайника предпочитаю.
Твои глаза приносят в мир смятенье.
Склони глаза к поникшему в моленье.
Увы! Твоих бровей туранский лук
Без промаха разит, без сожаленья.
Весь мир тебе сокровища дарит.
Душа живая – все мое даренье.
Я – пес твой. Ты порой бросаешь кость
Мне, как небесное благословенье.
Основа нити истинной любви –
В твоей красе, в любом твоем движенье.
Ты любишь видеть слезы? Я пролью
Потоки слез, как вешних вод кипенье.
Учась у черных кос, обрел Джами
И вещий взгляд, и тонкость разуменья.
Поглощенный тобой, на других я взираю сурово.
Мысль, мечта о тебе не дороже ли счастья земного?!
Ревность гложет меня… Если б мог я другим запретить
Даже в помыслах тайных к тебе обращать свое слово!
Почему благосклонно соперников слушаешь ты?
Что тебе в их речах?… Пожалела бы тяжко больного!
Я целую твой след, я глотаю дорожную пыль,
Я, который не пил у других и воды родниковой!
Всех других я изгнал из укромных покоев души:
Шаха тайный покой недоступен для взора чужого!
Пусть крылатый удод эти строки доставит. Как жаль,
Что на крыльях его не домчусь я до милого крова!
Как несчастен Джами! О, пойми!… Но безжалостна ты.
Чтоб меня уязвить, ты другим улыбаться готова.
Я твой раб, продай меня – беглым стану я рабом.
Хоть сто раз меня продашь, приползу сто раз в твой дом.
Соглядатаем меня в раздраженье не зови,
Мне почетнее прослыть стерегущим двери псом.
У меня не хватит сил удержать сердечный пыл,
Хоть, наверно, сотни раз сердце я просил о том.
Душу так мне пламень жжет, что затмился небосвод,
Я, как зеркало, его протираю рукавом.
Но всегда, когда стрелой ты грозишь мне, ангел злой,
Дни твои прошу продлить, не печалюсь об ином.
Заявляю с похвальбой, что я пес покорный твой, –
Уличенный в хвастовстве, замолчу я со стыдом.
Только ты мне не тверди: “Пой, Джами, иль прочь поди!”
Эту песнь сложила страсть в упоении слепом.
Красавиц верных восхваляют, стремятся к ним со всех сторон,
А я жестоким бессердечьем своих кумиров покорен.
Стремлюсь кровоточащим сердцем я только к тем, чье ремесло –
Надменность, дерзость, нечестивость, – их слово для меня закон.
Я прихожу к каменносердой, я душу приношу ей в дар,
Хотя уверен я, что буду мечом красавицы пронзен.
В ее покой вступает каждый, кто родовит, могуч, богат,
Лишь тот войти в покой не смеет, кто всей душой в нее влюблен
Пронзи меня стрелой: я ранен, но мне твоя стрела – бальзам,
А нож врача мне не поможет, врачом не буду исцелен.
Твоя стрела от ран разлуки навеки вылечит меня, –
О, как прекрасна сталь, что властно исторгнет мой последний стон.
Джами в тоске нашел подкову с копыта твоего коня, –
Да будет раб печатью рабства подковой этой заклеймен!
Не медли, кравчий, в тягость ожиданье,
Играй, мутриб*, не время для молчанья.
Слух к чангу устремим, к любимой – взор,
Святоши пусть оставят назиданья.
Я счастья и покоя не ищу:
Для тех, кто любит, сладко и страданье.
Любимые пускают стрелы в нас,
Но эта боль для нас – не наказанье.
Жестокость милых – меч, и ты мечом
Касаешься меня, и то благодеянье.
Способность в малом счастье находить, –
Мне свойственно такое дарованье.
Средь тех, кто близок, вряд ли мы найдем
Сочувствие к себе и пониманье.
Свиданья с милой не ищи, Джами,
Пусть сбудется судьбы предначертанье.
* — Мутриб — певец
