Да ничего, с чужой делю постель напополам,
холодный ветер обжигает кровь,
и не забыть тех теплых вечеров,
… показать весь текст …
Гордыня-один из самых больших грехов, и именно она порою портит все отношения. Она мешает вовремя попросить прощения, простить самому. Нам нравится сидеть и жалеть себя, культивируя постоянно в себе это чувство. Понять и простить иногда очень сложно, но это самый верный путь к счастью и душевному равновесию.
Обидеть близкого совсем не сложно.
Трудней понять и попросить прощенье.
Порою, кажется, что это невозможно.
Но лучше победить нелепые сомненья.
С гордыней жизнь становиться сложнее.
Она, как аспид, нашу душу травит.
Ведь все же близкие куда важнее!
Так пусть же разум все же нами правит!
Разница между гордыней и гордостью проста и незамысловата. В решающей момент гордость можно засунуть в задницу. Гордыня засунет в задницу вас.
Один проповедник столкнулся с человеком, который утверждал, что « грешный человек в нем умер».
Заинтригованный, он пригласил его к себе на обед. Выслушав рассуждения гостя от начала до конца, он поднял стакан и выплеснул воду прямо в лицо своему собеседнику. Естественно, тот ужасно возмутился и в достаточно резкой форме выразил свое неудовольствие.
На что проповедник ответил: «О, как видите, прежний человек в вас вовсе не умер. Он просто был в обмороке и пришел в себя от стакана воды».
В нашей жизни много таких « стаканов с водой», которые выявляют в нас то, что в нас есть.
Она тот новый год встретила одна. Звали родители, друзья, но она предпочла остаться дома. Она ждала его звонка. Он тоже в тот новогодний вечер был один. Звали родители, друзья, но он сидел возле телефона. Ждал её звонка.
Та новогодняя ночь была единственной, которую они запомнили. Потом были новые новогодние ночи, но все они проходили однообразно и буднично, не вызывая ни восторга, ни даже обыкновенной радости. Лишь звонок телефона после боя курантов на миг зажигал какой-то живой огонёк в их глазах. Они, забывшись, бежали к телефону, но это были родители или друзья, а затем дети, затем и внуки.
Затем был последний звонок, и они ушли в иной мир, в один год, почти в один день, так и не поняв, что жизнь им в бренном мире сгубила обыкновенная гордыня.
"Но я живу не ради славы, нет, А чтобы сделать жизнь ещё красивей. Кому-то сил придать в минуты бед, Влить в чьё-то сердце доброту и свет, Кого-то сделать чуточку счастливей"
Литературным недругам моим
Мне просто жаль вас, недруги мои.
Ведь сколько лет, здоровья не жалея,
Ведёте вы с поэзией моею
Почти осатанелые бои.
Что ж, я вам верю: ревность — штука злая,
Когда она терзает и грызёт,
Ни тёмной ночью спать вам не даёт,
Ни днём работать, душу иссушая.
И вы шипите зло и раздражённо,
И в каждой фразе ненависти груз.
… показать весь текст …
Я часто напоминаю себе: не смотри свысока на тех, кто хуже. Если ты умнее — ты можешь потерять разум. Если у тебя привлекательнее внешность — ее тоже легко потерять. Если лучше одета — это вообще не повод возноситься. Ничто в человеке не вечно — ни то, что дала природа, ни то, чего добился он сам.
Я никогда не встречал идеальных и безгрешных людей! Но многие ведут себя так, словно царствие небесное это их отчий дом!
Чем круче женская гордыня,
Тем драматичнее сюрприз.
На красоту любой богини
Всегда найдётся атеист!
Содержание
Гордыня. Еще один способ потери энергии.
Давайте поговорим о еще одном способе, с помощью которого мы теряем драгоценную энергию. Эта гражданка умеет маскироваться даже лучше, чем зависть или жадность. Она также прилипчива, назойлива. И с ней также далеко не уедешь.
Имя ей — Гордыня.
О гордыне говорится много. Я постараюсь лишь подытожить.
Формы гордыни в нашей жизни:
1. Я всегда права — попытка всегда и во всем быть правой, подчеркивание своей правоты, стремление доказать ее всем вокруг.
2. Я лучше других (знаю, умею…).
Похоже…
… показать весь текст …
Расплеваться, сгоряча и расстаться врагами очень просто. Куда сложнее, сделать врага союзником. И конечно же, высший пилотаж — стать ему другом.
Прикинулась гордыня высотой души…
Поверить в это, друг мой, не спеши!
Гордыня — величайший из пороков.
Не высота, убожество души…
Делайте добро по наитию , не обдумывая , тогда вы убережете себя от гордыни и величия.
Переступая через свою гордость на пути к любви, не переступайте через себя…
Гордыня… Гордость… Корень в них единый.
Оттенков в поведении не счесть…
И если в Гордости пороки победимы,
Гордыне ж не знакомо слов Честь.
На тонкой грани Гордость и Гордыня
в сознаньи нашем борются весь век.
В себя какое принимает Имя,
таким и остаётся Человек.
С высоко поднятой головой трудно войти во многие двери.
Злость — гордыня стремящаяся наружу…
Всю жизнь, как дурак, плыл против течения. Хотя вообще-то ему надо было в другую сторону. Но гордость не позволяла!
Пока один познаниями кичится, другой всё продолжает учиться.
Стихи
про гордость
Михаил Лермонтов — Я не унижусь пред тобою
Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор.
Ты позабыла: я свободы
Для заблужденья не отдам;
И так пожертвовал я годы
Твоей улыбке и глазам,
И так я слишком долго видел
В тебе надежду юных дней
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней.
Как знать, быть может, те мгновенья,
Что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохновенья!
А чем ты заменила их?
Быть может, мыслею небесной
И силой духа убежден,
Я дал бы миру дар чудесный,
А мне за то бессмертье он?
Зачем так нежно обещала
Ты заменить его венец,
Зачем ты не была сначала,
Какою стала наконец!
Я горд!- прости! люби другого,
Мечтай любовь найти в другом;
Чего б то ни было земного
Я не соделаюсь рабом.
К чужим горам, под небо юга
Я удалюся, может быть;
Но слишком знаем мы друг друга,
Чтобы друг друга позабыть.
Отныне стану наслаждаться
И в страсти стану клясться всем;
Со всеми буду я смеяться,
А плакать не хочу ни с кем;
Начну обманывать безбожно,
Чтоб не любить, как я любил,-
Иль женщин уважать возможно,
Когда мне ангел изменил?
Я был готов на смерть и муку
И целый мир на битву звать,
Чтобы твою младую руку —
Безумец!- лишний раз пожать!
Не знав коварную измену,
Тебе я душу отдавал;
Такой души ты знала ль цену?
Ты знала — я тебя не знал!
Эдуард Асадов — Если любовь уходит, какое найти решенье
Если любовь уходит, какое найти решенье?
Можно прибегнуть к доводам, спорить и убеждать,
Можно пойти на просьбы и даже на униженья,
Можно грозить расплатой, пробуя запугать.
Можно вспомнить былое, каждую светлую малость,
И, с болью твердя, как горько в разлуке пройдут года,
Поколебать на время, может быть, вызвать жалость
И удержать на время. На время — не навсегда.
А можно, страха и боли даже не выдав взглядом,
Сказать: — Я люблю. Подумай. Радости не ломай. —
И если ответит отказом, не дрогнув, принять, как надо,
Окна и двери — настежь! —Я не держу. Прощай!
Конечно, ужасно трудно, мучась, держаться твердо.
И все-таки, чтоб себя же не презирать потом,
Если любовь уходит — хоть вой, но останься гордым.
Живи и будь человеком, а не ползи ужом!
Александр Яшин — Орел
Из-за утеса,
Как из-за угла,
Почти в упор ударили в орла.
А он спокойно свой покинул камень,
Не оглянувшись даже на стрелка,
И, как всегда, широкими кругами,
Не торопясь, ушел за облака.
Быть может, дробь совсем мелка была
Для перепелок, а не для орла?
Иль задрожала у стрелка рука
И покачнулся ствол дробовика?
Нет, ни дробинки не скользнуло мимо,
А сердце и орлиное ранимо…
Орел упал,
Но средь далеких скал,
Чтоб враг не видел,
Не торжествовал.
Шарль Бодлер — Воздаяние гордости
В те дни чудесные, когда у Богословья
Была и молодость и сила полнокровья,
Один из докторов — как видно по всему,
Высокий ум, в сердцах рассеивавший тьму,
Их бездны черные будивший словом жгучим,
К небесным истинам карабкаясь по кручам,
Где он и сам не знал ни тропок, ни дорог,
Где только чистый Дух еще пройти бы мог, —
Так дико возопил в диавольской гордыне,
Как будто страх в него вселился на вершине:
«Христос! Ничтожество! Я сам тебя вознес!
Открой я людям все, в чем ты не прав, Христос,
На смену похвалам посыплются хуленья,
Тебя, как выкидыш, забудут поколенья».
Сказал и замолчал, и впрямь сошел с ума,
Как будто наползла на это солнце тьма.
Рассудок хаосом затмился. В гордом храме,
Блиставшем некогда богатыми дарами,
Где жизнь гармонии была подчинена,
Все поглотила ночь, настала тишина,
Как в запертом на ключ, заброшенном подвале.
Уже не различал он, лето ли, зим
На пса бродячего похожий, рыскал он,
Не видя ничего, оборван, изможден,
Посмешище детей, ненужный и зловещий,
Подобный брошенной и отслужившей вещи.
Юлия Друнина — Белый флаг
За спором — спор.
За ссорой — снова ссора.
Не сосчитать «атак» и «контратак»…
Тогда любовь пошла парламентером —
Над нею белый заметался флаг.
Полотнище, конечно, не защита.
Но шла Любовь, не опуская глаз,
И, безоружная, была добита…
Зато из праха гордость поднялась.
Маргарита Агашина — Гордость
Я по утрам, как все, встаю.
Но как же мне вставать
не хочется!
Не от забот я устаю —
я устаю от одиночества.
Я полюбила вечера
за то, что к вечеру, доверчиво,
спадает с плеч моих жара —
мои дела сдаются к вечеру.
Я дни тяжёлые люблю
за то, что ждать на помощь некого,
и о себе подумать некогда.
От трудных дней
я крепче сплю.
Но снова утро настаёт!
И мне опять —
вставать не хочется
и врать, что всё —
наоборот:
что я устала —
от забот,
что мне плевать
на одиночество.
Маргарита Агашина — Ладно. Выживу. Не первая!
Ладно. Выживу. Не первая!
…А когда невмоготу,
все свои надежды верные
в сотый раз пересочту.
Все-то боли годы вылечат,
горе — в песню унесут.
Сил не хватит —
гордость выручит,
люди добрые спасут.
Юлия Друнина — Я не знала измены в любви
Я не знала измены в любви,
Я ее ощущала начало —
Легкий крен, ненадежность причала
И себе говорила: «Порви!»
Потому, вероятно, не знала
Никогда я измены в любви.
Я и в дружбе могла различить
Первый легкий снежок охлажценья.
Обрывала с улыбкою нить
И шутила еще: «До видзення!»
Только гордость —
Мой якорь спасенья…
Эдуард Асадов — Ушла. Умчалась гордо, словно птица
Ушла. Умчалась гордо, словно птица.
Но, встретившись с реальною судьбой,
Что не щадя заставит приземлиться,
Ты будешь тем лишь целый век гордиться,
Что я знаком когда-то был с тобой!
Юлия Друнина — Я не привыкла
Я не привыкла,
Чтоб меня жалели,
Я тем гордилась, что среди огня
Мужчины в окровавленных шинелях
На помощь звали девушку —
Меня…
Но в этот вечер,
Мирный, зимний, белый,
Припоминать былое не хочу,
И женщиной —
Растерянной, несмелой —
Я припадаю к твому плечу.
Белла Ахмадулина — О магнолия, как я хочу быть с тобой
За листом твоим,
листом дорогим,
не угнаться —
он летит по воде и по суше.
Так и сердце его:
другим, другим,
другим его сердце послушно.
О моя магнолия,
лист твой поднят
ветром —
не видать тебе твоего листа.
Наверно, не помнит он меня,
наверно, не помнит,
конечно, не помнит он моего лица.
Девятиглазого солнца
и бушующих морей
мы несем любовь,
только ты и я.
Но почему он не помнит
об этой любви моей,
почему, магнолия,
он не помнит меня?
У тебя, быть может,
был такой же час,
и он снова вернется,
и все это развеется.
Нет, чтобы южные ветры
навеки покинули нас,
мне что-то не верится,
что-то не верится.
Как он горд, магнолия,
как он горд.
Но с нами любовь
и цвет голубой
прекрасных морей,
прекрасных гор.
О магнолия, как я хочу быть с тобой!
Феликс Чуев — Главное чувство
Я хочу, чтобы гордость была за страну,
Чтоб красивым был прожитый день,
Чтоб заснуть у хорошего чувства в плену,
Вспоминая хороших людей.
Я гордиться хочу!
Я для этого рос
И готовил себя для побед,
Потому что изведал до счастья, до слёз:
Выше славы Отечества — нет.
Как другие, не знаю.
Хочу одного:
Те, кого полюбил за восход,
За роскошное слово и за мастерство,
Незнакомцы и други, — вперёд!
Ирина Фаузель — Я сильная, я смелая, я гордая
Я всё переживу… ведь я же сильная…
И виду не подам как плохо мне,
И пусть все думают что я счастливая,
Всегда с улыбкой буду на лице…
Я всё переживу… ведь я же смелая…
И мне не страшно что осталась я одна,
Жизнь так устроена… ну что поделаешь?
Капризам нашим не подчинена она…
Я всё переживу… ведь я же гордая…
Ты оказался прав… люблю себя,
Я просто настоящая… к тому же женщина,
Такой какая есть не принял ты меня…
Иосиф Бродский — На прения с самим собою ночь
На прения с самим
собою ночь
убив, глотаешь дым,
уже не прочь
в набрякшую гортань
рукой залезть.
По пуговицам грань
готов провесть.
Чиня себе правёж,
душе, уму,
порою изведешь
такую тьму
и времени и слов,
что ломит грудь,
что в зеркало готов
подчас взглянуть.
Но это только ты,
и жизнь твоя
уложена в черты
лица, края
которого тверды
в беде, в труде
и, видимо, чужды
любой среде.
Но это только ты.
Твое лицо
для спорящей четы
само кольцо.
Не зеркала вина,
что скривлен рот:
ты Лотова жена
и сам же Лот.
Но это только ты.
А фон твой — ад.
Смотри без суеты
вперед. Назад
без ужаса смотри.
Будь прям и горд,
раздроблен изнутри,
на ощупь тверд.
Афанасий Фет — Я знаю, гордая, ты любишь самовластье
Я знаю, гордая, ты любишь самовластье;
Тебя в ревнивом сне томит чужое счастье;
Свободы смелый лик и томный взор любви
Манят наперерыв желания твои.
Чрез всю толпу рабов у пышной колесницы
Я взгляд лукавый твой под бархатом ресницы
Давно прочел, давно — и разгадал с тех пор,
Где жертву новую твой выбирает взор.
Несчастный юноша! давно ль, веселья полный,
Скользил его челнок, расталкивая волны?
Смотри, как счастлив он, как волен… он — ничей;
Лобзает ветр один руно его кудрей.
Рука, окрепшая в труде однообразном,
Минула берега, манящие соблазном.
Но горе! ты поешь; на зыбкое стекло
Из ослабевших рук упущено весло;
Он скован, — ты поешь, ты блещешь красотою,
Для взоров божество — сирена под водою.
Эдуард Асадов — Стихи о гордой красоте
Как нежданного счастья вестник,
Ты стоишь на пороге мая,
Будто сотканная из песни,
И загадочная, и простая.
Я избалован счастьем мало.
Вот стою и боюсь шевелиться:
Вдруг мне все это только снится,
Дунет ветер… и ты — пропала?!
Ветер дунул, промчал над садом,
Только образ твой не пропал.
Ты шагнула, ты стала рядом
И чуть слышно спросила: «Ждал?»
Ждал? Тебе ли в том сомневаться!
Только ждал я не вечер, нет.
Ждал я десять, а может статься,
Все пятнадцать иль двадцать лет.
Потому и стою, бледнея,
И взволнованный и немой.
Парк нас манит густой аллеей,
Звезды кружат над головой…
Можно скрыться, уйти от света
К соснам, к морю, в хмельную дрожь…
Только ты не пойдешь на это,
И я рад, что ты не пойдешь.
Да и мне ни к чему такое,
Хоть святым и не рвусь прослыть.
Просто, встретив хоть раз большое,
Сам не станешь его дробить.
Чуть доносится шум прибоя,
Млечный Путь как прозрачный дым…
Мы стоим на дороге двое,
Улыбаемся и молчим…
Пусть о грустном мы не сказали,
Но для нас и так не секрет,
Что для счастья мы опоздали,
Может статься, на много лет,
Можно все разгромить напасти.
Ради счастья — преграды в прах!
Только будет ли счастье — счастьем,
Коль на детских взойдет слезах?
Пусть иные сердца ракетой
Мчатся к цели сквозь боль и ложь.
Только ты не пойдешь на это,
И я горд, что ты не пойдешь!
Слышу ясно в душе сегодня
Звон победных фанфарных труб,
Хоть ни разу тебя не обнял
И твоих не коснулся губ.
Пусть пошутят друзья порою.
Пусть завидуют. В добрый час!
Я от них торжества не скрою,
Раз уж встретилось мне такое,
Что встречается только раз!
Ты не знаешь, какая сила
В этой гордой красе твоей!
Ты пришла, зажгла, окрылила,
Снова веру в меня вселила,
Чище сделала и светлей.
Ведь бывает, дорогой длинной,
Утомленный, забыв про сон,
Сквозь осоку и шум осиный
Ты идешь под комарный звон.
Но однажды ветви раздвинешь —
И, в ободранных сапогах,
На краю поляны застынешь
В солнце, в щебете и цветах…
Пусть цветов ты не станешь рвать,
А, до самых глубин взволнованный.
Потрясенный и зачарованный,
Долго так вот будешь стоять.
И потянет к лугам, к широтам,
Прямо к солнцу… И ты шагнешь!
Но теперь не пойдешь болотом,
Ни за что уже не пойдешь!
Марина Цветаева — Безупречен и горд
Безупречен и горд
В небо поднятый лоб.
Непонятен мне герб,
И не страшен мне гроб.
Меж вельмож и рабов,
Меж горбов и гербов,
Землю роющих лбов —
Я — из рода дубов.
Марина Цветаева — Гордость и робость — родные сестры
Гордость и робость — родные сестры,
Над колыбелью, дружные, встали.
«Лоб запрокинув!» — гордость велела.
«Очи потупив!» — робость шепнула.
Так прохожу я — очи потупив —
Лоб запрокинув — Гордость и Робость.
