Забытые тетради. Стихи о Ленине.
Валерий Брюсов. 1924 год.
Кто был он? – Вождь, земной Вожатый
Народных воль, кем изменен.
Путь человечества, кем сжаты
В один поток волны времён.
Октябрь лёг в жизнь новой эрой,
Властней века разгородил.
Чем все эпохи, чем все меры,
Чем Ренессанс и дни Аттил.
Мир прежний сякнет, слаб и тленен;
Мир новый – общий океан.
Растёт из бурь октябрьских: Ленин
На рубеже, как великан.
Земля! Зелёная планета!
Ничтожный шар в семье планет!
Твоё величье – имя это,
Меж слав твоих – прекрасней нет!
Он умер; был одно мгновенье
В веках; но дел его объём
Превысил жизнь, и откровенья
Его — мирам мы понесём!
1924 год.
Высоких гениев творенья
Не для одной живут поры;
Из поколений в поколенья
Они несут свои дары.
Наследье гениев былого-
Источник вечного добра.
Живое Ленинское слово
Звучит сегодня, как вчера.
Трудясь, мы знаем: Ленин – с нами!
И мы отважно под огнём
Несём в боях сквозь дым и пламя
Венчанное победой знамя
С портретом Ленина на нём!
Портретов Ленина не видно:
Похожих не было и нет.
Века уж дорисуют, видно,
Недорисованный портрет.
Перо, резец и кисть не в силах
Весь мир огромный охватить,
Который бьётся в этих жилах
И в этой голове кипит.
1923 год
Отрывок из поэмы…
…Партия и Ленин – близнецы, братья.
Кто более матери – истории ценен?
Мы говорим Ленин, подразумеваем — партия,
Мы говорим партия, подразумеваем — Ленин.
1924год
Сергей Есенин.
Ленин.
Отрывок из поэмы – «Гуляй — поле»
Россия- страшный чудный звон,
В деревьях березь, в цветь – подснежник.
Откуда закатился он,
Тебя встревоживший мятежник?
Суровый гений! Он меня
Влечёт не по своей фигуре.
Он не садился на коня
И не летел навстречу буре.
Сплеча голов он не рубил,
Не обращал в побег пехоту.
Одно в убийстве он любил –
Перепелиную охоту.
Для нас условен стал герой,
Мы любим тех, кто в чёрных масках,
А он с сопливой детворой,
Зимой катался на салазках.
И не носил он тех волос,
Что льют успех на женщин томных, —
Он с лысиною, как поднос,
Глядел скромней из самых скромных.
Застенчивый, простой и милый,
Он вроде сфинкса предо мной,
Я не пойму, какою силой
Сумел потрясть он шар земной?
Но он потряс… Шуми и вей!
Крути свирепей непогода,
Смывай с несчастного народа
Позор острогов и церквей.
…………………………………..
Монархия! Зловещий смрад!
Веками шли пиры за пиром,
И продал власть аристократ
Промышленниками банкирам.
Народ стонал, и в эту жуть
Страна ждала кого — нибудь…
И он пришёл.
…………………………..
Он мощным словом
Повёл нас всех к истокам новым,
Он нам сказал: «Чтоб кончить муки,
Берите всё в рабочьи руки.
Для вас спасенья больше нет –
Как ваша власть и ваш Совет».
…………………………………………..
И мы пошли под визг метели,
Куда глаза его глядели:
Пошли туда, где видел он
Освобожденье всех племён.
1924 год.
Внимателен и откровенен,
В сужденьях неопровержим,
Беседовал с Уэллсом Ленин,
Растерянным, но не чужим.
То замыкался на мгновенье,
То вдруг улыбчив, то суров,
Развеивал недоуменья
У автора «Борьба миров».
И тот дивился, озарённый,
На собеседника в Кремле,
На то, как он над разоренной
Страной, простершейся во мгле,
Волнуясь, зажигал светила
Высоковольтного огня
И щурился: глаза слепила
Россия завтрашнего дня.
1960 г
Ленин всегда живой
Наш Ленин не умер он вечен всегда.
Горит пусть на небе надежды звезда.
И вырвавшись в космос сказал человек:
"Пройдет его гений сто тысяч парсек".
На Марсе далеком построили цех.
Там памятник Ленину смотрит на всех.
Со стен межпланетных космических баз
Он тоже посмотрит на будущих нас.
Когда-то пигмей направлял в него лук
Под видом профессора разных наук.
Разрушились горы досужих преград
Для гения нет ни пределов ни дат.
—
© Copyright: Геннадий Малинский, 2012
Свидетельство о публикации №112031801040
Вы знаете, я когда-то про Ленина страстно любил кино смотреть, книги читать, вообще всё, что связано с ним было. Мой отец вообще под него "подделывался".
(коммунист был настоящий, честный) А вот со временем КТО-ТО, ЧТО-ТО, КАК-ТО —
остудили меня. Затёрли его образ. Смяли, даже испоганили (очернили). Как так вышло — непонятно. Пропаганда, документы — сделали своё дело. А тут новая "революция", поворот к тому с чем он боролся. Странные времена. Странная страна ВЕЛИКАЯ.Странный мы народ ХОРОШИЙ. Спасибо. Простите. До свидания. Феофан Горбунов.
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021. Портал работает под эгидой Российского союза писателей. 18+
Содержание
Василий Кубанёв — Ленин: Стих
Он в мир наш
неслышными входит стопами
Вместе
с первой нежностью
к матерям;
И образ его
вживается в память,
Телесной зримости
не утеряв.
Каждое имя для нас не пусто!
Но он
в нас будит не просто любовь.
Он стал нашей совестью,
нашим чувством,
Таким же живым,
как восторг или боль.
Мы люди.
Присущи нам гнев и горе, —
Мы в боль свое сердце
привыкли рядить.
Когда наши чувства
находятся в споре,
Когда их не может
наш ум рассудить,
Тогда он,
как солнце,
из тьмы вырастает
И льет повсюду
свой ласковый свет.
И, смешные,
испуганно улетают
Маленькие призраки
горь и бед.
Мечте моей
видится
даже рожденье
Мыслей,
которые смерти сильней,
Которые мир приводят в движенье
Огневою силою своей.
Я вижу
родные бессонные руки,
Берущие голову
в ласковый плен,
Усталость в глазах
и неновые брюки,
Немножко растянутые
у колен.
Рыданье дождя
в полусонном рассвете,
Калоши,
чернеющие в уголке,
Чернильные брызги
на свежей газете
И круг от лампы
на потолке.
Часы,
говорящие мерно и веско,
К окошку придвинутый
низенький стол,
Немножко
отдернутую занавеску
И пачку
исписанных мелко
листов.
И еще:
колыханье знамен
и винтовок
В тишине,
ожидающей
и голубой,
И,
каждый миг
взбушеваться готовый,
Неудержимый
людской
прибой.
И он,
и радуясь
и негодуя,
Выходит
на серый
апрельский песок.
Я вижу походку
его молодую
И увлажненный потом
висок.
Я вижу
кепку
в правом кармане,
И руку,
протянутую в века,
И пятна факелов
в мокром тумане,
И дрожь
ползущего броневика.
Я вижу,
как высится все прямее
Голов неколеблемая гряда
Народа,
который и в скорби
и в гневе
Хранит единенье
в своих рядах.
Степан Щипачев — Впервые: Стих
Март при Советской власти шел впервые.
Капель дробилась на ветру пыльцой.
Входила в Кремль машина. Часовые
еще не знали Ленина в лицо.
У стен зубчатая лежала тень.
В ботинках и обмотках часовые
переминались у порот. Впервые
в Кремль въехал Ленин.
Был прекрасный день!
Даль за бойницами была ясна.
Он из машины вышел, кепку тронул.
Шла по земле великая весна —
и падали правительства и троны.
Сергей Орлов — Гвардейское знамя: Стих
Мы становились на колени
Пред ним под Мгой в рассветный час
И видели — товарищ Ленин
Глядел со знамени на нас.
На лес поломанный, как в бурю,
На деревеньки вдалеке
Глядел, чуть-чуть глаза прищуря,
Без кепки, в черном пиджаке.
Гвардейской клятвы нет вернее,
Взревели танки за бугром.
Наш полк от Мги пронес до Шпрее
Тяжелый гусеничный гром.
Он знамя нес среди сражений
Там, где коробилась броня,
И я горжусь навек, что Ленин
В атаки лично вел меня.
Сергей Обрадович — Баллада о делегате: Стих
Нет родины там, где за труд земной —
По счету плетей позор,
Где солнце над изнуренной толпой,
Как ржавый и тяжкий топор.
И раб с плантации, с гор зверолов,
С Гонконга грузчик — гонцом.
Так труден путь и так суров,
Но песня — проводником.
От песни той полыхали глаза,
Темнели двери тюрьмы,
И вещее
Таила гроза
В предместьях глухонемых…
Шагал из Англии рудокоп,
Из Франции металлист.
Как много беспечных дорог и троп!
Как путь этот тесен и мглист!
Великолепьем цвели вокруг
Дворцы и дни богачей.
На скудной земле у казарм и лачуг —
Лишь черные комья ночей.
Ни хлеба, ни сна — за убогий порог…
Но вот — кордон и река.
Толпились, как беженцы, волны у ног
Под злую усмешку штыка.
Закинут за плечи закат.
За рекой
Звезда за звездой — на ночлег.
И молвил один:
— Перед этой страной
Дороги сошлись у всех.
Кто с колыбели зачах в ночах;
Кто, корчась от язв и нош,
Берег для боя, рабство влача,
В лохмотьях песню и нож;
Кто в поисках истины, одинок,
Сгубил не одну весну;
Кто этой волне позавидовать мог:
Она — в иную страну…
И эхо в ответ:
— Хорошо волне!
Она иною страной,
Как всадник веселый на резвом коне,
Сквозь праздничный скачет строй.
Леса новостроек всюду растут
Над гулом тайги и прав.
В стране той
И человек,
И труд,
И замысел величав…
— Волна за волною!—
Вскричал молодой.
Чуть слышно вздохнула река,
И долго волна трепетала звездой,
Качая лохмотья слегка.
— Ты с песней и вестью вернись, camarade!—
Откликнулись призраки вслед…
И вздрогнул вдруг у кордона солдат,
Почуяв шаги на земле.
Он вскинул винтовку,
Он взял на прицел
И тихо отбросил прочь.
На том берегу пограничник пел,
На этом — чернела ночь…
Но песне нет границ и преград:
Заря торопила тьму,
И вещее
Ленин
Таил солдат,
Под конвоем шагая в тюрьму.
Сергей Muxaлков — На Родине Ленина (Из поэмы): Стих
Родился мальчик в тихом городке —
Что на Волге на реке…
Ещё никто не знал в тот день и час,
Кем вырастет для нас…
Простые деревянные дома.
Они для нас — история сама,
Они для нас как памятник стоят —
Здесь Ленин жил сто лет тому назад.
Дом с мезонином. Маленький музей.
Сюда приходит множество гостей,
И здесь для них, уже не первый раз,
Звучит простой, волнующий рассказ —
Рассказ о Ленине, мечтавшем с юных лет
Дать людям правду, дать им хлеб и свет,
Чтоб с плеч своих навеки сбросил гнёт
На всей земле трудящийся народ.
Мы входим в дом, дыханье затая,
В дом, где жила Ульяновых семья …
Вот спальня матери. Вот кабинет отца.
Воспитывая юные сердца,
Ульяновы старались детям дать,
Что только могут дать отец и мать.
Здесь жили скромно, в строгой простоте,
Здесь были Труд и Честь на высоте,
И каждый знал, что есть Добро и Зло,
И что живётся бедным тяжело,
И что для бедных Правда есть — одна,
Но у царей не в милости она.
Стоят на том же месте до сих пор
Подсвечник, лампа, письменный прибор.
Часы в столовой.
Ещё тогда не ведал мир земной,
Что слово ЛЕНИН прозвучит в веках
На всей земле на разных языках.
Брат Александр с Володей рядом жил.
Со старшим братом младший брат дружил.
Роднил двух братьев юношеский пыл,
И старший брат во всём примером был.
Два стула. Стол. Железная кровать.
Володя здесь любил один бывать.
Тут был его заветный уголок,
Где он мечтал и повторял урок…
Из этого раскрытого окна
Тропинка в сад была ему видна.
Он с книжной полки эти книги брал
И шахматами этими играл…
С тетрадками и книжками в свой класс
По этой улице шагал он много раз.
Мы входим в школу.
В классе парта есть.
Сидеть за ней — особенная честь:
Сидел за ней Ульянов-гимназист,
Ульянов-Ленин, русский коммунист.
Родился Ленин в тихом городке —
Что на Волге на реке.
Теперь уже не тот Симбирск, не тот!
Он вширь и ввысь растёт из года в год.
И в честь Ульянова,
Что жил и вырос тут,
Его теперь Ульяновском зовут,
Семён Кирсанов — Читая Ленина: Стих
Когда за письменным столом
вы бережно берёте
его живой и вечный том
в багряном переплёте —
и жизнь ясна, и мысль чиста,
не тронутая тленьем.
С гравюры первого листа
вас будто видит Ленин.
И чудится: он знает всё,
что было в эти годы, —
и зарева горящих сёл,
и взорванные своды,
и Севастополь, и Донбасс,
и вьюгу в Сталинграде,
и кажется — он видел вас
у Ковпака в отряде …
И хочется сказать ему
о времени суровом,
как побеждали злую тьму
его могучим словом,
как освящало каждый штык
как стало званье — большевик —
И хочется сказать о том,
как в битве и работе
нам помогал великий том
в багряном переплёте,
как Ленин с нами шёл вперёд
к победе шаг за шагом,
как осенял себя народ
его бессмертным стягом!
Самуил Маршак — Ленин: Стих
У Кремля в гранитном Мавзолее
Он лежит меж флагов, недвижим.
А над миром, как заря алея,
Плещет знамя, поднятое им.
То оно огромное — без меры,
То углом простого кумача
Обнимает шею пионера,
Маленького внука Ильича.
Павел Антокольский — Рождение нового мира: Стих
Был тусклый зимний день, наверно.
В нейтральной маленькой стране,
В безлюдье Цюриха иль Берна,
В тревожных думах о войне,
Над ворохами русских писем,
Над кипой недочтенных книг —
Как страстно Ленин к ним приник!
Как ледяным альпийским высям
Он помыслов не доверял!
Как выше Альп, темнее тучи
Нагромождался матерьял
Для книги, медленно растущей!
Сквозь цифры сводок биржевых
Пред ним зловеще проступала
Не смытая с траншей и палуб
Кровь мертвецов и кровь живых.
В божбе ощерившихся наций,
Во лжи официальных фраз
Он слышал шелест ассигнаций
В который раз, в который раз.
Он слышал рост металлургии
И где-то глубоко внизу —
Раскаты смутные, другие,
Предвозвещавшие грозу.
Во мраке жарких кочегарок,
В ночлежке жуткой городской
Он видел жалостный огарок,
Зажженный трепетной рукой,
И чье-то юное вниманье
Над книгой, спрятанной в ночи,
И где-то в пасмурном тумане
Рассвета близкого лучи.
Во всей своей красе и силе
Пред ним вставали города
И села снежные России,—
О, только б вырваться туда!
Ему был тесен и несносен
Мещанский край, уютный дом.
Он жадно ждал грядущих весен,
Как ледокол, затертый льдом.
В его окно гора врезалась
В литой серебряной резьбе.
И вся история, казалось,
С ним говорила о себе.
С ним говорило мирозданье,
С ним говорил летящий век.
И он платил им щедрой данью
Бессонных дум, бессонных век.
И Ленин ждал не дня, а часа,
Чтобы сквозь годы и века
С Россией новой повстречаться,
Дать руку ей с броневика.
Николай Заболоцкий — Город в степи: Стих
Степным ветрам не писаны законы.
Пирамидальный склон воспламеня,
Всю ночь над нами тлеют терриконы —
Живые горы дыма и огня.
Куда ни глянь, от края и до края
На пьедесталах каменных пород
Стальные краны, в воздухе ныряя,
Свой медленный свершают оборот.
И вьется дым в искусственном ущелье,
И за составом движется состав,
И свищет ветер в бешеном веселье,
Над Казахстаном крылья распластав.
Какой простор для мысли и труда!
Какая сила дерзости и воли!
Кто, чародей, в необозримом поле
Воздвиг потомству эти города?
Кто выстроил пролеты колоннад,
Кто вылепил гирлянды на фронтонах,
Кто средь степей разбил испепеленных
Фонтанами взрывающийся сад?
А ветер стонет, свищет и гудит,
Рвет вымпела, над башнями играя,
И изваянье Ленина стоит,
В седые степи руку простирая.
И степь пылает на исходе дня,
И тень руки ложится на равнины,
И в честь вождя заводят песнь акыны,
Над инструментом голову склоня.
И затихают шорохи и вздохи,
И замолкают птичьи голоса,
И вопль певца из струнной суматохи,
Как вольный беркут, мчится в небеса.
Летит, летит, летит… остановился…
И замер где-то в солнце… А внизу
Переполох восторга прокатился,
С туманных струн рассыпав бирюзу.
Но странный голос, полный ликованья,
Уже вступил в особый мир чудес,
И целый город, затаив дыханье,
Следит за ним под куполом небес.
И Ленин смотрит в глубь седых степей,
И думою чело его объято,
И песнь летит, привольна и крылата,
И, кажется, конца не будет ей.
И далеко, в сиянии зари,
В своих широких шляпах из брезента
Шахтеры вторят звону инструмента
И поднимают к небу фонари.
Гомер степей на пегой лошаденке
Несется вдаль, стремительно красив.
Вослед ему летят сизоворонки,
Головки на закат поворотив.
И вот, ступив ногой на солончак,
Стоит верблюд, Ассаргадон пустыни,
Дитя печали, гнева и гордыни,
С тысячелетней тяжестью в очах.
Косматый лебедь каменного века,
Он плачет так, что слушать нету сил,
Как будто он, скиталец и калека,
Вкусив пространства, счастья не вкусил.
Закинув темя за предел земной,
Он медленно ворочает глазами,
И тамариск, обрызганный слезами,
Шумит пред ним серебряной волной.
Надев остроконечные папахи
И наклонясь на гриву скакуна,
Вокруг отар во весь опор казахи
Несутся, вьются, стиснув стремена.
И стрепет, вылетев из-под копыт,
Шарахается в поле, как лазутчик,
И солнце жжет верхи сухих колючек,
И на сто верст простор вокруг открыт.
И Ленин на холме Караганды
Глядит в необозримые просторы,
И вкруг него ликуют птичьи хоры,
Звенит домбра и плещет ток воды.
И за составом движется состав,
И льется уголь из подземной клети,
И ветер гонит тьму тысячелетий,
Над Казахстаном крылья распластав.
