Я закрыл за собой дверь
и остался один
в сумеречной комнате
вечером, закупоренный
словно Джин.
Вдруг куда-то исчезло окно, –
затянулось бетонной стеной;
стало совсем непроглядно черно,
хоть ты вой.
Я пытался нащупать,
где кнопочка – свет,
но выключателя на месте
как не было – нет.
И если не хочешь мне верить –
пожалста, не верь:
замуровался
последний выход –
дверь.
Оказавшись в чертовом кубе –
в кристалле о восьми сторонах,
я испытал вначале
неописуемо-изумительный.
Содержание
Стихи — Вива Куба . и прочие.
Стихи — Привет Кубе
Стихи — Россия почти полностью простит Кубе долг в 30 млрд
Стихи — Квадраты, кубы.
Квадраты, кубы,
Всюду формы прямые.
Но строгие эти — колючи углы,
Они всегда будут живому чужие.
Есть в линиях ровных, своя красота,
Расчёта и формул изящность и зрелость.
Но нет в них души, в них живёт пустота,
И в них не найти безрассудности смелость.
Ведь логикой чувства,
Нельзя обьяснить.
Нет формул исскуства:
Оно должно жить!
В прилизанном, ровном, красивом и гладком,
Нет буйства размаха, нет удали смелой.
Когда мы не знаем ни горько, ни сладко,
До горя чужого, не будет.
Стихи — Он красный куб?
Стихи — Суку куба
Стихи — Он был
Стихи — Сироты нашей страны
Напившись, горячего чаю.
Мамы поцелуи в глазки:
— А хочешь, тебе почитаю,
На ночь, добрую сказку?
И лежи-и-шь, в уютной постели.
Согретый любовью и лаской,
Проходят как годы недели
И дни проходят как в сказке.
За городом в это время,
А может на окраинах его!
В больших детдомовских семьях,
Дети допивают молоко.
Укладывают их воспитатели,
Лишь глазки в кроватках видны.
Спите на лоне у матери,
Сироты нашей страны.
И тянут, во сне свои рученьки!
В небесную синюю даль.
Пока.
Пляж. Белый песок. Океанится гладь…
Куба — Свобода, тебя не узнать,
Как ты чудесно похорошела!
Самбой обточено смуглое тело,
Кудряво-пружинно улыбки несут —
Само дружелюбие выросло тут.
Эмоции, смех, пляска ног, взмахи рук
Вдоль Малекона — лег берег вокруг,
Который Гавану волной обнимает,
На набережной — красота, отдыхают…
И кофе… Такой аромат, вплоть до дрожи…
Cеньор! Мне ещё! Выпью чашечку… Боже…
Спокойно как… И удивительно вкусно!
А вот после пятой становится грустно,
И Солнце огромно садится в волну…
Эй, Куба, красотка! До вечера! Жду!
А вечером — жизнь разливается морем.
А вечером остров забудет все горе,
Поправив прическу и белые брюки.
Ритмично-веселые музыки звуки
Движения тел и сердец пробуждают.
И все удивительно в такт попадают…
Хэм! Старина! Хороша как таверна,
Уютно… Мне — ром и «Мохито» , во-первых…
«Дайкири» , мороженое и «Маргариту»…
Тут Хэм с фотографии глянул сердито:
«Ну-ну… А не много ли. «Что ж, тоже верно…
Он прав, вечерами он жил здесь в таверне…
Пожалуй, я ромом одним угощусь,
Огонь капли рома сжег весело грусть…
И улочек узких изгибы ложатся,
Улыбками встречных прохожих струятся,
Зовут за собой в ширь тропической ночи…
Я утром к «Мохито» вернусь, между прочим…
Хэм Кубу любил… Я его понимаю…
Она — словно соло на флейте играет
Всем солнечно-пальмовым ярким сердечком.
Там пальмы такие… Зовут нас в беспечность,
И в отдых, и в волны, и в бесконечность…
Страна, что вдохновляла собой Лорке…
Которую воспел Хемингуэй…
Сигары, где красуются на полке…
Тот остров покорил красой своей…
Зелёная, строптивая лошадка…
Колумбом освящённая Земля…
Ты Куба, словно девушка нарядна…
В роскошных пальмах спрятала себя…
Ты вдохновляла и не раз поэтов…
Красу твою и впрямь не описать…
Ты край, где нет Зимы, всегда лишь Лето…
Такого Рая больше не сыскать…
Красавица Карибского бассейна…
Ты красотой влюбила всех в себя…
Историю творишь свою бессменно…
В тебе, так много страсти и огня…
Музей под ярким и палящим солнцем…
Свободы остров жизни и добра…
Сияешь ты лучом на небосводе…
Обласканная Господом Земля.
Дни мелькают, как спицы быстрые,
но вернут мне опять едва ль
тех холмов молодые бицепсы
и белесые свечи пальм.
Куба, Куба! В короне-радуге
после тёплых, густых дождей
ты блистаешь, как мисс Атлантика,
в горделивой красе своей.
Ты какая-то вся стебельковая,
и в оранжевом свитере дня
запрокинула весело голову:
«Полюби, иностранец, меня!»
Смуглокожая, черноокая,
шоколадно-табачных кровей,
ты мне стала, страна далёкая,
самой близкой страной друзей.
И задумчивость манговой рощицы
в тихоходе вечерних дум
на закате не раз попросится
постоять у меня в саду.
Дрожащий аромат цветов
Пьянит экзотикой и страстью,
Волненье будоражит кровь,
У наслаждения во власти.
Кубинским ромом пахнет ночь,
И воздух в тысячи молекул
Тоску хмельную гонит прочь,
В закатной дымке солнце блекнет.
Навязчивый сигарный дым
Мешается с оттенком кофе,
И манит цепко-неземным
Шальной мулатки нежный профиль.
На Варадеро — карнавал!
Пестрят оттенки цвета кожи.
Накал страстей, эмоций шквал,
Соединяют здесь прохожих..
Гитары, сальса, вечный май,
От шума улиц не укрыться,
Гавана — авантюрный рай,
Где можно счастливо забыться.
Вот едет девушка в автобусе
со сжатым в кулаке билетиком.
В ней столько детства, столько робости —
от босоножек до беретика!
Она билет смущённо комкает.
Смешные губы…
Что ей до Ганы или Конго?
Что ей до Кубы?
Но вот на фабрике прядильной
митинг бурный.
Она с подругами притихла,
ну а с трибуны
девчата
в блузках аккуратных, батистовых
громят бельгийских фабрикантов
и покровителей Батисты…
Я, с сигаретой краснопресненской
московский парень,
иду сквозь листья, смех и песенки
воскресным парком.
Ах, ни о чём бы мне не думалось!
Но слышу гуды
чужих снижающихся «дугласов»
над снами Кубы.
Всё это не пустые фразы.
Когда-то пионером
я так мечтал идти на Франко
по Пиренеям.
Кубинцы, ваши дни трудны, —
министры, лесорубы.
Но если боевой трубы
госнутся губы Кубы —
во имя нынешнего дня
и вас, все будущие годы, —
Revolucion, возьми меня
солдатом Армии Свободы!
Снег. Мороз. И можно врезать дуба,
От погоды пакостной такой.
Неужели есть на свете Куба…
Где тепло… где море и покой?
Как-то раз её на карте мира
На беду свою я отыскал.
Раньше хулиган был и задира,
И о Кубе даже не мечтал.
А теперь… мечтою окрылённый,
Я сломаю скучной жизни бег.
Совершу грабёж вооружённый.
Застрелив двенадцать человек.
И схватив немедля деньги в зубы,
Рейсом «Сыктывкар — Тамбов — Гавана»,
Улечу на ласковую Кубу,
От ментов и снежного бурана.
Буду трескать ром из крупной тары,
Удивляя местных алкашей,
И курить огромные сигары,
Те, что так любил Хемингуэй.
Обойдя за ночь четыре бара,
Нахлобучив на уши берет,
Я пойду, как смелый Че Гевара,
(Взяв, на всякий случай, пистолет).
Потреплю за бороду Фиделя,
На фуражке покрутив значок,
Мол, тебе сто лет через неделю!
Что-то ты зажился, старичок.
И глаза от возбуждения пряча,
Улетев от страсти в небеси,
Будет загорелая мучача
Мне шептать ночами: «Si….si…..si…»
Только через год я затоскую
В этом тёплом мире райских грёз…
В общем, на недельку-на другую
Я махну под сень родных берёз.
Там меня тотчас повяжут грубо,
Затолкают в камеру ногой,
Неужели есть на свете Куба?
Нет на свете Кубы никакой.
Куба — Да!
Много в жизни событий случалось.
Все, кто честен, всегда против зла.
… Вновь тревога в сердца постучалась —
это Куба на помощь звала.
Лёг подковою конкистадора,
что разьедена солью морей…,
этот остров, как Родина, дорог.
Был готов за него умереть.
Припев:
Мы были молоды, честны, верны присяге
и не надеялись остаться мы в живых …
И пусть не реяли над нами наши стяги,
мы верили! — мы помнили о них.
Никогда, никогда не забуду —
вот такая судьба мне дана, —
как в горах воевали барбудос,
как боролась за счастье страна,
как мы плыли Атлантикой жаркой,
выставляли ракеты на старт…
И конечно, немного нам жалко,
что пришлось вывозить их назад.
Припев:
Мы были молоды, честны, верны присяге
и не надеялись остаться мы в живых…
И пусть не реяли над нами наши стяги,
мы верили! — мы помнили о них.
Вновь наполнен тревогой и болью,
Словно не было этих годов.
Куба, Куба! — мой Остров Свободы,
я тебя защищать был готов.
Пока жив, повторять не устану —
вот такая судьба мне дана:
островов много есть в океанах,
только Куба-надежда — одна!
Припев:
Мы были молоды, честны, верны присяге
и не надеялись остаться мы в живых …
И пусть не реяли над нами наши стяги,
мы верили! — мы помнили о них.
Куба рядом
В чашке с кофе ловить золотую рыбку —
Высшее мастерство пофигизма.
А она возьми и поймайся. Улыбка.
Куба рядом. Раскланиваются артисты.
Жгучей музыкой звонко зашлись маракасы,
И гитара им бешено-звонко смеялась,
И певец закрывая глаза свои — мастер!
Бурю вкладывал в мощную душу вокала.
Написала на стенке… нет, не написала,
А подумала просто: да вот Куба, рядом.
И казался клубничный дайкири обрядом,
И Испания плавила мозг голосами.
В чашке с кофе ловить золотую рыбку —
Это, знаешь, занятие не из обычных.
И когда ко мне Куба заявится лично,
Я сдеру свои страхи. Как с кожи горчичник.
