Ещё не зная азбуки, ребёнок начинает понимать: всё, что ему читают или рассказывают, делится на две неравные части. То, что относится к первой части, определяется для него одним словом — «складно» . Другая же — похожа на то, как люди разговаривают на прогулке, за обедом, в детском саду и т. д. Когда человек подрастает и начинает читать сам, он убеждается, что его догадка вполне оправданна. Всё, что напечатано в книгах, располагается на странице одним из двух способов: в столбик или в строчку. Текст, записанный в столбик, называется стихами. В строчку — прозой.
Конечно, стихи и проза имеют много и других различий. Но при этом далеко не всегда удаётся определить, какие из них главные и существовали всегда, а какие носят характер временный, преходящий.
Например, люди, привыкшие к классической русской поэзии, скорее всего скажут, что один из первых признаков стихотворной речи — рифма. Но она встречается в поэзии далеко не всех народов. Да и на Руси рифма в современном понимании появилась довольно поздно — примерно с 18 в. Однако наряду с рифмованными существовали и существуют стихи, написанные без рифм, — их называют белыми. Наконец, рифма встречается и в прозе, хотя гораздо реже, чем в стихах.
Один из таких примеров есть в рассказе В. Короленко «Судный день» : «Вот так-то всегда человек не чует, не гадает, что над ним невзгода, как Хапун, летает.
Достаточно распространено мнение, что стихи отличаются от прозы большей ритмичностью, которая выражается закономерным расположением ударных и безударных слогов или другими упорядоченными чередованиями звуков, так называемым метром. Для русской поэзии это в принципе верно, а вот, к примеру, для японской или китайской — нет. Кроме того, художественная проза тоже имеет свой ритм, пусть и более сложный, менее уловимый, чем в стихах. Но всякий пишущий прозу человек знает: часто бывает необходимо вставить в предложение ещё одно слово, и не для уточнения смысла, а именно для ритма.
Другое дело — разделение речи на строчки, или стихи. Не случайно греческое слово «стихос» в буквальном переводе означает «ряд» , «строка» . Расчленяя речь на отдельные отрезки, поэт предлагает тем самым особую расстановку пауз. Благодаря обилию таких пауз и их протяжённости стихи неизбежно произносятся значительно медленнее, чем проза. Таким образом, читатель – волей-неволей – как бы вслушивается в их звучание и вдумывается в смысл с большим с большим вниманием, чем при чтении прозаического текста. Это самое большое отличие стихов от прозы.
Конечно, абсолютное большинство русских стихов построено, кроме того по другим правилам. В зависимости от того, каковы эти правила, принято говорить о той или иной системе стихосложения.
Часто можно запутаться в том, что является стихами, а что прозой. Сначала кажется все просто: у одного есть рифма, а у другого нет. Но тут-то собака и зарылась. Существует так называемый «белый стих» или же японская «хокку» или «танка», где нет никакой рифмы и все же это стихи. Так как отличить стихи от прозы в этом случае и почему это важно? Начнем с того, что в приличном обществе легко попасть впросак, если не к месту назвать одно другим. С другой стороны, если такой казус может быть просто поводом к занесению вас в категорию безграмотных людей, то на экзаменах подобная ошибка будет стоить положительной оценки.
Определение стиха и прозы
Стих — это с одной стороны организованные равные отрезки в определенной ритмической тональности. А с другой — строка стихотворного текста по определенному образцу. Если рассмотреть школьные определения, то у обычного стиха должна быть рифма, но не обязательно, ведь есть упомянутые выше хокку и танка. В японской традиции рифма как таковая встречается не так часто, и вместе с тем, это тоже стихи. Что приводит нас к более широкому определению: стихотворная форма – это краткая запись той или иной темы (мысли), в которой есть определенная глубина, раскрывающаяся в своей полноте перед чутким читателем.
Проза — под этим понятием скрывается не только письменная, но и устная речь. При этом здесь нет деления на равные отрезки, что сделало бы такую запись или выражение стихом. Однако и в прозе имеется свой некоторый ритм, но в отличие от стиха, он является приблизительным и относится к синтаксическому построению текста. Если проще, то ритмическая составляющая прозы основана на периодах, предложениях, абзацах и колонках. Если прибегнуть к первоисточникам, то в древнегреческой литературе любая художественная речь или письменность считалась поэзией. В более поздний период произошло деление на прозу и стихи по принципу выраженности стихотворной формы.
Сравнение стиха и прозы
Начать сравнение стиха с прозой можно с ритма. В стихотворной форме ритмическая составляющая выражена более полно. Она ощущается даже неподготовленным читателем, задает определенную тональность и настроение при чтении. В прозе ритм выражен гораздо слабее, он не так навязчив и не столь сильно влияет на читателя.
В стихах обычно есть рифма, хотя и не всегда, но главное отличие прозы в том, что в ней никогда нет этой рифмованности. Если стихи могут иметь выражения «палка-галка», то в прозе подобные включения моментально делают предложение стихотворным.
В стихах в сжатой форме дается основная мысль, которая часто завуалирована символизмом, метафорами, сравнениями. Используются олицетворения, персонификация, оксюмороны и другие литературные приемы. В прозе тоже может быть подобное, но обычно в более пространной форме, она более описательная и информативная.
– Какие вы знаете стихи? – задала вопрос в начале нового занятия Анна Александровна.
– Пушкина, Есенина, – сказала Диана.
– У Пушкина еще сказки написаны стихами, – уточнил Юлик.
– А еще? – продолжала спрашивать преподавательница.
– Еще Маршака, Тютчева, Заходера, Берестова, – стала перечислять Агата. – Мы учили эти стихи на уроках.
– И что же вы учили?
– Учили Тютчева: «Чародейкою Зимою околдован лес стоит». А Маршака – «Говорят, под Новый год что ни пожелается…»
– «. То всегда произойдет, то всегда сбывается», – закончила Диана.
На этом как-то все закончилось – больше никто не мог припомнить определенных стихов…
– И это все? – спросила Анна Александровна. – Маловато. Ну что же, будем читать стихи и учиться, как читать стихи.
– А разве этому надо учиться? – недоверчиво переспросил Федот.
– Стихи – это… особый вид литературы. Древние греки считали, что поэзия – это речь богов. Сегодня мы выясним, чем же стихи отличаются от прозы. Кое-кто поможет нам сейчас в этом разобраться. Включим компьютер. Сейчас я наберу: «Чем стихи отличаются от прозы?» Что же мы видим? «Приключения Незнайки».
А из дискеты, вынутой из компьютера, шлепнулись на учительский стол двое коротышек.
– А, Незнайка! Ты снова здесь! Привет! – закричали ребята.
– Да, братцы, вы не ошиблись. Тут снова я, Незнайка.
– Незнайка, ты опять задаешься, – проговорил второй коротышка, кудрявый и с серьезным выражением лица.
– Это я задаюсь? Да что ты, я просто хочу рассказать ученикам, как я понял, что сочинять стихи – нелегкая штука. Ах да, я тебя не представил! Это Цветик, лучший поэт в Цветочном городе. Лучше я стихами скажу:
Он поэт, зовется Цветик.
От него вам всем приветик!
– Незнайка, не отнимай у меня стихи! Это ведь я сочинил: «Я поэт, зовусь я Цветик, от меня вам всем приветик». Правда же?
– А у тебя-то что получилось? «Я поэт, зовусь Незнайка, от меня вам балалайка».
– Теперь уже ты за меня говоришь! Я это и хотел сказать, что рифма есть, а смысла нет! Сначала у меня именно так получилось! Зато потом уж я насочинял на весь Цветочный город!
– Ты дразнилки какие-то насочинял! «Знайка шел гулять на речку, проглотил случайно свечку…»
– Не так, не так! «Перепрыгнул через овечку!»
– Ну все равно, какой в этом смысл? А Знайку обидел!
– Да и Торопыжку обидел, и Авоську… То есть что я скажу, братцы: в стихотворении должна быть рифма. Но и смысл должен быть!
– А смысл должен быть и в прозе, – сказала Диана.
– Но в стихотворении – и смысл, и рифма. Сначала я хочу, чтобы вы придумали рифму. Так, Цветик?
– Да, так. Пусть поупражняются, чтобы понимать, как пишутся стихи!
– Придумайте, ребята, рифму к слову «жучок».
– Сачок, – сказал Федот.
– Сучок, – предложила Агаша слева.
– Старичок, – отозвался, подумав, Юлик.
– Сморчок! Стручок! Щелчок! Бычок! – находили ребята всё новые рифмы.
– Цветик, скажи ты теперь, – попросил Незнайка, – что надо делать, чтобы и рифма была, и смысл.
– Итак, посмотрим, что вы предложили. Не надо обижать жучка, поэтому отбросим «сачок» и «щелчок». «Бычок» и «сморчок» тут не при чем, «стручок», пожалуй, тоже. «Старичок»… жучок, конечно, может быть, старичок, но о чем тут сочинишь стихи? Что же остается?
– Сучок, – подсказал Юлик.
– У жучка с сучком может быть прямая связь – он ведь может забраться на сучок! Ну, попробуйте теперь сочинить двустишия с этой рифмой! Такая игра называется, между прочим, буриме.
Через минуту Юлик предложил вот что:
Какой догадливый жучок –
Взлетел он прямо на сучок!
– Что же, друзья, вы делаете успехи! – обрадовался Цветик.
– Да! И рифма есть, и смысл! – подтвердил Незнайка.
– Спасибо вам, – сказала коротышкам Анна Александровна. – Вы хорошо здесь кое-что объяснили.
– А теперь, пожалуй, нам пора. Нам много чего еще нужно сделать для тех, кто читает нашу книгу! – объяснил Цветик.
Когда коротышки исчезли в дискете, Анна Александровна продолжила занятие.
– Ну, как вы поняли, что должно быть в стихотворении, чтобы оно было стихами?
– Конечно, рифма! – удивился вопросу Федот.
– И смысл тоже, – добавила Агафья.
– Но и что-то еще должно быть. Цветик и Незнайка специально сказали вам не обо всем. Подумайте. Если вам трудно, пусть кто-нибудь прочитает вслух стихи – какие-нибудь самые запомнившиеся, а может быть, и любимые.
– У меня есть любимые стихи, – сказала Диана.
– Прочитай. Ты их помнишь наизусть?
Еду. Тихо. Слышны звоны
Под копытом на снегу.
Только серые вороны
Расшумелись на лугу.
Заколдован невидимкой,
Дремлет лес под сказку сна.
Словно белою косынкой
Повязалася сосна…
– Молодец, – похвалила Анна Александровна. Помнишь, чьи это стихи?
– Сергея Есенина, – ответила Диана.
– Смотрите, Диана так хорошо выучила стихи Есенина, прочитала их, как по нотам играет музыкант. А прозу вы можете так же вот легко прочитать наизусть?
– Прозу… Пожалуй, нет, – откликнулся Юлик. – Так хорошо проза не заучивается.
– Стихи складные, – продолжил мысль Федот. – Поэтому они запоминаются лучше, чем проза…
– Обычно в стихах есть определенный ритм – ударения через определенное число слогов. – Анна Александровна включила экран компьютера, где вызвала картинку с черточками:
– Еду. Тихо. Слышны звоны… Слышите – чередуются ударные и безударные слоги. Попробуйте-ка теперь вспомнить еще какие-нибудь строчки стихов, подходящие под этот ритм.
После минутного раздумья первой нашлась Диана:
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет…
– А вот еще, – предложил Юлик:
Дети, в школу собирайтесь,
Петушок пропел давно…
– Откуда ты знаешь эту песню? – Анна Александровна даже удивилась.
– Учили в хоре, – сообщил мальчик. – Это старая школьная песня.
– Это не просто старая, а очень старая школьная песня. С ней дети шли в школу почти полтора века назад!
– А вот это подходит? – отозвалась Агаша слева:
Наша Таня громко плачет:
Уронила в речку мячик…
Тут уже все стали подбирать подходящие строчки:
Добрый доктор Айболит,
Он под деревом сидит…
За горами, за лесами,
За широкими морями…
– Достаточно! – обрадованно прервала ребят Анна Александровна. – Это очень подвижный игровой размер стиха – недаром им написано так много детских стихов и песен. Называется он хорей. Бывают и другие размеры. В русской поэзии, кроме хорея, самый распространенный из них – ямб. В нем, наоборот, делается ударение не на первом из двух слогов, а на втором. Например, у Пушкина:
Мороз и солнце, день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный…
И на экране включился новый ряд черточек:
– А зачем так – в стихах разные размеры? Не все ли равно, хореем или ямбом написано? – вдруг задал вопрос Федор.
– А я думаю так, – сказал Юлик: хорей – очень подвижный стих, а ямб – медленнее.
– В чем-то ты прав, – заметила Анна Александровна. – Вот попробуйте сказать, что вам напоминает хорей. Та-та та-та та-та та-та…
– Как будто дети прыгают, – ответила Агаша слева.
– А еще похоже на то, как малыша укачивают, – отозвалась Диана.
– Что же, это правда, – откликнулась преподавательница. – Подавляющее большинство колыбельных песен – это не случайно хорей:
Баю-баюшки-баю,
Не ложися на краю…
А по поводу того, как дети играют под стихи, написанные хореем, писал всем вам известный детский писатель Корней Иванович Чуковский в книге «От двух до пяти». Он обратил внимание на то, что в раннем детстве все начинают сочинять стихи хореем и поют, а чаще выкрикивают их во время своих игр. Может быть, вы помните такие вот стихи и песенки?
– Я помню, – сказала Агаша справа. – Когда-то ко мне в гости пришла подружка. Мы бегали по квартире и кричали: «Мы гуляем, мы гуляем!»
– А что напоминает ямб? – спросила Анна Александровна. – Та-та та-та та-та та-та…
– Это поезд метро отправился со станции! – предложил Федот.
– Неожиданно, но похоже. А еще?
– Так неторопливо идет человек, – представил себе Юлик.
– Это бальный танец, – был вариант Дианы.
– Ямб помогает описать самые разные картины и ощущения, – сказала Анна Александровна. – Поэтому он, как и хорей, очень распространенный стихотворный размер. Другие чаще всего принятые в нашей поэзии размеры – дактиль, амфибрахий, анапест. В них ударение падает на один их трех слогов. Посмотрите на экран – вот, например, дактиль:
Здесь ударение падает на каждый первый слог из трех. А вот амфибрахий:
Второй слог ударный.
И, наконец, анапест:
Тут уже ударный третий слог. Предлагаю вам домашнее задание: найти стихи, написанные этими размерами. Но сначала надо записать схему слогов и ударений в тетради. Итак, в стихах есть рифма, ритм. Но это еще не все. Можно сочинить стихотворение, в котором все вроде бы правильно, складно. И все же что-то не то. Попробуйте сделать стихами обычное предложение. Например: «Я пошла к магазину и посмотрела на витрину, купила триста грамм сосисок и два пакетика ирисок». Это интересные стихи?
– Да как-то нет, – ответил Юлик. – Ведь то же самое можно сказать и прозой…
– Вот тут-то мы и подошли, пожалуй, к самому главному, чем отличаются стихи от прозы: стихи не просто должны быть складные – это особо выразительная речь. Давайте вернемся еще раз к стихотворению Есенина, любимому Дианой.
Еду. Тихо. Слышны звоны
Под копытом на снегу…
Ну как, похоже на обычную речь? Ведь человек рассказывает, как он куда-то едет зимой, вероятно, в санях.
– Нет, тут даже предложения в одно слово: «еду», «тихо», – обратила внимание Диана.
– Вот так: «Еду. Тихо». Одно слово – и уже целая картина. А дальше: «Слышны звоны под копытом на снегу». Как об этом можно сказать в обычной речи?
– Может быть: «Лошади цокают копытами на снегу», – придумал Юлик.
– Вот. А тут: «Слышны звоны». Красиво, не правда ли? И как будто слышатся эти звоны… Такая выразительная, образная, красивая речь так и называется – поэтическая. А что дальше? «Заколдован невидимкой, дремлет лес под сказку сна»…
– Это уже какая-то сказка начинается, – сказал Федот.
– Сказка, но в одной фразе! Так может быть только в стихах. И сосна словно белою косынкой повязалась, «принагнулась, как старушка, оперлася на клюку…»
– А это уже другая сказка – про сосну, – продолжил Федот.
А Агаша слева сказала:
– И все так хорошо представляется! Как в воскресенье – я была в лесу рядом с домом и видела такую сосну в белой косынке…
– В следующий раз мы поговорим, как называются те волшебные приемы, которые используют поэты, чтобы все так чудесно у них получилось в стихах. А пока даю и второе задание, – предложила Анна Александровна, – продолжить игру в буриме. Предлагаю рифмы: «зима» – «дома»; «мороз» – «вопрос». Попробуйте сочинить тоже зимнее четверостишие, где будут эти рифмы и один из ритмов – ямб или хорей. Если не получится четыре строки – хотя бы две с одной рифмой.
– Это мы побываем в роли Цветика, – отметил Юлик.
– Ну хотя бы в роли Незнайки! До встречи на следующем занятии.
