Над тростником медлительного Нила,
Где носятся лишь бабочки да птицы,
Скрывается забытая могила
Преступной, но пленительной царицы.
Ночная мгла несет свои обманы,
Встает луна, как грешная сирена,
Бегут белесоватые туманы,
И из пещеры крадется гиена.
Ее стенанья яростны и грубы,
Ее глаза зловещи и унылы,
И страшны угрожающие зубы
На розоватом мраморе могилы.
«Смотри, луна, влюбленная в безумных,
Смотрите, звезды, стройные виденья,
И темный Нил, владыка вод бесшумных,
И бабочки, и птицы, и растенья.
Смотрите все, как шерсть моя дыбится,
Как блещут взоры злыми огоньками.
Неправда ль, я такая же царица,
Как та, что спит под этими камнями?
В ней билось сердце, полное изменой,
Носили смерть изогнутые брови,
Она была такою же гиеной,
Она, как я, любила запах крови».
По деревням собаки воют в страхе,
В домах рыдают маленькие дети,
И хмурые хватаются феллахи
За длинные, безжалостные плети.
Автор: Николай Гумилёв
Когда похоронный патруль уйдет
И коршуны улетят,
Приходит о мертвом взять отчет
Мудрых гиен отряд.
За что он умер и как он жил —
Это им все равно.
Добраться до мяса, костей и жил
Им надо, пока темно.
Война приготовила пир для них,
Где можно жрать без помех.
Из всех беззащитных тварей земных
Мертвец беззащитней всех.
Козел бодает, воняет тля,
Ребенок дает пинки.
Но бедный мертвый солдат короля
Не может поднять руки.
Гиены вонзают в песок клыки,
И чавкают, и рычат.
И вот уж солдатские башмаки
Навстречу луне торчат.
Вот он и вышел на свет, солдат,-
Ни друзей, никого.
Одни гиеньи глаза глядят
В пустые зрачки его.
Гиены и трусов, и храбрецов
Жуют без лишних затей,
Но они не пятнают имен мертвецов:
Это — дело людей.
Автор: Редьярд Киплинг
Захрапели носороги,
Дремлет страус длинноногий.
Толстокожий бегемот
Лег спокойно на живот.
Спит верблюд, согнув колени.
Но не спится мне — гиене!
Настает моя пора:
Буду выть я до утра.
Днем молчала я угрюмо —
Я боюсь дневного шума —
Но зато мой хриплый смех
По ночам пугает всех!
Даже львы меня боятся.
Как над ними не смеяться?
Автор: Самуил Маршак
Я долго шел по коридорам,
Кругом, как враг, таилась тишь.
На пришлеца враждебным взором
Смотрели статуи из ниш.
В угрюмом сне застыли вещи,
Был странен серый полумрак,
И точно маятник зловещий,
Звучал мой одинокий шаг.
И там, где глубже сумрак хмурый,
Мой взор горящий был смущен
Едва заметною фигурой
В тени столпившихся колонн.
Я подошел, и вот мгновенный,
Как зверь, в меня вцепился страх:
Я встретил голову гиены
На стройных девичьих плечах.
На острой морде кровь налипла,
Глаза зияли пустотой,
И мерзко крался шепот хриплый:
"Ты сам пришел сюда, ты мой!"
Мгновенья страшные бежали,
И наплывала полумгла,
И бледный ужас повторяли
Бесчисленные зеркала.
А как бы вы хотели? — жить-то надо
С гиеной я теперь дружу,
Среди людей людей не видел
Гиене лучшие кусочки отдаю
Она страшна лишь только в гневе,
А так похожа на собак
Что вы не верите?, а зря
Среди гиен бывает мало шакалят.
Автор: Суюналиева Зулайка
День-деньской на пьедестале —
Звери все на водопой.
Но гиена подустала,
Спит весь день в тени густой.
Занималась чем гиена,
Что склонило в сон её?
Вызволяла она из плена
Грозный львиц дитя своё!
У животных детки тоже ,
Хоть и странные порой.
Но дитю всегда поможет
Мама, встав за им горой.
Хоть тяжелым бой случился,
Но гиена всё смогла!
И теперь в тенёчке снится,
Как дитя уберегла!
Довольно многие считают,
Что гиены очень грязны.
Но сами ничего о них не знают,
и ложью их речи полны.
Люди падальщиками их называют,
Провозглашают их мерзкими
Да вот только побольше узнать о них не желают,
Что в самом деле скрывается за шкурами зверскими
А у гиен царит единая система управления.
И каждый своё место в обществе знает
Там нет войны за трон и нет неуважения,
Там каждый свою роль с почётом принимает.
Пусть будет статус самый низкий,
Совсем не значимый, совсем не важный,
Но принимая своё звание пятнистый
Своей правительнице сделает поклон протяжный.
Пускай заниженные статусом гиены,
Едят последними, и понимая, что ничего уж от добычи не найдут
Они, мучимы голодом, но полностью смиренны,
Сидят и своей очереди верно ждут.
Зря,люди, говорите, что они ужасны,
Ведь за клыками и оскалом разум скрыт
И я скажу вам, что они — прекрасны!
Как жаль, что люди смотря лишь на внешний вид.
After the burial-parties leave
And the baffled kites have fled;
The wise hy;nas come out at eve
To take account of our dead.
How he died and why he died
Troubles them not a whit.
They snout the bushes and stones aside
And dig till they come to it.
They are only resolute they shall eat
That they and their mates may thrive,
And they know that the dead are safer meat
Than the weakest thing alive.
(For a goat may butt, and a worm may sting,
And a child will sometimes stand;
But a poor dead soldier of the King
Can never lift a hand.)
They whoop and halloo and scatter the dirt
Until their tushes white
Take good hold in the army shirt,
And tug the corpse to light,
And the pitiful face is shewn again
For an instant ere they close;
But it is not discovered to living men—
Only to God and to those
Who, being soulless, are free from shame,
Whatever meat they may find.
Nor do they defile the dead man’s name—
That is reserved for his kind.
Когда уйдёт погребальный патруль,
И коршуны улетят,
Тогда свой счёт, погибшим от пуль,
Предъявит гиен отряд.
Как он убит, почему он убит
Волнует их меньше всего;
Копают землю, в которой лежит,
Пока не достанут его.
Добравшись до тела, сожрут на обед,
Устроив пир для своих;
Слабей, беззащитней добычи нет
Чем тот, кого нет в живых.
Козлы драчливы, у змей есть яд,
И дети имеют клыки;
И только убитый в сраженье солдат
Не может поднять руки.
Гиены когтями вонзаются в грязь,
Зная, опасности нет;
Вцепившись в мундир, вонючая мразь
Вытащит труп на свет.
Лицо мертвеца обнажится на миг,
Черты изуродует тлен,
Не будет рядом друзей и родных —
Лишь Бог и стая гиен.
Бездушные твари не знают стыда,
Съедая солдат до костей;
Но чести имён не наносят вреда –
Пятнать её, — дело людей.
Перевод К. Симонова
Когда похоронный патруль уйдет
И коршуны улетят,
Приходит о мертвом взять отчет
Мудрых гиен отряд.
За что он умер и как он жил —
Это им все равно.
Добраться до мяса, костей и жил
Им надо, пока темно.
Война приготовила пир для них,
Где можно жрать без помех.
Из всех беззащитных тварей земных
Мертвец беззащитней всех.
Козел бодает, воняет тля,
Ребенок дает пинки.
Но бедный мертвый солдат короля
Не может поднять руки.
Гиены вонзают в песок клыки,
И чавкают, и рычат.
И вот уж солдатские башмаки
Навстречу луне торчат.
Вот он и вышел на свет, солдат, —
Ни друзей, никого.
Одни гиеньи глаза глядят
В пустые зрачки его.
Гиены и трусов, и храбрецов
Жуют без лишних затей,
Но они не пятнают имен мертвецов:
Это — дело людей.
