В некотором царстве,
В древнем государстве
Жил да был Демьян-царь —
Страны той государь.
Там плоды, подобно золоту,
На любимой яблоне в саду
Пропадать стали близ ко утру.
(Не сберёг их даже караул!)
Взяла тогда царя кручина.
Было у него три сына:
Пётр, Василий да Иван.
Им отцом наказ был дан:
— Изловить в саду сем вора!
Кто поймает — злата горы!
И полцарства я отдам,
А помру — всё царство вам!
Пётр-царевич — обещал.
Сон сморил. Не предвещал
Он добра. Заснул — не видел
Вора. Тем царя обидел.
Яблоки опять пропали.
Пётр к Царю: "Меня Вы звали?"
— Сын, чем обрадуешь меня?
Караулил ты три дня.
Вора ты поймать изволил?
— Батюшка, я не позволил
Глаз смежить все трое суток.
Видел лишь летящих уток.
Очередь другого сына.
Этот храбрый был детина.
Царь надеялся: — Поймает!
Ночь тут выдалась глухая.
Крепко Вася посыпал.
Что пропало — не видал.
Как три ночи пролетело,
Царь призвал его за дело.
— Сторожил со всем усердьем!
Как пропали? Знать не ведал!
Вновь опечален государь:
Сын глаз ночами не смыкал!
Вани очередь настала
Караул держать. Светало.
Спать захочется — росой
Промоет он глаза. — Постой.
Не пойму, чудесный свет.
С неба? Вроде бы и нет!
Что за дивный свет в саду?
На землю лёг. Летит к нему.
А Жар-птица подлетела,
И на яблоньку ту села.
Яблочки давай клевать,
Спелые стала щипать.
Иван-царевич притаился.
За длинный хвост ей уцепился.
Птица огненная рвётся,
В руки Ване не даётся.
Как бы крепко ни держал,
Вырвалася Птица-Жар,
Улетела. Он: "Неспроста!"
В руке перо лишь из хвоста.
Поутру, только царь проснулся,
Иван к нему в покой рванулся.
Как было дело, рассказал.
С тех пор никто не прилетал.
Царь спрятал пёрышко в светлице.
И думал всё о той Жар-птице.
Призвал однажды сыновей:
"Взнуздайте добрых вы коней!
Поездите по белу свету,
Да отыщите птицу эту!
Не то затеет к нам летать,
Да яблоки вновь воровать!"
В путь дитяти собирались,
Отцу в пояс поклонялись.
А созревать стала пшеница —
Искать поехали Жар-Птицу.
Младшего не хотел пустить.
Да Иван стал слёзно просить.
Умолил, уговорил, наконец,
И садится на коня молодец.
Скоро сказка сказывается —
Не скоро дело делается.
Коротко ли, долго ли ехал?
До росстани Иван доехал.
Там каменный столб стоит.
Надпись о том говорит:
— Путник, познаешь и холод ,
Страданья пройдёшь и голод,
Если ты прямо поедешь.
Влево — врагом убит будешь.
Жив, если вправо (Ты веришь?)
Добра коня потеряешь.
Чтобы остаться в живых,
Но братьев догнать своих,
Хоть и нужен ему конь,
Поехал направо Иван.
Ехал он по лесу тёмному
С тяжёлой на душе думою.
Выскочил серый волк из кустов.
Разорвал коня, и был таков.
Три дня шёл пешком Иван.
До смерти уже устал.
Печалился он о коньке.
Отдохнуть присел на пеньке.
Вдруг, откуда ни возьмись —
Серый волк. Ваня, держись!
— Что Ваня голову повесил?
Да пригорюнился, не весел?
Расскажи, куда ты едешь?
Путь куда, Царевич, держишь?
А Волк голосом говорит:
— Знаю я, Царевич спешит!
На твоём добрОм коне,
При солнечном, светлом дне
Да и при полной луне,
Отказав себе и в сне,
Надо ехать целый век.
Жаль тебя мне, человек!
Устал ты, вижу, Ваня, брат!
Но, нет причины горевать!
Знаю я, где живёт Жар-птица.
За глухой стеной во светлице.
Послужу тебе верой и правдой,
Чтоб живыми вернуться обратно!
На меня царевич садись,
Да покрепче за шею держись!
В далёкой стране — дивный сад,
Часовые-охранники спят.
Вот мчится волк, что есть духу!
Глаз видел, слышало ухо.
Горы промеж ног пускает,
Хвостом следы заметает.
Наконец, волк остановился.
У зАмка Иван очутился.
За каменной стеной — сад.
В клетке — птица для услад.
Птицу, царевич, возьми.
Беда настигнет — зови!
Клетки золотой не трогай:
Охрана забьёт тревогу!
Увидев золото, Иван
Забыл, какой наказ был дан.
— Как везти такую птицу?
Неужель садить в тряпицу?
За клеткой воротился он.
Пошёл по саду стук и звон.
Сторожа тут пробудились.
Руки Ванюшке скрутили.
Привели к царю Афрону.
Тот разгневан. Речь к Ивану:
— Ты из какой земли таков,
Сын чей, по имени, отцов?
Объяснил Иван, в чём дело.
Что Жар-птица в сад летала,
Яблоки там воровала.
Тем Демьяна обижала.
— Сослужи мне, Иван, службу,
И считай это за дружбу:
Златогривого коня достань!
Ох, царь далеко живёт — Кусман!
В чужом тридевятом царстве,
В тридесятом государстве.
Чтоб царь Афрон, на всю державу,
Не пустил бы худую славу!
Идёт с кручиной Ваня к волку.
— Что я наделал! Было б толку!
Пожурил тут зверь Ивана:
Клетку — нельзя! Беда одна!
— Ты прости, меня мой брат,
Пред тобою виноват!
Посадил Ванюшку на спину,
И помчал к царю Кусману.
Иван-Царевич быстро едет.
Серый волк летит, как ветер.
ДОлы меж ног пропускает,
Хвостом следы заметает.
К Кусману ночью прибежал
Перед царской конюшней встал.
— Через стену, Иван, полезай,
Златогривого бери коня!
Веди, храпит та стража пока.
Висит там золотая узда.
Не трогай! Будет беда опять!
Караульные конюхи спят.
— Без уздечки вести неладно.
Узду надо взять! Отрадно!
До уздечки дотронулся он,
Пошёл по конюшням гром и звон.
Сторожа встали, прибежали.
Ивана спрашивать начали:
— Кто таков витязь-молодец?
Из каких земель? Кто отец?
Отвечает Царевич-Иван:
— Я сын царя. Отец мой — Демьян.
— Ты бы ко мне Иванушка пришёл,
Зная отца, компромисс я б нашёл.
Разошлю глас во все государства,
Что царский сын вором оказался!
Ну, да ладно, Иван-Царевич,
Сослужишь службу мне ежели,
Я же прощу тебе эту вину.
Не пожалею узду и казну,
Да златогривого коня сам,
Ваня, я тебе добром отдам,
Если съездишь ко Далмату-царю,
Привезёшь Елену Прекрасную.
Из царских палат Иван шагал,
Горько-горько Царевич рыдал.
Иван каялся пред Волком.
Рассказал, как взят был он в полон.
— Взялся за гуж — не говори, что не дюж.
На меня садись, да покрепче держись!
Иван на спину волку сел.
Быстрее ветра мчался сер.
Горы промеж ног пускает,
Хвостом следы заметает.
Прибежал к Далмата саду.
Раз с Иваном нету сладу,
Волк сам решает, так и быть,
Прекрасную Елену добыть.
— В этот раз, Иван, не пущу в сад!
Сам пойду Елену добывать!
Пошёл Иван, куда велено.
Засел в кустах Ваня зЕленых.
Только к вечеру царевна
В сад зелёный гулять вышла.
Хранили её мамушки,
Боярыни да нянюшки.
Ухватил тут волк Елену,
Взвалил он её на спину.
Побежал в чисто поле к дубУ.
Где Иван спрятался во кусту.
В чисто поле под дуб прибежал.
Где Царевич-Иван его ждал.
Приближённые, бояре закричали.
А Иван с Еленой на волке мчались.
Когда царь, что случилось, разобрал,
Охотников и псарей вслед послал.
Вдогонку придворные пустились,
Да ни с чем назад и воротились.
Глаза Елены Прекрасной открылись,
Видит: держит её молодой витязь.
Разлучить Ваню с красою —
С длинной русой косою?
Серый Волк ведь тоже не прост.
Дожидается Лена пусть.
Я же оземь ударюсь.
Царевной сам обернусь.
Спрятали Лену и коня в лесу.
Ударился Волк о землю сыру.
Осталась под дубом красавица.
О сыру землю волк ударился.
Серый Волк точь-в-точь Еленой стал.
Обрадовался царь Кусман.
Он готовится к свадьбе пышной.
Не жалеет коня с золотой гривой.
Отдаёт и уздечку в придачу.
Только вот у царя незадача.
Подняли кубки молодых поздравлять.
Стали громко «Горько!» кричать.
Наклонился невесту поцеловать.
Перед ним – щетинистая волчья пасть.
Кусман-царь закричал во всё горло,
А волк шасть в окно, да и был таков.
Не расстаться с конём,
Хоть хитёр царь Афрон.
— Расстаться с конём жалко мне.
Как же мне не кручиниться?
Сел царевич на спину Серому волку.
Тот промеж лап пропускает горы и долы.
За собой хвостом следы заметает
К государству Далмата подбегает.
Жаль златогривого на птицу менять.
Не отдать? Нет! Афрон ославит меня!
— Не печалься – тебе помогу!
Конём златогривым я обернусь.
С меня, Серого Волка слезай,
И под дуб зелёный Иван ступай.
Служить верой и правдой поклялся.
Сведёшь меня на суд царский.
Сел на коня и поехал молодец.
К царю Афрону во дворец.
Вышел царь Ивана встречать,
Хлеба-соли откушать стал звать.
Но к Елене Царевич торопился.
Афрон вручил ему Жар-птицу.
Золотую клетку не забыл.
И за коня Ивана поблагодарил.
Вздумал объездить коня царь Афрон.
За лисицей помчались в погоню.
Охотники стали от неё отставать,
А царь Афрон – других обгонять.
Все охотники увидели: конь пропал,
А из-под ног Серый Волк, вдруг, встал.
Ударился царь с размаху о землю.
Догнать Волка Афрон надеялся.
Завяз царь по самые плечи.
Тут слуги к нему подоспели.
Вытащили его, как репку.
Увяз в земле Афрон крепко.
— Облаву делать, да волка обходить!
А того уж и след простыл.
Коня златогривого Волк догнал.
Пересел на Волка Царевич-Иван.
Иван с красавицей на волка сел,
Помчался Серый, сколько духу есть.
На том месте, где коня его разорвал,
— Я тебе не слуга! — Волк Ивану сказал.
А Иван Волку трижды поклонился.
Не думаю, что можешь пригодиться!
— Не навек прощайся, пригожусь!
Иван-Царевич тронулся в путь.
Доехали до царства Демьяна:
— Вот красивая, в цветах поляна!
Отдохнуть решили ночью.
Утомились за день очень!
Враз наехали братья Ивана
Возвращались с пустыми руками.
Брата младшего решили обобрать.
Зависть, жадность, злая страсть…
Сказали: — Нас пред отцом
Он ударил в грязь лицом.
Зарубили они брата.
Такова была расплата.
Проснулась Елена зорькой,
Стала плакать, рыдать горько.
Приложив к её сердцу меч,
Пётр распалялся царевич:
— Теперь в наших руках ты!
Скажи, что добыли тебя мы,
Жар птицу и златогривого коня!
Не то – жестокой смерти тебя предам!
Ох, испугалась царевна смерти.
Поклялась говорить, как велено.
Старшие братья метать стали жребий,
Кому достанется из царевичей
Елена – коса до пояса,
Конь златогривый – сама краса.
Посадили Елену на коня,
Взяли клетку с Жар-птицей, и домой!
Иван в поле мёртвый лежит
Уж над ним вороньё кружит.
Вот-вот начнёт глаза, тело клевать…
И давай ворон Ивана трепать.
Откуда ни возьмись – волк прибежал.
Подкрался он, и воронёнка – хвать!
Просит ворон детёныша отпустить,
Волк – живой-мёртвой воды принести.
Полетел ворон за тридевять земель,
В тридевятое царство он полетел.
Две склянки принёс Ворон
С живой водой и с мёртвой.
Серый волк воронёнка разорвал,
Чтобы тот птенец из праха восстал,
Спрыснул мёртвой водой,
Потом водой живой.
Встрепенулась птица, полетела.
Волк же сложил Царевича тело.
Ожил Иван и сказал:
— Как же я долго так спал!
Спать бы вечно тебе, кабы не я.
Зарубили тебя насмерть братья.
Теперь уже навеки прощай.
Торопись, брат женится старший!
Ко дворцу наш герой поспешил.
Узнали. Бегут царю доложить.
Пётр, как увидел Ивана, помертвел.
Разгневался царь на своих сыновей.
Их царь от себя прогнал.
Ивану свадьбу сыграл.
Задали царский пир
На весь крещёный мир.
Стали Иван с Еленой жить поживать,
Да добра и малых детей наживать.
Я на том пиру был и пил мёд-пиво.
По усам текло, да в рот не попало.
В старину в богатом царстве,
Тридевятом государстве
У царя служил стрелец –
Добрый Ваня-молодец.
У стрельца – крылатый конь,
Быстрый бег, в глазах огонь.
Поохотиться на воле
Едет Ваня на коне.
Он перо увидел в поле,
А перо горит в огне.
То перо самой Жар-птицы –
И лучится, и искрится,
А Иван стоит, дивится
И схватить его стремится.
Говорит крылатый конь:
«Ты, Иван, перо не тронь,
Потому что с этим вскоре
На тебя нагрянет горе».
Стал Ванюша размышлять:
«Взять перо или не взять?
Можно милость обрести,
Коль царю преподнести».
Стало сердце жарче биться,
Мысль зажглась, мечтой маня.
Поднял он перо Жар-птицы,
Не послушался коня.
Конь крылатый быстро мчится,
Он несёт домой зарю.
И Иван перо Жар-птицы
Преподносит в дар царю.
Царь от радости лучится,
Говорит: «Душа в огне!
Коль достал перо Жар-птицы,
Так достань Жар-птицу мне».
Слышать «нет» он не желает,
У царя огромный меч;
Царь Ивану намекает:
Меч его коснётся плеч.
Невесёлый Ваня бродит,
Он не рад такому дню,
Опечаленный подходит
К богатырскому коню.
Успокоил конь Ивана:
«Впал в уныние ты рано.
Ты не бойся, не печалься,
И уйми ты страх в груди,
Не с бедой ты повстречался,
Беды будут впереди.
Должен ты к царю явиться
И тот час ему сказать:
Чтоб тебе поймать Жар-птицу,
Сто мешков златой пшеницы
Надо в поле разбросать».
Царь своею грозной волей
Слугам дал приказ такой:
«Весь рассыпать в чистом поле
Клад пшеницы золотой».
Чтоб царя исполнить волю,
На другой день, на заре,
За Жар-птицей в чисто поле
Едет Ваня на коне.
Вдруг поднялись волны в море,
Зашумел дремучий лес;
Чу! Жар-птица на просторе –
Словно чудо из чудес.
В золотом своем наряде
Приближается Жар-птица,
Опустилась наземь рядом
И давай клевать пшеницу.
Подлетает конь крылатый,
Ей крыло к земле прижал,
А Иван молодцевато
Птицу дивную связал.
Конь его лесами носит,
А Иван несёт зарю.
Он Жар-птицу преподносит
В дар суровому царю.
Царь воскликнул: «Молодчина!» –
Видя с птицей молодца,
И пожаловал он чином
И вниманием стрельца.
«Да от птицы жар лучится,
Вся горит она в огне;
Коль сумел достать Жар-птицу,
Так достань невесту мне.
Серебром тебя и златом
За царевну награжу;
Если нет, мечом булатным
Спать навечно уложу!»
Ваня места не находит,
Он не рад такому дню,
Со слезами он подходит
К богатырскому коню.
Говорит Ивану конь:
«Ты печаль свою не тронь.
И не плачь, и не тужи;
Горе в узел завяжи.
Это горе – не беда,
С ним мы справимся всегда.
Горе будет впереди,
Ты смелей вперед гляди!
Будет нам в пути не сладко,
Будет длинным трудный путь;
У царя проси палатку
Да припасов не забудь.
Но палатку не простую –
Расписную, золотую,
Да еще возьми сполна
Ты заморского вина».
Не замедлил государь,
Все Ивану выдал царь –
Золочёную палатку
И напитков разных сладких.
Иль на счастье, иль на горе
Едет Ваня к ясным зорям.
Там, где солнышко встает,
В море лодочка плывёт.
В ней царевна молодая
Словно роза золотая,
Что цветёт не увядая.
Ваня руки распростёр,
Пригласил ее в шатёр,
Обхождением прельщает,
Хлебом-солью угощает
И играющим вином,
Чтоб заснула крепким сном.
Сну противилась сначала,
Все ж царевну укачало,
Сам не прочь он отдохнуть,
Но собрался в дальний путь.
На коня Иван садится
И летит быстрее птицы;
И с царевной молодой
Мчится всадник удалой.
Возвратясь в страну родную,
Встретив алую зарю,
Он царевну молодую
Дарит старому царю.
Как увидел царь царевну,
Потерял навек покой;
В царстве людном, царстве древнем
Не сыскать другой такой.
Царь к царевне бодро вышел,
Мнит её уже женой;
Ваню чином он повысил,
Наградил его казной.
Василиса пробудилась –
Синя моря не видать, —
Вся лицом переменилась,
Стала плакать, тосковать.
Успокаивал напрасно
Василису государь,
На неё смотрел он страстно,
Но в душе царевны хмарь.
Царской пленнице-девице
Женихом царевич снится;
Ей противен старый царь.
Тут решила Василиса
Тонко хитрость применить,
Чтобы сны её сбылися,
Государю говорит:
«Чтоб тебя я привечала,
Чтоб к венцу рука в руке,
Ты вели стрельцу сначала
Искупаться в кипятке».
Царь немедля дал приказ:
«Развести огонь сейчас,
Чтоб нагреть котел чугунный
По желанью девы юной,
Чтоб кипела в нем вода,
Чтоб схватить стрельца Ивана,
Бросить заживо туда».
А в котле бурлит вода
В нем Ивана ждет беда.
Закручинился Иван,
И в глазах его туман.
Призадумался он в горе,
Долю горькую кляня:
«Ах, зачем я в чистом поле
Не послушался коня!
Видно, с жизнью мне проститься
Предстоит на склоне дня.
Взял я зря перо Жар-птицы,
Не послушал я коня».
Не находит Ваня места,
Мысли жгучие кипят, —
Он привез царю невесту –
Сам же будто виноват.
Огорчённый Ваня бродит,
Он не рад такому дню.
Попрощаться он подходит
К богатырскому коню.
Вопрошает конь крылатый:
«Что ты, Ваня, загрустил?
Ты ж на выдумку богатый,
Что ж ты плечи опустил?»
И коню ответил Ваня:
«Погибать мне молодым;
Царь готовит злую баню,
И не выйти мне живым.
Мне куда теперь деваться?
Не в пруду и не в реке –
Повелел он искупаться
Мне, Ивану, в кипятке».
«Не печалься и не бойся,
Перестань, Иван, тужить,
На хорошее настройся –
И на свете будешь жить.
Окунайся смело, Ваня,
За тебя душой горю;
Ты не бойся жаркой бани –
Я тебя заговорю
Не пристало гордой птице
Здесь в неволе жить-томиться;
Я даю тебе совет:
Отпусти, Иван, Жар-птицу,
Подари ей белый свет.
Сострадание, участье
Может душу обновить;
Не поймать Жар-птицу — счастье,
Счастье в том, чтоб отпустить!»
Сделать доброе стремится,
Есть на это много сил.
Он из клетки взял Жар-птицу
И на волю отпустил.
Царь же милости не знает,
Он коварен и жесток.
Слуги царские хватают
И безжалостно бросают
Добродея в кипяток!
И готов уже стрелец
С Василисой под венец.
Царь завистлив был и сдуру
Повторяет процедуру;
Думал – станет как юнец,
Но пришел ему конец.
Дни ненастные умчались;
Молодые обвенчались,
Жили дружно много лет.
А Жар-птицы жар лучистый
Воссиял в их душах чистых;
И любви волшебный свет
Их хранил от всяких бед.
