Содержание
Вы здесь
(Вдохновили гусляры, выступавшие в Коломенском)
В вечерней тишине звенящей
Вдруг полились простые звуки,
Как ручеек в лесу журчащий.
По гуслям побежали руки.
И светлый лен, в рубаху сшитый,
В такт развевается по ветру
Под древнерусский стих забытый,
Что неизвестному поэту
Навеян был травой шелковой,
Москвой-рекой в широком русле.
Под неба светлого покровом
Поют в пшеничном поле гусли.
Когда на Русь пришли миссионеры,
Их поразила музыка певцов.
Как будто сквозь распахнутые Сферы
Сходил на струны голос их Богов.
Звук трепетал, волною расходился,
Вбирая души всех, кто слушал песнь,
И каждый знал в тот миг, где он родился,
И каждый помнил, для чего он здесь.
В нём не было покорности убогих,
И свет струился над челом певца,
Рождая осознание Дороги
И чувство ВсеПрисутствия Творца.
Пришельцы в чёрном закрывали уши.
Но, вспоминая данный им приказ,
Вновь шли на штурм, срывая с неба души,
Чтобы огонь, горящий в них, погас.
На исповеди, встретив по-отцовски,
Всех вкрадчиво священник вопрошал:
«Не пел ли яси песенок бесовских,
На гусельках-то яси не играл?»
Из всех грехов встречался этот чаще.
Казнили гусли на больших кострах.
И щурился бог новой власти — Ящер,
В себе и слугах заглушая страх.
Но свет с небес Русь всё же не забыла.
Ловила отблеск сквозь тяжёлый дым,
А звуки гуслей слушать уходила
В лесную глушь к сказителям седым.
И срок настал! В рассветной мгле над Русью
Они выходят из святых пещер.
И вновь звенят божественные гусли,
Передавая голос Высших Сфер!
Очнувшись, Дух постиг своё безсмертье,
Сорвал личины с лже-поводырей.
Он снова знает, что за всё в ответе
Перед Я ЕСМЬ во глубине своей!
Ой, вы, гусли новые,
Гусли легкокрылые,
Звонкие, кленовые,
С вами в пляс ходила я.
С вами всяко спорится,
Дело и веселие,
Муж с женой не ссорятся,
И долой похмелие.
Пропадёт тоска твоя,
Как услышишь гусельки,
Плечики покатые,
Востроносы туфельки.
Взгляд мой с поволокою,
Слово — резвым соколом.
Что же ходишь около,
Если сердце ёкнуло?
Разверни меха свои —
Подыграй гармошкою,
Чтоб тобою хвастала
На миру немножко я.
Топну босоножкою,
Да спляшу я барыньку.
Песенку дорожкою
Буду петь я стареньку.
Гусли мои новые,
Эту песню знаете.
Вы мне подыграете —
Про сенца кленовые.
Про любовь одну навек,
Про глаза красивые,
Да про весь наш долгий век,
С Богом, с переливами.
Я был на празднике славянском,
Средь ярмарки лотков блуждал.
И вдруг услышал звук прекрасный
На гуслях то гусляр играл.
Гусляр был тот красив и важен,
Легонько струны он щипал.
И песен было петь не надо,
Звук гуслей образ сам рождал.
Стоял я слушал, мысли плыли
По волнам музыки чуднОй.
Я был совсем не в этом мире,
Как будто был я сам не свой.
Дрожанье струн у инструмента,
Внутри рождало тоже дрожь.
И звуки в мое сердце били,
Все как в тумане, не поймешь.
И вот очнулся, все нормально
Вокруг народ, кругом гульба.
Но как-то странно, не реально,
Я вдруг почувствовал себя.
Я где-то был и что-то видел,
Как будто в сказке я блуждал.
И твердо был тогда уверен
Я вновь нашел, что потерял.
Наверно гусли пробудили
Все то, что было в глубине.
И к предкам в гости проводили,
И музыка теперь во мне.
Ой Вы, гусли мои.
Если когда-нибудь состоится судебный процесс над Скверной, то вместе с душами миллионов убитых, замученных и сожженных заживо людей, под детские слёзы и крики матерей, обвинителями выступят Русские Гусли, белые лебеди Истины, само Слово Божьей седой старины… То самое Белое Волшебство, которое «темные» жгли в огне костров…
Ой Вы, гусли мои шлемовидные!
А бываете Вы крыловидные,
Струны звонки у Вас стреловидные,
Песни Ваши печаль иссушат,
Правдой дивною бьют нам в души…
В гуслях древних сам Бог поёт,
Свет нектарный нас вдруг окунёт,
В светлый, нежный, волшебный мёд…
И со струн со словами иными,
Сразу вспомним забытое ныне…
Эй Вы, гусли, звончатый Конь!
Разольется со струн Огонь,
Божьей мистикой душу тронь…
Бесам Русскую Правь не разрушить,
В Свете Истины чистятся души…
Инструмент славянский, древний,
С незапамятной поры
От деревни до деревни
С ним ходили гусляры,
И, пощипывая струны,
Песнь вели, а может, сказ.
О героях о былинных
Неспеша звучал рассказ.
(илсуГ)
Как на солнечной поляне
Собирается народ.
И в крапиве, и в бурьяне
Люди водят хоровод.
Веселятся, да гуляют,
Все дивясь на чудо, —
Посреди травы играют
Гусли — самогуды.
Звери и лесные птицы
Кружат в танце день-деньской.
Стар и молод веселится
Вместе с резвой детворой.
И идет молва людская
Про святое чудо, —
Как звенят, да напевают
Гусли — самогуды.
Это ангелы играют
На серебряных струнах,
И волшебный свет сияет
В их серебряных крылах.
Небо нас благословляет,
Посылая чудо, —
Ой звенят, ой напевают
Гусли самогуды!
Вы смутьяны, баламуты, —
Мои гусли — самогуды.
Ну а милой, на закате, —
Каждый звук ваш сердце гладит.
С вами, в радость, — льются речи
И заходятся всё пуще.
Перезвон в краю цветущем —
Расплывается под вечер.
Ясна моя,
Сластна моя,
КрАсна моя,
Да прекрасна моя.
Не бываете понуры, —
Эх Вы, гусли — балагуры.
А своей волшебной силой —
Всё равно ведёте к милой.
Сяду рядом на крылечко,
Буду ветреным и юным.
Проведу рукой по струнам, —
И вверну ещё словечко.
Весел пляс от безрассудных, —
Звучных гуслей — самогудных.
То отстанет, то обгонит,
То, нет-нет, а душу тронет.
Переливы переборов,
Но секрет одна лишь знаешь.
Что как ласково ты взглянешь,-
Весь теряется их норов.
Гусляры и гусли
Гусляры и гусли, гусли, гусляры —
как давно не слышала я такой игры.
Золотится звук серебристых струн —
инструмент старинный и сегодня юн.
Никогда не грустный, лад его суров,
разливает звуки из других миров.
Сказывает песни будто мне одной,
а плывут те песни над моей страной.
Гуслей много разных, а игра одна.
Гусельник — кудесник. Струнная волна
музыкой ласкает из глубин веков,
звуки набегают, как из сказок, снов.
Инструмент — красавец, а гусляр — поэт.
Несказанно слаженный вместе их дуэт.
Колоритный звон серебристых струн.
Инструмент старинный будет вечно юн.
Льётся песня гусляров,
Над холмами вьется птицей,
От простых и добрых слов
У людей светлеют лица.
Много у крестьян забот,
Им Святые помогают:
Берегут от хвори скот,
Рожь с пшеницей зажинают.
Вот и радостен народ —
Полон дом зерна и хлеба,
Труд плоды свои несёт
И хранит от горя Небо.
Звонко вестники поют,
Рады их крестьяне слушать.
В этом сказочном краю
Песня всем согрела души.
Борис Львович Фроенченко
У гуслей чистый звук, гусляр напев выводит —
Что возраст для него и времени коса!
И пусть давным-давно такой мотив не в моде,
Звенит, звенит струна. В ней предков голоса.
По пройденным годам скользят неспешно руки,
В глубинах прошлых дней луна сменила цвет,
И плещут по доске божественные звуки…
О чем поешь, гусляр? О славе прошлых лет?
Что слава прошлых лет? Ведь ныне только горе.
От нынешних князей ни гривны, ни ногат.
Ведь я пою о том, как враг вскипал, как море,
А ты вставала, Русь, и падал враг к ногам!
Как пахарь степь пахал, зерно бросая в землю.
Как стлался над землей Отчизны сладкий дым.
Но ныне только люд моим напевам внемлет.
А сильные. Нужна ли слава предков им!?
В минувшие года свои настроил гусли.
Но на струне моей ты не найдешь пыли!
Я стар, чтобы менять привязанности русло,
И угождать князьям, меняя тон былин!
Ой вы гусли судьбы — самогуды,
В каждой струнке звучит вещий звук.
Юность песней летела, как чудо,
И не ведала горьких разлук.
Но однажды на нотном пюпитре
Появился любовный романс.
В акварельной душевной палитре
Был изменой размыт первый шанс.
В жизни много разных мелодий.
Дирижирует ими судьба:
От сердечных желанных рапсодий
До романсов, в которых беда…
Пойте дольше судьбы моей гусли,
И не рвись жизни быстрой струна.
Всё печальное в памятном русле
Пусть накроет хмельная волна.
Выходили гуси
В шапках набекрень.
Забренчали гусли
Трень, да брень, да трень.
На чём в гостях, вдали от дома,
Играл Садко царю морскому?
Тот музыкальный инструмент
Сломал он, улучив момент.
А в трапезной Печерской лавры
Сегодня пела Басистюк.
Звенели гусли и литавры,
И таял над свечами звук.
Так празднично светились лица,
Измученные суетой!
И многие перед певицей,
Недосягаемо простой,
Крестились,
Как перед святой.
В музее гусли отдыхали,
Их струны безмятежно спали.
Давно их молодость прошла,
Другая музыка пришла гусли.
Король-рояль теперь повсюду,
Конечно, мастер он и чудо,
Но гуслей лад неповторим,
Псалмы, былины пелись с ним.
Под гуслей звонкие напевы
Влюблялись юноши и девы.
На свадьбах гусли запевали
И молодых благословляли.
Под перебор волшебных струн
Все веселились — стар и юн,
Гусляр персоной важной слыл,
Народа он душою был.
С тех пор так много изменилось,
Но песня гуслей не забылась.
Пусть гусли мирно отдыхают
И дни былые вспоминают.
Я гусли беру золотые,
И песнь о свободе пою,
Чтоб слышали старцы седые,
И юноши песню мою.
Хочу я развеять струною,
Тяжелые сны о былом,
Чтоб песня, пропетая мною,
Дышала весенним теплом.
Пусть голос ее не смолкает,
Рождаясь на струнах тугих,
Октябрьскую новь прославляет
Певучее золото их.
И пусть эта вольная песня,
Владея душою певца,
Поднимется ввысь, к поднебесью,
Надеждою хлынет в сердца.
Знамена, что политы кровью,
Немеркнущим светом горят,
И песнь эту примет с любовью
Далекий товарищ и брат.
Над гуслями глаз не сомкну я,
И помня о горьких слезах,
Мне хочется радость живую
Зажечь и в сердцах и глазах.
Верть и круть, и кресты и гусли,
Колокольный и брашный край,
Буйность, жалость, бесстыдство, грусть ли,
Летом кречета через край.
Закрутиться, забыться, биться…
За селом взмывает село.
Эй, куда ты, не зверь, не птица —
Чьим огнем тебя, Русь, сожгло —
Закружило амвон кружалом,
Всем мужьям живая жена.
Жизни мало, и силы мало —
Все сначала, и все до дна!
Потух последний солнца луч;
Луна обычный путь свершала —
То пряталась, то из-за туч,
Как стройный лебедь, выплывала;
И ярче заблистав порой,
Над берегом Лыбеди скромной,
Свет бледный проливала свой
На терем пышный и огромной.
Все было тихо… лишь поток,
Журча, роптал между кустами
И перелетный ветерок
В дуброве шелестел ветвями.
Как месяц утренний, бледна,
Рогнеда в горести глубокой
Сидела с сыном у окна
В светлице ясной и высокой.
От вздохов под фатой у ней
Младые перси трепетали,
И из потупленных очей,
Как жемчуг, слезы упадали.
Глядел невинный Изяслав
На мать умильными очами,
И, к персям матери припав,
Он обвивал ее руками.
«Родимая! — твердил он ей, —
Ты все печальна, ты все вянешь:
Когда же будешь веселей,
Когда грустить ты перестанешь —
О! полно плакать и вздыхать,
Твои мне слезы видеть больно, —
Начнешь ты только горевать,
Встоскуюсь вдруг и я невольно.
Ты б лучше рассказала мне
Деянья деда Рогволода,
Как он сражался на войне,
И о любви к нему народа».
— «О ком, мой сын, напомнил ты —
Что от меня узнать желаешь —
Какие страшные мечты
Ты сим в Рогнеде пробуждаешь.
Но так и быть; исполню я,
Мой сын, души твоей желанье:
Пусть Рогволодов дух в тебя
Вдохнет мое повествованье;
Пускай оно в груди младой
Зажжет к делам великим рвенье,
Любовь к стране твоей родной
И к притеснителям презренье…
Родитель мой, твой славный дед,
От тех варягов происходит,
Которых дивный ряд побед
Мир в изумление приводит.
Покинув в юности своей
Дремучей Скании дубравы,
Вступил он в землю кривичей
Искать владычества и славы.
Народы мирной сей страны
На гордых пришлецов восстали,
И смело грозных чад войны
В руках с оружием встречали…
Но тщетно! роковой удел
Обрек в подданство их герою —
И скоро дед твой завладел
Обширной Севера страною.
Воздвигся Полоцк. Рогволод
Приветливо и кротко правил
И, привязав к себе народ,
Власть князя полюбить заставил…
При Рогволоде кривичи
Томились жаждой дел великих;
Сверкали в дебрях им мечи,
Литовцев поражая диких.
Иноплеменные цари
Союза с Полоцком искали,
И чуждые богатыри
Ему служить за честь вменяли».
Но шум раздался у крыльца…
Рогнеда повесть прерывает
И видит: пыль и пот с лица
Гонец усталый отирает.
«Княгиня! — он вещал, войдя: —
Гоня зверей в дубраве смежной,
Владимир посетить тебя
Прибудет в терем сей прибрежной».
— «И так он вспомнил об жене…
Но не желание свиданья…
О нет! влечет его ко мне —
Одна лишь близость расстоянья! » —
Вещала — и сверкнул в очах
Негодованья пламень дикий.
Меж тем уж пронеслись в полях
Совы полуночные крики…
Сгустился мрак… луна чуть-чуть
Лучом трепещущим светила;
Холодный ветер начал дуть,
И буря страшная завыла!
Лыбедь вскипела меж брегов;
С деревьев листья полетели;
Дождь проливной из облаков,
И град, и вихорь зашумели,
Скопились тучи… и с небес
Вилася молния змиею;
Гром грохотал — от молний лес
То здесь, то там пылал порою.
Внезапно с бурей звук рогов
В долине глухо раздается:
То вдруг замолкнет средь громов,
То снова с ветром пронесется…
Вот звуки ближе и громчей…
Замолкли… снова загремели…
Вот топот скачущих коней,
И всадники на двор взлетели.
То был Владимир. На крыльце
Его Рогнеда ожидала;
На сумрачном ее лице
Неведомая страсть пылала.
Смущенью мрачность приписав,
Герой супругу лобызает
И, сына милого обняв,
Его приветливо ласкает.
Отводят отроки коней…
С Рогнедой князь идет в палаты,
И вот, в кругу богатырей,
Садится он за пир богатый.
Под тучным вепрем стол трещит,
Покрытый скатертию браной;
От яств прозрачный пар летит
И вьется по избе брусяной.
Звездясь, янтарный мед шипит,
И ходит чаша круговая.
Все веселятся… но грустит
Одна Рогнеда молодая.
«Воспой деянья предков нам! » —
Бояну витязи вещали.
Певец ударил по струнам —
И вещие зарокотали.
Он славил Рюрика судьбу,
Пел Святославовы походы,
Его с Цимискием борьбу
И покоренные народы;
Пел удивление врагов,
Его нетрепетность средь боя,
И к славе пылкую любовь,
И смерть, достойную героя…
Бояна пламенным словам
Герои с жадностью внимали
И, праотцев чудясь делам,
В восторге пылком трепетали.
Певец умолкнул… но опять
Он пробудил живые струны
И начал князя прославлять
И грозные его перуны:
«Дружины чуждые громя,
Давно ль наполнил славой бранной
Ты дальней Нейстрии поля
И Альбиона край туманной —
Давно ли от твоих мечей
Упали Полоцка твердыни
И нивы храбрых кривичей
Преобратилися в пустыни —
Сам Рогволод. » Вдруг тяжкий стон
И вопль отчаянья Рогнеды
Перерывают гуслей звон
И радость шумную беседы…
«О, успокойся, друг младой! —
Вещал ей князь, — не слез достоин,
Но славы, кто в стране родной
И жил и кончил дни как воин.
Воскреснет храбрый Рогволод
В делах и чадах Изяслава,
И пролетит из рода в род
Об нем, как гром гремящий, слава».
Рогнеды вид покойней стал;
В очах остановились слезы,
Но в них какой-то огнь сверкал,
И на щеках пылали розы…
При стуках чаш Боян поет,
Вновь тешит князя и дружину…
Но кончен пир — и князь идет
В великолепную одрину.
Сняв меч, висевший при бедре,
И вороненые кольчуги,
Он засыпает на одре
В объятьях молодой супруги.
Сквозь окон скважины порой
Проникнув, молния пылает
И брачный одр во тьме ночной
С четой лежащей освещает.
Бушуя, ставнями стучит
И свищет в щели ветр порывный;
По кровле град и дождь шумит,
И гром гремит бесперерывный.
Князь спит покойно… Тихо встав,
Рогнеда светоч зажигает
И в страхе, вся затрепетав,
Меч тяжкий со стены снимает…
Идет… стоит… ступила вновь…
Едва дыханье переводит…
В ней то кипит, то стынет кровь…
Но вот… к одру она подходит…
Уж поднят меч. вдруг грянул гром,
Потрясся терем озаренный —
И князь, объятый крепким сном,
Воспрянул, треском пробужденный, —
И пред собой Рогнеду зрит…
Ее глаза огнем пылают…
Поднятый меч и грозный вид
Преступницу изобличают…
Меч выхватив, ей князь вскричал:
«На что дерзнула в исступленье-. »
— «На то, что мне повелевал
Ужасный Чернобог, — на мщенье! »
— «Но долг супруги, но любовь-. »
— «Любовь! к кому-. к тебе, губитель-.
Забыл, во мне чья льется кровь,
Забыл ты, кем убит родитель.
Ты, ты, тиран, его сразил!
Горя преступною любовью,
Ты жениха меня лишил
И братнею облился кровью!
Испепелив мой край родной,
Рекой ты кровь в нем пролил всюду
И Полоцк, дивный красотой,
Преобратил развалин в груду.
Но недовольный… местью злой
К бессильной пленнице пылая,
Ты брак свой совершил со мной
При зареве родного края!
Повлек меня в престольный град;
Тебе я сына даровала…
И что ж-, еще презренья хлад
В очах тирана прочитала.
Вот страшный ряд ужасных дел,
Владимира покрывших славой!
Не через них ли приобрел
Ты на любовь Рогнеды право-.
Страдала, мучилась, стеня,
Вся жизнь текла моя в кручине;
Но, боги! не роптала я
На вас в злосчастиях доныне.
Впервые днесь ропщу. увы.
Почто губителя отчизны
Сразить не допустили вы
И совершить достойной тризны!
С какою б жадностию я
На брызжущую кровь глядела,
С каким восторгом бы тебя,
Тиран, угасшего узрела. »
Супруг, слова прервав ее,
В одрину стражу призывает.
«Ждет смерть, преступница, тебя! —
Пылая гневом, восклицает. —
С зарей готова к казни будь!
Сей брачный одр пусть будет плаха!
На нем пронжу твою я грудь
Без сожаления и страха! »
Сказал — и вышел. Вдруг о том
Мгновенно слух распространился —
И терем, весь объятый сном,
От вопля женщин пробудился…
Бегут к княгине, слезы льют;
Терзаясь близостью разлуки,
Себя в младые перси бьют
И белые ломают руки…
В тревоге все — лишь Изяслав
В объятьях сна, с улыбкой нежной,
Лежит, покровы разметав,
Покой вкушая безмятежный.
Об участи Рогнеды он
В мечтах невинности не знает;
Ни бури рев, ни плач, ни стон
От сна его не пробуждает.
Но перестал греметь уж гром,
Замолкли ветры в чаще леса,
И на востоке голубом
Редела мрачная завеса.
Вся в перлах, злате и сребре,
Ждала Рогнеда без боязни
На изукрашенном одре
Назначенной супругом казни.
И вот денница занялась,
Сверкнул сквозь окна луч багровый
И входит с витязями князь
В одрину, гневный и суровый.
«Подайте меч! » — воскликнул он,
И раздалось везде рыданье, —
«Пусть каждого страшит закон!
Злодейство примет воздаянье! »
И, быстро в храмину вбежав:
«Вот меч! коль не отец ты ныне,
Убей! — вещает Изяслав, —
Убей, жестокий, мать при сыне! »
Как громом неба поражен,
Стоит Владимир и трепещет,
То в ужасе на сына он,
То на Рогнеду взоры мещет…
Речь замирает на устах,
Сперлось дыханье, сердце бьется;
Трепещет он; в его костях
И лютый хлад и пламень льется,
В душе кипит борьба страстей:
И милосердие и мщенье…
Но вдруг с слезами из очей —
Из сердца вырвалось: прощенье!
Там, где гор сложились груды,
В крепость-дом Громовника,
Диво-гусли-самогуды
В замке спрятаны века.
Много сильных восходило
До скалистой высоты,
Но всегда слабела сила
Ровно-ровно у черты.
Много избранных хотело
Самогуды-гусли взять,
Ровно-ровно у предела
Стыла их живая рать.
Превращаясь в изваянья,
Их застывшие тела
Увеличивали зданье,
Дом, где музыка была.
Так узорно каменели
Ровно-ровно у черты.
И растут из камня ели,
В царстве гордой высоты.
Резким возгласом промчится
В свисте бури крик орла,
Стонут гусли, песня длится,
Сказка музыки светла.
Много тел сложилось в груды,
Грозен дом Громовника,
Входят души в самогуды,
Песня воздуха звонка.
- Следующий стих → Константин Бальмонт — Да, я вижу, да, я знаю: В этой жизни счастья нет
- Предыдущий стих → Константин Бальмонт — Громовый камень
Читать похожие стихи:
- Константин Бальмонт — Без улыбки, без слов
- Константин Бальмонт — Болото
- Константин Бальмонт — Громовый камень
- Константин Бальмонт — Веселый дождь
- Константин Бальмонт — Амулет
Отзывы к стихотворению:
- Стихи Александра Пушкина
- Стихи Михаила Лермонтова
- Стихи Сергея Есенина
- Басни Ивана Крылова
- Стихи Николая Некрасова
- Стихи Владимира Маяковского
- Стихи Федора Тютчева
- Стихи Афанасия Фета
- Стихи Анны Ахматовой
- Стихи Владимира Высоцкого
- Стихи Иосифа Бродского
- Стихи Марины Цветаевой
- Стихи Александра Блока
- Стихи Агнии Барто
- Омар Хайям: стихи, рубаи
- Стихи Бориса Пастернака
- Стихи Самуила Маршака
- Стихи Корнея Чуковского
- Стихи Эдуарда Асадова
- Стихи Евгения Евтушенко
- Стихи Константина Симонова
- Стихи Ивана Бунина
- Стихи Валерия Брюсова
- Стихи Беллы Ахмадулиной
- Стихи Юлии Друниной
- Стихи Вероники Тушновой
- Стихи Николая Гумилева
- Стихи Твардовского
- Стихи Рождественского
- Евгений Онегин
- Бородино
- Я помню чудное мгновенье (Керн)
- Я вас любил, любовь еще, быть может
- Парус (Белеет парус одинокий)
- Письмо матери
- Зимнее утро (Мороз и солнце; день чудесный)
- Не жалею, не зову, не плачу
- Стихи о советском паспорте
- Я памятник себе воздвиг нерукотворный
- У лукоморья дуб зеленый
- Ночь, улица, фонарь, аптека
- Сказка о царе Салтане
- Жди меня, и я вернусь
- Ты меня не любишь, не жалеешь
- Что такое хорошо и что такое плохо
- Кому на Руси жить хорошо
- Я пришел к тебе с приветом
- Незнакомка
- Письмо Татьяны к Онегину
- Александр Пушкин — Пророк
- Анна Ахматова — Мужество
- Николай Некрасов — Железная дорога
- Сергей Есенин — Письмо к женщине
- Александр Пушкин — Полтава
- Стихи о любви
- Стихи для детей
- Стихи о жизни
- Стихи о природе
- Стихи о дружбе
- Стихи о женщине
- Короткие стихи
- Грустные стихи
- Стихи про осень
- Стихи про зиму
- Стихи о весне
- Стихи про лето
- Смешные стихи
- Матерные стихи
- Стихи с добрым утром
- Стихи спокойной ночи
- Стихи про семью
- Стихи о маме
- Стихи про папу
- Стихи про бабушку
- Стихи про дедушку
- Стихи о войне
- Стихи о родине
- Стихи про армию
- Стихи про школу
- Стихи о музыке
- Стихи для малышей
- Стихи о доброте
- Стихи на конкурс
- Сказки в стихах
- Популярные стихи Пушкина
- Популярные стихи Лермонтова
- Популярные стихи Есенина
- Популярные басни Крылова
- Популярные стихи Некрасова
- Популярные стихи Маяковского
- Популярные стихи Тютчева
- Популярные стихи Фета
- Популярные стихи Ахматовой
- Популярные стихи Цветаевой
- Популярные стихи Бродского
- Популярные стихи Блока
- Популярные стихи Хайяма
- Популярные стихи Пастернака
- Популярные стихи Асадова
- Популярные стихи Бунина
- Популярные стихи Евтушенко
- Популярные стихи Гумилева
- Популярные стихи Рождественского
- Другие поэты
Огромная база, сборники стихов известных русских и зарубежных поэтов классиков в Антологии РуСтих | Все стихи | Карта сайта
Все анализы стихотворений, краткие содержания, публикации в литературном блоге, короткие биографии, обзоры творчества на страницах поэтов, сборники защищены авторским правом. При копировании авторских материалов ссылка на источник обязательна! Копировать материалы на аналогичные интернет-библиотеки стихотворений — запрещено. Все опубликованные стихи являются общественным достоянием согласно ГК РФ (статьи 1281 и 1282).
