Содержание
—Музыка
—Метки
—Рубрики
- искусство (3712)
- живопись (2142)
- фото (2135)
- история (1601)
- видео (724)
- архитектура (688)
- genius loci (659)
- свидетельства очевидцев (636)
- актуальное (633)
- литература (621)
- биографии (595)
- юмор (561)
- музыка (547)
- животные (478)
- абсурд (430)
- фотоискусство (426)
- черно-белое фото (415)
- мифология (295)
- ночное (198)
- живая память народа (192)
- художники шутят (126)
- самиздат (125)
- философия (106)
- кич (79)
- homo homini (72)
- оружие (39)
- спорт (37)
- секс (35)
- религия (22)
- энциклопедия заблуждений (20)
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Статистика
Саади Ширази
(около 1181 — 1291)
Саади – великий мыслитель и поэт родом из Персии, который прославлялся в народе как величайший философ и всевидящий пророк.
Ведь у павлинов видят люди злые
Не красоту, а ноги их кривые.
Всем людям странствий помогает конь,
Я ж мыслю: как бы мне коню помочь?
Где милость шаха злые обретут,
Там мудрецы покоя не найдут.
Кто на престол тирана возведет,
Тот сам над миром утверждает гнет.
Туши свечу, что миру угрожает,
Покамест все огнем не запылает.
Кто милостив к разбойнику, тот сам
Разбойникам подобен и ворам.
Кто злому поможет, тем самым, поверь,
Он людям готовит немало потерь.
Коль видишь: разума бесплодна речь,
Тогда лишь можно обнажить свой меч.
Коль просит мира враг — не уклоняйся,
А ищет брани — то иди, сражайся.
А если первым враг войну начнет,
Давай отпор. Всевышний все зачтет.
И если враг врата войны закроет,
Он тем твое значение утроит.
Готовым будь на правые труды.
Не льсти любезно ищущим вражды.
Кто с дерзким мягок, тот не разумеет.
Что дерзкий только пуще обнаглеет.
Но, если кроток, мягок он с тобою,
Не гневайся, не рвись напрасно к бою.
Коль враг покорно ко вратам твоим
Идет с поклоном, ты не ссорься с ним.
С врагом разбитым будь великодушен,
Покамест мир им снова не нарушен.
Советникам, прожившим долгий век,
Внимай. Разумен старый человек.
Порой, где сила сладить не сумеет,
Там все преграды мудрость одолеет.
-Принимать совет врагов — ошибка, но выслушивать их нужно, чтобы поступить наоборот.
Это и будет истинно правильный образ действия.
-Не поддавайся на обман врага и не покупай славословий у льстеца;
один расставил сеть хитрости, а другой раскрыл глотку жадности.
-Разумный властитель всегда терпелив,
И гнева умеет сдержать он прилив.
-Свойство старости делать острее шипы и бледнее цветы жизни.
-Слабые руки увесистый меч не удержат,
От слабодушных не ждите вы праведных дел.
-Не знает тот, кто клевету плетет,
Что клевета потом его убьет.
-Кто вечно разжигать вражду людскую любит,
Того в конце концов его ж огонь погубит.
-Кто вспыльчиво руку заносит с мечом,
Грызет тот, раскаявшись, руки потом.
-Кто с глупой, порочной связался женой,
Не с женщиной тот сочетался — с бедой.
-Лишь тот в совете — солнце, в битвах — лев,
Кто разумом смирять умеет гнев.
-Ложь подобна тяжкому удару: если рана и заживет, рубец останется.
-Знать меру следует во всем, везде.
Знать меру надо в дружбе и вражде.
-Из всех даров мира остается только доброе имя, и несчастен тот, кто не оставит даже этого.
-Коль вдруг муравьи сообща нападут,
Осилят и льва, как бы ни был он лют.
-Коль горе чужое тебя не заставит страдать,
Возможно ль тебя человеком тогда называть?
-В основу всех дел если зло ты кладешь,
Свой корень подрежешь, плода не сберешь.
-Гнев сверх меры вызывает страх, а неумеренная ласка уменьшает к тебе уважение в людских глазах.
Не будь настолько суров, чтобы всем надоесть, и настолько кроток, чтобы тебе дерзили.
-Говори с людьми в соответствии с их разумом.
Два зернышка ячменных жадный взял,
Зато подол жемчужин растерял.
И если нужно, как булатный меч,
Язык мой может жизнь врага пресечь.
И как бы мышь к еде ни кралась ловко,
Ее поймает кот иль мышеловка.
Когда ты ключ победы потеряешь,
Руками дверь победы не взломаешь.
Коль ты о людях говоришь плохое,
Пускай ты прав, нутро в тебе дурное.
Кто жаждет истины, я знаю, тот
Без страха бросится в водоворот.
Не дрогнет в жажде знанья, не остынет,
Хоть знает он, что в тех волнах погибнет.
Мудрец закрытым держит рот, он знает,
Что и свеча от языка сгорает.
От злой жены или душой отчайся,
Иль по миру бродяжить отправляйся.
Да лучше в яме у судьи сидеть,
Чем дома на лицо врага глядеть.
С женой разумною, чей нрав не злобен,
Бедняк царю становится подобен.
Слона степной кузнечик тяжелей,
Коль им придавлен жалкий муравей.
Стань Человеком в помыслах, в делах
Потом мечтай об ангельских крылах!
Суть человека постигает тот,
Кто сущность пса сперва в себе убьет.
Ты, мудрый, вожделенья укроти,
Чтобы с сумою после не пойти.
Умен ты или глуп, велик ты или мал,
Не знаем мы, пока ты слова не сказал.
Я знаю, нет у вольных птиц несбыточных надежд,
Они у пленных птиц, тому виной темница, верь.
Saadi’s mausoleum in Shiraz, Iran.
Благоприятная возможность — драгоценна, а время подобно мечу.
Благородное сердце отвернется от счастья построенного на несчастье других людей.
Блажен, кто сможет на земном пути
Сокровища познаний припасти.
Богатство — для услады жизни, но жизнь не для того, чтобы копить богатства.
В дерево, которое не дает плодов, никто не бросает камней.
В основу всех дел если зло ты кладешь,
Свой корень подрежешь, плода не соберешь.
Великое искусство быть приятным в разговоре — вести его так, чтобы другие были довольны собой.
Величайшее несчастье — нуждаться в помощи людей, достойных нашего презрения.
Внимай речам ученого человека с величайшим вниманием, хотя бы дела его не соответствовали его учению. Человек должен учиться, хотя бы поучение было написано на стене.
Саади в цветочном саду
Всяк, кто живет, уйдет,
Бессмертен только тот,
Кто славу добрую
При жизни обретет.
Глаза и плоть вовек не будут сыты,
И хоть кишки твои едой набиты,
Бездонная геенна, твой живот
Еще, еще прибавьте! — вопиет.
Гнев сверх меры вызывает страх, а неумеренная ласка уменьшает к тебе уважение в людских глазах. Не будь настолько суров, чтобы всем надоесть, и настолько кроток, чтобы тебе дерзили.
Говори с людьми в соответствии с их разумом.
Говорят, что среди животных лев — высшее, а осел — низшее; но осел, ношу таскающий, поистине лучше, чем лев, людей раздирающий.
Да — я в ладье.
Меня разлив не тронет!
Но как мне жить;
когда народ мой тонет?
Да не увидит дел исхода злого,
Кто никогда не делает дурного.
Злодей же злом повсюду окружен,
Как сам себя язвящий скорпион.
Saadi Shirazi is welcomed by a youth from Kashgar during a forum in Bukhara.
Два человека бесплодно трудились и без пользы старались: тот кто копил богатство и не пользовался им, и тот, кто учился наукам, но не применял их.
Для невежды нет ничего лучше молчания; но если бы он знал, что для него лучше всего, не был бы он невеждой.
Достаточное количество пищи — тебя держит. Излишек же придётся носить твоим ногам.
Думать, что бессильный враг не может вредить, — это думать, что искра не может произвести пожара.
Если драгоценный камень попадает в грязь, он остается драгоценностью. Если пыль подымается к небу, она остается пылью.
Если мудрец попадает к глупцам, не должен он ждать от них почета, а если глупец болтовней своей победит мудреца, то нет в этом ничего удивительного, ибо камнем можно расколоть алмаз.
Если мудрецу среди невоспитанных людей не удастся сказать слово, не удивляйся: звук лютни не слышен во время грохота барабанов, а аромат амбры пропадает от вони чеснока.
Знать меру следует во всем и везде.
Знать меру надо в дружбе и вражде.
И добрые, и злые — все умрут
Так лучше пусть добром нас помянут.
Читать дальше. Страницы:
Абу Мухаммад Муслих ад-Дин ибн Абд Аллах Саади Ширази
(около 1181-1291) — персидский поэт-моралист, представитель практического, житейского суфизма. Саади написал много стихотворных и прозаических произведений, причём в качестве поучительных примеров очень часто пользовался личными воспоминаниями из своей скитальческой жизни.
Испытав на себе всю бренность мира, Саади теоретически вполне согласен с такими своими суфийскими предшественниками или современниками, как поэты Фаридаддин Аттар и Джалаладдин Руми, шейх Абд ал-Кадир ал-Джилани и др. Но, хорошо зная людей, Саади понимает, что далеко не все способны удалиться от мира, умертвить плоть и исключительно предаться мистическому созерцанию.
Поэтому Саади рекомендует мирянам аскетизм житейский: жить в мире, но не пристращаться к нему, сознавать его превратность и быть ежечасно готовым к потере земных благ. В 1257 г. он написал поэтический трактат «Бустaн» («Плодовый сад»), где в десяти главах стихами изложена суфийская философия и этика, подкрепляемая занимательными притчами и рассказами. По глубине поэтического чувства и по высоте нравственных идей «Бустaн» — одно из величайших произведений всей суфийской литературы.
Как-то он сам сказал, что человеку нужно прожить две жизни: в одной искать, заблуждаться, снова искать, а в другой претворять накопленный опыт. Так он и поступил: первые полвека своей жизни провел в странствиях и исканиях. Когда орды Чингисхана приблизились к его городу, он покинул родной дом и отправился бродить по свету. Где только не побывал Саади: в Аравийской пустыне, в Азербайджане и Сирии, в Египте и Марокко. Он сражался с крестоносцами, попал в плен, чуть не погиб, но спасся и вновь скитался по городам и пустыням, подвергался бесчисленным опасностям. Одолев все трудности, Саади пожилым человеком вернулся в свой Шираз. Умудренный опытом, снискавший огромное уважение своими познаниями и стихами, Саади вторые полвека провел, пребывая в покое. Его стихи полны доброты, юмора и скрытого символизма, часто в них он зашифровывал описание тех состояний, которые испытывает мистик на своем пути.
Муслихиддин Саади родился в Ширазе (Южный Иран). Правитель Шираза сумел золотом откупиться от разрушительного вторжения орд Чингисхана и обеспечить сравнительно мирное существование своим подданным.
Из Бустана:
.
Ну что ж, хоть сахару я не имею,
Я даром слаще сахара владею.
Тот сахар в пищу людям не идет,
Тот сахар в книгах мудрости растет.
Когда я приступил к постройке зданья,
Воздвиг я десять башен воспитанья.
Одна — о справедливости глава,
Где стражи праха божьего — слова,
Благотворительность — глава вторая,
Велит добро творить, не уставая.
О розах — третья, об огне в крови,
О сладостном безумии любви.
В четвертой, в пятой — мудрость возглашаю,
В шестой — довольство малым прославляю,
В седьмой — о воспитанье говорю,
В восьмой — за все судьбу благодарю.
В девятой — покаянье, примиренье,
В главе десятой — книги заключенье.
.
Однако не «Бустaн», а «Гулистaн», во многом аналогичный с предшествующим произведением, но более просто написанный, составляет до сих пор настольную книгу каждого перса и с детства заучивается в школах.
| Рубрики: | философия |
Метки: Саади Ширази Саади цитаты афоризмы аудио высказывания Saadi Shirazi
Процитировано 28 раз
Понравилось: 22 пользователям
ДОМ ФЕНИКСА
Дом и Обитель чокнутого Феникса Ивана Мельника
Жизнь Саади разделяют на три периода: школьный (1205—1226), скитальческий (1226—1256) и шейхский (1256—1291).
Прозвище «Саади» происходит от имени атабека Фарса Саада ибн Занги (1195—1226), которому служил ещё отец поэта, рано умерший, и который принял участие в воспитании Муслих ад-Дина. Под попечением Саада ибн Занги Муслих ад-Дин поступил в медресе Низамийа в Багдаде. Учился у суфийских шейхов и старался проникнуться их аскетическими идеалами. Однако стихи, написанные Саади в то время, дышат юношеской любовью к жизни и её радостям; и сам он в старости сознавался, что все убеждения шейха Абуль-Фараджа Джузии не могли его исцелить от любви к музыке.
Нашествие монголов и низвержение Саада ибн Занги в 1226 году заставило Саади бежать, и в течение 30 лет судьба, полная всяких превратностей, беспрерывно бросала его то в один, то в другой конец мусульманского мира. В Индии, в Суменате, для сохранения своей жизни Саади притворно принял веру огнепоклонников (зороастризм) и потом бежал, убив камнем сторожевого жреца. В Мекке, большей частью пешком, Саади побывал 14 раз. Благодаря блестящему знанию классического арабского языка он стал проповедником в Дамаске и Баальбеке, но начал томиться миром и уединился в пустыне под Иерусалимом. Тут он попал в плен к крестоносцам, которые перевезли его на сирийское прибрежье, в Триполи, и заставили там рыть окопы для крепости. Его за 10 червонцев выкупил один знакомый богач из Алеппо, привёз к себе и женил на своей безобразной и сварливой дочери. Спасаясь от невыносимой семейной жизни, Саади бежал в Северную Африку. Пространствовав сквозь всю Малую Азию, Саади очутился в родном Ширазе (1256) и под покровительством Абу-Бекра, сына покойного Саада, прожил в подгородном монастыре до конца жизни. «Князья, вельможи и лучшие горожане, — по выражению Девлет-шаха, — являлись на посещение шейха».
В 1257 году он написал поэтический трактат «Бостâн» («Плодовый сад»), где в десяти главах стихами изложена суфийская философия и этика, подкрепляемая занимательными притчами и рассказами. По глубине поэтического чувства и по высоте нравственных идей «Бостâн» — одно из величайших произведений всей азербайджано- суфийской литературы. Однако не «Бостâн», а «Гюлюстâн» (= «Цветочный сад» — писан прозой вперемежку со стихами, в 1258 году), во многом аналогичный с предшествующим произведением, но более просто написанный, составляет до сих пор настольную книгу каждого азербайджанца,а ныне и перса и с детства заучивается в школах. «Гюлюстâн» имеет своеобразную прелесть народности, потому что пересыпан множеством пословиц и поговорок. Аналогию с «Гюлюстâном» имеет ещё довольно сухая «Книга советов» (Пенд-наме), одноимённая с такой же книгой Аттара; но её принадлежность Саади не вполне доказана.
Прочие произведения Саади, составляющие до двух третей его дивана, относятся преимущественно к лирике. Основной заслугой Саади видится то, что в своей газели он сумел соединить дидактику суфийской газели с красотой и образностью любовной газели. Каждый бейт в ней можно прочитать как в любовном, так и в философско-дидактическом ключе. Продолжателем этой традиции является другой известный азербайджанский поэт Хафиз Ширази.
Саади написал много стихотворных и прозаических произведений, причём в качестве поучительных примеров очень часто пользовался личными воспоминаниями из своей скитальческой жизни. Испытав на себе всю бренность мира, Саади теоретически вполне согласен с такими своими суфийскими предшественниками или современниками, как поэты Фаридаддин Аттар и Джалаладдин Руми, шейх Абд ал-Кадир ал-Джилани и др. Но, хорошо зная людей, Саади понимает, что далеко не все способны удалиться от мира, умертвить плоть и исключительно предаться мистическому созерцанию. Поэтому Саади рекомендует мирянам аскетизм житейский: жить в мире, но не пристращаться к нему, сознавать его превратность и быть ежечасно готовым к потере земных благ.
Цитаты и афоризмы Саади.
Тот, кто хранит молчанье в шумных спорах,
Мудрее болтунов, на слово скорых.
Молчаливо сидящий в углу, прикусивши язык,
Лучше тех, кто язык за зубами держать не привык.
Люди рождаются только с чистой природой, и лишь потом отцы делают их иудеями,
христианами или огнепоклонниками.
Представ перед Всевышним, не бойся, что с тебя спросят лишнего. Твори добро в меру
своих сил.
Что сделать сильная десница может,
Коль ей десница Божья не поможет?
Стань Человеком в помыслах, в делах —
Потом мечтай об ангельских крылах!
Красота человека не в одеянии, а в духе.
Ты горше нищих будешь там унижен
Коль будет слабый здесь тобой обижен!
Блажен, кто в стужу бедняка укроет
Грехи того рука Творца прикроет.
Дабы не испытать страданий многих
Не забывай о страждущих убогих.
Блажен, кто сможет на земном пути
Сокровища познаний припасти.
Каждому из нас суждено умереть — но не стоит класть голову в пасть льву.
Суть человека постигает тот,
Кто сущность пса сперва в себе убьет.
Два зернышка ячменных жадный взял,
Зато подол жемчужин растерял.
И добрые, и злые — все умрут
Так лучше пусть добром нас помянут.
Когда добро и мир несем мы людям
То и в земле спокойно спать мы будем.
Кто доброе сеет — добро его плод,
Кто злое посеет — злодейство пожнет.
Кто сам не знает, что такое гнет
Тот состраданья к слабым не поймет.
Кто страсти низкой буйство укротит,
Себя от горших бедствий защитит.
Мудрец, благодеяний грех чуждаться!
Твори добро, чтоб после не нуждаться.
Осел, побывавший в Мекке, все же остается ослом.
Богатство — для услады жизни, но жизнь не для того, чтобы копить богатства.
Ложь, сказанная с добрым намерением, спасительнее истины, сеющей раздоры.
В дерево, которое не дает плодов, никто не бросает камней.
Будь кротким и суровым пополам,
Как врач: и режет он и льет бальзам.
Подумав как следует, мысль излагай,
А стен без фундамента не воздвигай.
Благоприятная возможность — драгоценна, а время подобно мечу.
Величайшее несчастье — нуждаться в помощи людей, достойных нашего презрения.
Говори с людьми в соответствии с их разумом.
Мужество — не в силе руки и не в искусстве владения мечом, мужество — в том, чтобы
владеть собой и быть справедливым.
Разумный властитель всегда терпелив,
и гнева умеет сдержать он прилив.
Спросили Саади: «У кого ты учился благовоспитанности?» — «У неблаговоспитанных, —
ответил он. — Я избегал делать то, что делают они».
Других не кори, лишь себя возлюбя. Не мни что ты — всё и что всё — для тебя.
Если драгоценный камень попадает в грязь, он остается драгоценностью. Если пыль
подымается к небу, она остается пылью.
Тот, кто не желает поднять упавшего, пусть страшится упасть сам, ибо, когда он упадет,
никто не протянет ему руку.
Только терпеливый закончит дело, а торопливый упадет.
Коль ты о людях говоришь плохое,
Пускай ты прав — нутро в тебе дурное.
Мы не того мужчиною зовем,
Кто яростью сравнится со слоном.
Кто в сильном гневе чепухи не мелет,
"Вот он мужчина", — говорим о нем.
Не изведав несчастий, не достигнешь заветного счастья.
Страдальцы любви, я завидую вам. Знакомы вам язвы, знаком и бальзам!
Прекрасно все в любви — несет ли нам
Страдания она или бальзам.
Локон красавицы — цепь для умного человека и сеть для легкомысленного.
Любовь присуща человеку; если ее в тебе нет, то еда и сон делают тебя сотоварищем
только животных.
Никто не вечен в мире, все уйдет,
Но вечно имя доброе живет.
Коль горе чужое тебя не заставит страдать,
Возможно ль тебя человеком тогда называть?
Нежными словами и добротой можно на волоске вести слона.
Не милуй слабого врага, ибо, если он станет мощным, он тебя не помилует.
Думать, что бессильный враг не может вредить, — это думать, что искра не может
произвести пожара.
Коль вдруг муравьи сообща нападут,
Осилят и льва, как бы ни был он лют.
Там, где нужна суровость, — мягкость неуместна. Мягкостью не сделаешь врага другом,
а только увеличишь его притязания.
Кто вспыльчиво руку заносит с мечом,
Грызет тот, раскаявшись, руки потом.
Да не увидит дел исхода злого,
Кто никогда не делает дурного.
Злодей же злом повсюду окружен,
Как сам себя язвящий скорпион.
В основу всех дел если зло ты кладешь, Свой корень подрежешь, плода не сберешь.
Ложь подобна тяжкому удару: если рана и заживет, рубец останется.
Если ты равнодушен к страданиям других, ты не заслуживаешь названия человека.
Ученик, который учится без желания, — это птица без крыльев.
Лишь тот в совете — солнце, в битвах — лев,
Кто разумом смирять умеет гнев.
Кто, опыт отринув, делами вершит —
В грядущем не мало увидит обид.
Из всех даров мира остается только доброе имя, и несчастен тот, кто не оставит даже
этого.
Свойство старости делать острее шипы и бледнее цветы жизни.
Тот, кто дает упрямцу совет, сам нуждается в совете.
Говори с людьми в соответствии с их разумом.
Покуда человек не говорит, неведом дар его, порок сокрыт.
Мужество — не в силе руки и не в искусстве владения мечом, мужество — в том, чтобы
владеть собой и быть справедливым.
Не спрашивай друзей о своих недостатках — друзья о них умолчат. Лучше разузнай, что
говорят о тебе враги.
Кто к злодею приходит с добром,
Солончак засевает зерном.
Знать меру следует во всем, везде. Знать меру надо в дружбе и вражде.
Человек выше животного способностью речи, но он ниже его, если делает недолжное
употребление из нее.
Если мудрецу среди невоспитанных людей не удастся сказать слова, не удивляйся: звук
лютни не слышен во время грохота барабана, а аромат амбры пропадает от вони чеснока.
Два человека бесплодно трудились и без пользы старались: тот, кто копил богатство и не
пользовался им, и тот, кто учился наукам, но не применял их.
Мудрец закрытым держит рот, он знает,
Что и свеча от языка сгорает.
Если мудрец попадет к глупцам, не должен он ждать от них почета, а если глупец
болтовней своей победит мудреца, то нет в этом ничего удивительного, ибо камнем можно
расколоть алмаз.
Мудрец подобен лотку москательщика: молчаливо показывает он свои совершенства; а
глупец, как походный барабан: обладает громким голосом, а внутри пуст и ничтожен.
Однажды спросили [арабского философа] Газали. как он достиг такой высокой степени в
науках. «Потому что не стыдился я спрашивать о том, чего не знал», — отвечал он.
Касыда. Перевод В. Державина. Газели "О караванщик, сдержи верблюдов. " Перевод К. Липскерова "Тайну я хотел сберечь. " Перевод К. Арсепевой. "Пускай друзья тебя бранят. " Перевод К. Арсеневой. "Пусть будет выкупом мой дух. " Перевод Т. Спендиаровой . . "Прежде не знал я души вероломной твоей. " Перевод И. Гуровой "Двум опьяненным глазам. " Перевод А. Кочетпова. "Что к ногам твоим я брошу. " Перевод И. Гуровой. "Моей любимой аромат нежней. " Перевод И. Гуровой . . . . "Бранишь, оскорбляешь меня. " Перевод А. Кочсткова . . . . Из книги "Бустан". Перевод В. Державина.
Не привязывайся сердцем к месту иль к душе
живой. Не сочтешь людей на свете, не измеришь мир
земной. Бьет собаку городскую деревенский псарь за то,
что Не натаскана на птицу и на зверя нюх дурной. Знай: цветок ланит прекрасных не единственный на свете, Каждый сад обильным цветом покрывается весной. Что ты квохчешь в загородке глупой курицей домашней? Почему, как вольный голубь, не умчишься в край иной? Вот запутался, как цапля, ты в сетях у птицелова, А ведь мог порхать свободным соловьем в листве лесной! Ведь земля копыт ослиных терпит грубые удары, Потому что неподвижна, не вращается луной. Встреть хоть тысячу красавиц, всех равно дари вниманьем, Но удел твой будет жалок, коль привяжешься к одной. Смейся и шути со всеми, беззаботный собеседник, Только сердце от пристрастья огради стальной стеной. Человек ли, в шелк одетый, привлечет тебя, ты вспомни Шелку много на базаре, и за деньги шьет портной. Странник — словно конь ретивый, а не медленно бредущий, Жом вращающий уныло, вол с повязкою глазной. Лишь безумец доброй волей оковать себя позволит, Совесть чистую захочет отягчить чужой виной. Если служишь ты любимой, а она того не знает, Для чего своей душою дорожишься, как скупой? Тот блажен, кто обнимает, как и должно в ночь свиданья, Милый стан, а на рассвете без тревог идет домой. Сам виновен, коль заботой ты охвачен за другого Или тяготы чужие искупил своей спиной. И зачем лелеять корень, зная впредь, что будет горек Плод его и что сладчайший плод возьмешь ты в миг любой? Для чего ей быть веселой, а тебе печалить сердце? Милой — спать, тебе ж о милой думать до света с тоской? Так же скорбен злополучный, в рабство угнанный любовью, Как за всадником бегущий заарканенный немой.
Нет, мне добрый друг потребен, на себе несущий ношу, А не тот, кому служить я должен клячей ломовой. Ты склонись на дружбу, если верного отыщешь друга, Если ж нет — отдерни руку, то не друг, а недруг злой. Что болеть мне о печалях малодушного, который И не думает о бедах, приключившихся со мной! Если друг обидой черной на любовь тебе ответил Где же разница меж дружбой и смертельною враждой? Если даже целовать он станет след твоих сандалий, Ты не верь — то плут коварный стал заигрывать с тобой. Он воздаст тебе почтенье — это вор в карман твой метит, Птицелов, что сыплет просо перед птичьей западней. Если дом доверишь вору, жизнь, как золото, растратишь, Быстро он тебя оставит с опустевшею мошной. Не ввергай себя в геенну ради радости мгновенной, Не забудь о злом похмелье за попойкою ночной. Дело каждое вначале обстоятельно обдумай, Чтоб не каяться напрасно за пройденною чертой. Знай: повиноваться лживым, покоряться недостойным Значит идолам молиться, поругать закон святой. Темному влеченью сердца не вручай бразды рассудка, Не кружись над бездной страсти, словно мошка над свечой. Сам все это испытал я, вынес муки, горше смерти. Опасается веревки, кто ужален был змеей.
Если дашь ты волю сердцу — голос разума забудешь, И тебя безумье скроет в бурных волнах с головой; Будешь ты бежать и падать, словно пленник за арканом Всадника, полузадушен беспощадною петлей. " Так однажды долгой ночью, погружен в свои раздумья, Я лежал без сна и спорил до рассвета сам с собой. Сколько душ людских на свете жаждут благ живого чувства, Словно красок и картинок дети, чистые душой. Я же сердцем отвратился от единственного друга. Но меня схватила верность властно за полу рукой. "О, как низко поступил ты! — гневно мне она сказала, Иль забыл ты малодушно клятвы, данные тобой? Сам любви ты недостоин, коль отвергнул волю милой. Верный друг не отвратится от души ему родной. Пусть в разлуке сердце будет твердым камнем. Терпелив ли Тот, кто сердце отрывает вмиг от сердца дорогой? Ведь, избрав подругой розу, знал, что тысячи уколов Перенесть ты должен будешь, — у любви закон такой. Как сорвать ты смог бы розу, о шипы не уколовшись, Не столкнувшись с клеветою и завистливой молвой? Что вопросы веры, деньги, жизнь сама, все блага мира Если друг с тобой, когда он всей душой навечно твой! Неужель твой ясный разум кривотолками отравлен? Берегись доверья к лживым и общенья с клеветой! Сам ты знаешь — невозможно обязать молчанью зависть, Так стремись ко благу друга, прочих — из дому долой! Не скажу я, что ты должен выносить обиды друга, Но обиду недоверья сам сначала с сердца смой. От любви не отпирайся. Запирательства любые, Помни, приняты не будут проницательным судьей. Мудрый истины не строит на одном предположеньи, Света истины не скроешь никакою чернотой. Если говорит старуха, что не ест плодов, — не верь ей, Просто до ветвей с плодами не дотянется рукой. Человек с душой широкой, но, увы, с пустой казною И хотел бы, да не может сыпать золото рекой. Ты же, Саади, владеешь морем сказочных сокровищ, Пусть же царственная щедрость вечно дружит с красотой!" Так оставим словопренья, дай залог любви высокой: Приходи, сладкоречивый, к нам с газелью золотой!
О караванщик, сдержи верблюдов! Покой мой сладкий, мой сон
уходит. Вот это сердце за той, что скрутит любое сердце, в полон уходит. Уходит злая, кого люблю я, мне оставляя одно пыланье. И полыхаю я, словно пламень, и к тучам в дымах мой стан
уходит. Я о строптивой все помнить буду, покуда буду владеть я речью. Хоть слово — вестник ее неверный — едва придет он и вон
уходит. Приди, — и снова тебе, прекрасной, тебе, всевластной, служить
я стану: Ведь крик мой страстный в просторы неба, себе не зная препон,
