Ночная тишь, страсть роковая,
Погасший день укутал нас.
Потоком ласк изнемогая,
Любовью переполнен час.
Во взглядах трепет отношений,
Его прекраснейший букет.
И среди этих впечатлений
Горел не гаснущий момент.
Летали души в небе лунном,
Красой ночь полнилась сия.
Не описать, как было чудно
Обнявшись слушать соловья.
Воспоминание согреет,
Всё только началось тогда,
Но тёплых встреч безумный веер
Остался с нами навсегда.
—
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013-2014
Содержание
Стихи — Хайку Веер
Написал на веере
Душистые стихи – тебе
Веер – ветер
Веет веер
Когда будет жарко
Я буду рядом
Омывает ветерок лицо
Ты ощутишь аромат стихов
И наверное, что-то еще
Стихи — Хайку. Веер
Написал на веере
Душистые стихи – тебе
Веер – ветер
Веет веер
Когда будет жарко
Я буду рядом
Омывает ветерок лицо
Ты ощутишь аромат стихов
И наверное, что-то еще
Стихи — Танец с веером
Поймав быстрый ритм, я кружусь в исступлении.
То смелым галопом, то быстрой рысцой.
В душе эйфория, в ногах онемение,
А веер скрывает от взглядов лицо.
Чарльстон переходит в блюз и обратно,
То польку, то румбу обнимет кураж.
Ни цвета, ни звука, ни мыслей понятных,
И лишь пустота берёт на абордаж.
А ветер играет, как марионеткой
Копной разлетевшихся русых волос,
Но скрыта улыбка за веера сеткой,
Как день прячет сотни несбывшихся грёз.
Не знаю, могу ли я остановиться,
Желает и.
Стихи — Я раскину карты веером
Стихи — Купит
Стихи — Стихи
Белым веером стихов
я к тебе нагряну ночью,
Белым веером стихов
околдую, заморочу.
Белым веером стихов —
ни поддаться, ни отринуть,
Белым веером стихов
на груди твоей затихну.
Веер пришёл с Востока, «но сделался важной деталью цивилизации Запада. В своё время, читая знаменитые «Записки у изголовья» Сэй-Сёнагон, я поразилась, настолько японская эпоха Хэйан (датировка написания «Записок» — конец X века) по ощущениям напоминает французскую эпоху рококо, то есть век осьмнадцатый. А вот и отрывок о веере, как о предмете изысканного флирта: «Может быть, и не следовало писать о таких безделицах как о чем-то значительном, но разговор их, право, был очень мил. Мужчина придвигает своим веером веер дамы и нагибается, чтобы его поднять, но дама пугается, как бы он не приблизился к ней. С сильно бьющимся сердцем она поспешно прячется в глубине покоя. Мужчина поднимает веер и разглядывает его. — От вас веет холодом, — бросает он с лёгким оттенком досады». Диссонирует только одна деталь – опахало не только у дамы, но и у мужчины – да, японская традиция предписывала самураю носить боевой (sic!) веер. А в остальном – впечатление, что мы имеем дело с версальскими графинями и маркизами… Веер, как символ Востока и Запада, как символ Евразии. Раскрытый веер похож на полукружье солнечного диска в рассветную или в закатную пору. А что есть Солнце, как не объект поклонения всех племён и народов? Впрочем, с чем только не сравнивали веер…» Вспомним стихи Гавриила Державина:
«Когда б владел я целым миром,
Хотел бы веером сим быть;
Всех прохлаждал бы я зефиром
И был бы всей вселенной щит;
А ты, махаясь, Хлоя, мною,
От жара сильного дыша,
Как солнце бы цвела красою,
Моей быв тенью хороша».
Благодарю, за всё благодарю: Собрание стихотворений
Голенищев-Кутузов Илья Николаевич
Я давно не ведаю услады.
Дни изгнанья, чем вас помянуть?
Повторяю песенные лады,
Позабыв мой безотрадный путь.
Утихает ветер из Сахары,
На зубах еще хрустит песок.
Сонный город, призрачный и старый,
Забывает пламенный Восток.
Всё синей лазурный сон Ядрана,
Безнадежней кручи голых гор,
И душа раскрылась, словно рана,
И туманней утомленный взор.
– Я с моей тоской одна на свете.
– О душа, не сетуй, не спеши:
Видишь веер, бабушек наследье,
Из саратовской глуши?
Век прошел, как, баловень чембарский,
В Персию богатую влеком
Службою или хандрою барской,
Прадед мой покинул мирный дом.
И в сапфирных небесах высоко
Запылал над ним златой Коран, –
Он узнал томления Востока,
Жар и негу осиянных стран,
И тоску, и трепет караванов,
И базаров суету и лень,
И тихоглаголющих фонтанов
Влажную и радужную сень…
В темной лавке, где так звонки плиты,
Где тревожный мускус и сандал,
Сто туманов важному шииту,
Верно, он за этот веер дал,
Чтоб среди сугробов и метелей
Колыхались пальмы и цветы,
За муслиновой дымкой пестрели
Солнцем упоенные сады.
Кто поймет наследье родовое?
Принимаю каждый малый дар.
В каждой капле зелье роковое,
В каждой искре буйствует пожар.
Может быть, душа и не слыхала
То, чего нельзя вовек забыть.
Веет, веет хладом опахало –
Иль не петь, не чувствовать, не быть.
Бальмонт. Дар Земле. 1921.
Ты была мнѣ вѣеръ смѣлый,
Что трепещетъ чередой,
Юный лебедь, лебедь бѣлый
20 Надъ водой.
Ты куда-же улетѣла?
Прилетишь-ли? Память длю.
И тебя я безъ предѣла
Все люблю.
Тот же текст в современной орфографии
Ты была мне веер смелый,
Что трепещет чередой,
Юный лебедь, лебедь белый
20 Над водой.
Ты куда же улетела?
Прилетишь ли? Память длю.
И тебя я без предела
Всё люблю.
Стихи к рисунку Тотоя Хоккэй «Горы и снова горы» (Яма мата яма):
Весенняя дымка
Рассеяна взмахом
Судейского веера.
Издав победный клич,
Петух ободрился
( Сэйёкан Умэё)
Первое утро весны
На горе Асигара
Румянцем окрашено,
Словно силой наполненный
«Туманный отрок»
(Хокуэйси Сутэна)
Тотоя Хоккэй (1780—1850). Сей -Сенагон.
На картине сложенный веер-традиционное новогоднее подношение к Новому году.
Добавить комментарий Отменить ответ
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.
